Даниил Берг - Проект Каин. Адам
— Пожалуйста, помогите мне! — вдруг закричала девушка и побежала к ним. Она снова споткнулась и непременно бы упала, если бы гражданин Портфель не сделал шаг вперед и не подхватил ее на руки. Только сейчас Макс сообразил, что девушка была в легкой белой ночной рубашке, едва прикрывающей черные трусики.
Девушка подняла заплаканные глаза, посмотрела на по-прежнему поддерживающего ее растерянного мужчину, потом перевела взгляд на Максима.
— Парень, у тебя вся щека в крови, — неожиданно сказала она, попыталась улыбнуться и потеряла сознание.
Глава девятая
Проснувшись, Аня не сразу поняла, где находится. Тусклый предутренний свет очерчивал незнакомые очертания предметов вокруг. Чувство полной дезориентации охватило девушку, и она испуганно подтянула одеяло к подбородку, не в силах сообразить, почему ее комната вдруг так изменилась, стала совсем маленькой и вытянутой. Ее взгляд упал на зеленые цифры электронных часов, висящих на стене напротив и Аня, наконец, вспомнила, где находится. Она снова откинулась на подушку, сердце замедляло бег с галопа на привычный ритм. Вспомнилось, как она любила забираться зимой под два одеяла и оставлять при этом открытой форточку. В комнате было холодно, чуть ли не пар изо рта шел, а под одеялом тепло и уютно… Девушка снова начала уплывать в сон, успокоенная этими воспоминаниями.
Скрипнула дверь, и Аня опять проснулась, приподнялась на одном локте, широко открытыми глазами всматриваясь в полумрак. В голову полезли дурацкие мысли про Буку, Ведьму из Шкафа и прочую подобную белиберду, которой бояться дети. Хотя сейчас, в темноте, это вовсе не казалось таким уж смешным… скорей уж наоборот. Дверь снова едва-едва слышно скрипнула и теперь Аня увидела, как та приоткрылась. Может быть, сквозняк?
Аня вдруг почувствовала неприятный запах в комнате, который напомнил ей «аромат» пота Андрея после полового акта: резкий и кислый. Не то чтобы он не следил за своей гигиеной (как раз напротив — он иногда бесил своими получасовыми «заплывами» в ванной), но почему-то этот запах был неистребим. И, само собой, Аня была от него отнюдь не в восторге. Душок, проникший в комнату, был не совсем такой, как пот ее любовника, но очень к нему близок — и столь же неприятен.
Где-то за окном раздался едва слышный крик, дверь прекратила свое медленное, почти невидимое движение. Анна почувствовала, что дрожит. «А что если она сейчас спросит, кто там, а ей ответит Андрей? Что она тогда будет делать?» — мелькнула дурацкая мысль.
Девушка облизала пересохшие губы, и прошептала:
— Эй, кто там?
Звук вышел едва слышным вздохом. Аня кашлянула, прочищая горло, и спросила погромче:
— Пап? Это ты?
Дверь прекратила свое движение, замерла, словно бы ничего и не было. Аня напряженно вглядывалась в темноту. Почему ей так страшно? Господи, она же у себя дома, и здесь не может быть никого, кроме нее и родителей — чего бояться? «Успокойся, хватит, возьми себя в руки, ты же уже взрослая девочка», — укорила она себя. Попыталась улыбнуться, но смогла выдавить из себя лишь жалкое подобие улыбки.
В темноте, за дверью раздался странный сдавленный звук: не то вздох, не то стон.
— Кто… — начала она, и в этот момент дверь распахнулась, впуская в комнату волну кислой вони и согнутую худую фигуру. Человек в проходе громко потянул носом воздух.
(Вот что это был за звук!)
а потом шагнул вперед. Аня смотрела на вошедшего, закрыв рот руками, чтобы не закричать. Человек повернул голову: у девушки на миг возникло жуткое чувство, что, не смотря на темноту, он все прекрасно видит. Он (оно?) сделал еще один шаг и оказался в полоске тусклого света, падающего из окна.
Аня с изумлением смотрела на еще более исхудавшее, чем накануне вечером лицо, на запавшие скулы и глаза: гость выглядел так, будто находился на грани истощения. Девушка прикрыла рукой рот, боясь, что сейчас закричит. Ночной визитер, казалось, с любопытством наблюдал за ней несколько секунд, а потом медленно пошел к Анне. Точнее, пошла.
— Нам надо многое обсудить, доченька.
— Что?.. Мама, о чем ты говоришь?
Но та продолжала, словно и не слышала:
— Надо обсудить твое поведение несколько лет назад, и то, что ты носишь вульгарные трусики, которые больше бы подошли шлюхе, и то, есть ли Снежный Человек, или это всего лишь выдумка, и то, имела ли ты право покидать нас и делать аборт. Есть о чем поговорить с мамой, правда, Ань?
Аня стояла и как зачарованная наблюдала за приближением женщины, похожей на высохшую осеннюю веточку. Валентина подошла еще ближе, не переставая говорить:
— Мы можем с тобой поговорить о том, что случилось с твоим отцом, когда ты в своем фирменном эгоистичном стиле на всех наплевала и уехала в Москву, испугавшись ответственности. Знаешь, что с ним произошло? Ладно, мы оставим в стороне то, что он начал прилично закладывать за воротник, хотя до этого не прикасался к спиртному почти пять лет. Но, думаю, ты, как член семьи, все-таки обязана знать: у него был — как же они это назвали? — а, да, микроинсульт! После этого в постели от него можно было ждать только одного — храпа.
Аня зажала уши руками и замотала головой, не в силах слышать эти обвиняющие слова. Мать подошла ближе, продолжая монотонно говорить:
— После этого мне пришлось завести любовника… Не знаю, догадывается ли об этом твой любимый папочка, но думаю все-таки догадывается. В конце концов, он никогда не был глупцом, этого у него не отнимешь, хотя он так и не сказал на эту тему ни слова, даже намека не сделал. И как ты думаешь, кого в этом всем нужно винить?
— Замолчи! — крикнула Аня.
— Замолчать? — вкрадчиво спросила Валентина. — Ты говоришь это мне? Ты когда-нибудь молчала? Стоило тебе натворить что-то, или чего-то пожелать — разве ты молчала?
Уже не контролируя себя, Аня размахнулась и попыталась ударить мать по щеке, но та на удивление ловко перехватила ее руку. Девушка тихонько вскрикнула, когда Валентина чуть усилила давление — не смотря на свою явную истощенность, сил у нее было с лихвой. Аня видела, как мать задумчиво уставилась на руку дочери, потом перевела свои тускло поблескивающие в неверном свете глаза на лицо девушки.
— Признаю, я думала, ты сделаешь это куда раньше, — она картинно поджала губы. — Честно говоря, полагала, что выдержки у тебя поменьше. Хоть что-то дельное в тебе есть.
Аня в ужасе смотрела на ожесточенное лицо матери. Даже в полумраке было видно, как на виске Валентины бьется жилка. Анна всхлипнула, когда пальцы матери сжались еще сильней: девушке показалось, что кости запястья трутся друг о друга с едва слышным скрежетом. Где-то за окном раздался протяжный крик, но они этого не слышали — просто смотрели друг на друга, мать и дочь.
Неожиданно Валентина резко обернулась, выпуская руку Ани, которая тотчас попятилась назад, всхлипывая и потирая запястье другой рукой. Она забилась в угол дивана, из глаз катились слезы унижения и боли. Снова скрипнула, открываясь, дверь.
— Что тут у вас происходит, девочки? Небольшой междусобойчик?
— Папочка! — крикнула Аня. Ее папа пришел, пришел помочь ей, как всегда помогал в детстве. Она почувствовала волну радости и такого острого облегчения, что чуть не упала без сил на диван.
Отец странной, дерганной походкой зашел в комнату. Аня вспомнила свою любимую игрушку: на шестилетие бабушка подарила ей деревянную куклу с привязанными к рукам и ногам веревочками. Она, помнится, провела многие часы, зачарованно наблюдая, как конечности марионетки послушно дергаются, подчиняемые воле ее руки, в которой был зажат крест с прибитыми к нему веревками. Вот и ее отец — сейчас всего лишь смутно различимая фигура в темной комнате — походил на ту куклу. Движения были такими же рваными и неровными — как будто кто-то чересчур усердно дергал за нитки.
— Папа, пожалуйста, включи свет. Мне страшно.
Отец засмеялся, и Аня почувствовала, как по коже побежали мурашки. Что-то ей не нравилось в его смехе, но понять, что именно она не могла: слишком была испугана поведением своей матери.
— Папа, ну пожалуйста…
Силуэт отца махнул рукой, и Аня сразу же замолчала. Это произошло автоматически: такой жест отца означал, что стоит помолчать и послушать, что скажет он.
— Что ты успела ей наговорить? — спросил он, обращаясь к жене. В голосе отца слышалась строгость, и Аня улыбнулась сквозь слезы.
А потом так и застыла с улыбкой на лице, услышав ответ матери:
— Все, о чем ты просил ей сказать.
2.Аня стояла в темноте с открытым ртом и смотрела на два темных силуэта на фоне двери. Дыхание с хрипом вырывалось изо рта, в висках стучало. Удушливая вонь распространялась по комнате и с тошнотворным чувством девушка поняла, что источником запаха были они. Аня поежилась и безотчетным движением обхватила себя за плечи.
