Ольга Швецова - Ничей
— Все‑таки перебрали мы вчера слегка… У меня тут еще припрятано, примешь граммульку, чтобы голова не болела?
Алексей отказался — и без того уже получил приличный заряд бодрости, когда взял в руки паспорт. И еще рано утром, когда пытался доказать себе, что он не педофил какой‑нибудь.
— Да чтоб они провалились!
«Граммулька» была спрятана далеко у задней стенки сейфа, пытаясь добраться до нее, первый секретарь неловким движением обрушил на пол лавину каких‑то серых лохматых предметов, сильно напоминающих стоячие носки из анекдотов.
— Павел Семенович, а зачем вы их в сейфе держите? — Алексею все‑таки удалось опознать знакомые очертания валенка. — Они же… как это? Подлежат распределению среди населения станции.
— Вот поэтому и держу под рукой, — хозяин теперь уже без помех вытащил небольшую бутылочку. — Чтобы когда начальство с проверкой приедет, тут же и распределить. А то хлопот не оберешься. Кто‑то вот выдвинул рационализаторское предложение свинячью щетину в дело использовать, а они даже на домашние тапочки не годятся. Изнутри колются, снаружи скользят, по мрамору и каменному полу в них не походишь.
Он снова запихнул в сейф с десяток этих волосатых чудовищ, поставив одну пару перед Алексеем. Тот решился лишь рассмотреть не внушающую доверия обувь. Кое–где щетинки сцепились намертво, но напоминали колючего ежа, а местами сквозь валенок просвечивала рука.
— Нет уж, спасибо…
Павел Семенович плеснул из бутылки немного на самое донышко стакана, сморщившись, выпил, как лекарство, и собрался уходить.
— Дел сегодня много, Лёша, ты посиди тут пока, а я вернусь через полчасика.
Алексей сел за стол и принялся просматривать стопку бумаг, пытаясь понять, чем занимается Вишневский. И все еще вчитывался в очередную копию приказа Генерального секретаря, когда открылась дверь, а на пороге показался Виктор Петрович.
Чутье сразу подало сигнал тревоги: что‑то неуловимо неправильное было в том, как наемник уверенно расположился в этом кабинете, как бегло просматривал бумаги, как, привычно перевернув, отложил их в сторону… И только спустя несколько секунд к недремлющему профессионалу присоединился и обычный человек, способный не только подмечать детали, но и возмущаться:
— Ты что тут делаешь?! Кто тебе позволил распоряжаться, как у себя дома?
Алексей, ничуть не стесняясь, выпрямился в удобном кресле и посмотрел на особиста.
— Павел Семенович скоро вернется.
— Ты… Может, ты мне еще и подождать его предложишь?! Хозяином себя почувствовал… — наглец и в самом деле собирался это предложить, судя по хитрой усмешке.
— Хозяин решил, что будущему зятю было бы неплохо ознакомиться с делами, — и, глядя на медленно краснеющего Ельцова, Алексей не мог не добавить: — Что, мля, не ждал?!
Похоже, не ждал… Тени разных чувств быстро сменяли друг друга на лице собеседника, остановившись, наконец, на крайней степени брезгливости.
— Понятно. Решил проблему через постель! И ты думаешь, что это достойно мужика?
— С каких пор вы стали заботиться о моем достоинстве? — Алексей понимал, что и сегодня его положение на станции также непрочно, как вчера, и в будущем ничего не изменится. Даже его терпение заканчивалось. Носить маску постоянно очень тяжело, и он дал волю самому себе настоящему, не прикрываясь больше легендой наемника, все равно Виктор Петрович ему не верит. Ни правде, ни лжи. — Кажется, на моей репутации у вас давно крест поставлен и болт положен, или вас обеспокоило вдруг то, что положение вашей жертвы слегка поменялось?
— Ничего не поменялось. Ничего…
Да. Он прав. Если и поменялось, то лишь в худшую сторону, потому что Алексей теперь окончательно примкнул к врагу в лице слишком мягкого первого секретаря, усилив его позиции. Такой союзник для Вишневского особистом предусмотрен не был. Сущность Алексея он угадал сразу и видел насквозь. Тогда и скрываться нет смысла, все равно в покое не оставит.
— Так ждать будете или нет? Не просто так ведь заходили…
Да, он заходил не просто так… Виктор Петрович не отказывал в выдаче документов Алексею, потому что эта забава уже и ему порядком наскучила. Вот только не мог стерпеть, что тот обошел его самым простым путем. Ни интриги, ни игры, одна только рожа смазливая! Но поскольку делу придан официальный статус, то придется соблюдать подобие официальных мер. Хотел поговорить с Вишневским, не надеясь вразумить, чтобы единственной дочкой не разбрасывался. На успех не надеялся — слишком хорошо знал жену первого секретаря, Инна кого попало в семью не примет. А с дочуркой надо было раньше решить вопрос, казалось, что всё подготовлено, как надо, но вмешались непредвиденные обстоятельства. Теперь оставалось любоваться на чужака в кресле начальника, уж слишком он там уверенно устроился… И ведь сядет туда когда‑нибудь, гнида! Шелуха беспутности и раздолбайства слетела с него, как ветром сдуло. Профессионал видел всё.
Виктор Петрович даже не сдерживал смешок, вспомнив, как сперва подозревал в Колмогорове какого‑то внедренного агента. И оказался прав, когда отбросил эти глупые мысли. Если он и внедрился, то не по чужому заданию… Но ведь вернуться к началу им никто не помешает.
— Чтобы духу твоего здесь не было! А я подожду в кабинете, — и он наблюдал, как Алексей покидает помещение, кивнув напоследок.
Значит, Колмогоров считает, что уже достиг всего? И можно вякать на всех без разбору? Вот тут снова интуиция напомнила о себе: Алексей не так прост, чтобы, посадив на минутку зад в начальственное кресло, вести себя несдержанно. Или он глупее, чем о нем думают… Или есть что‑то еще, кроме влюбленной девчонки, которую родители балуют, выполняя капризы. Ельцов вздохнул; мысль о том, что первый секретарь уже затеял что‑то вместе с будущим родственником, его не радовала.
— Виктор Петрович, давно сидишь? — Вишневский поискал взглядом Алексея, но понял, что вряд ли когда‑нибудь застанет этих двоих наедине за мирной беседой. Значит, спецслужбы снова навели порядок.
— Сижу… Чтобы у тебя тут на столе никто в бумагах не копался.
— Да что он там найдет‑то?
— Может быть, и ничего. Он у тебя в доме кое‑что нашел, что ему теперь кабинет твой? — но хозяин не смутился, а только обрадовался. — Или ты думал, что я могу не знать такую новость?
— А я не скрываю, все идет законным путем. Заявления на регистрацию, правда, пока не подавали.
— Да… Похоже, этим двоим Грибоедовский загс мозги перекорежил, хоть там никаких аномалий раньше не наблюдалось… А ты‑то куда смотришь? Он же мерзавец, на нем пробы ставить негде! Тебя‑то он чем зацепил?
— Брось… Нормальный парень. Ульянка его любит.
И Виктору Петровичу даже на миг показалось, что ошибается сейчас именно он… Нет, здесь нет никакой ошибки. Только заблуждение папаши, который торопится спихнуть свой не слишком хороший товар, пока совсем не залежался.
— Ты б его еще в партию рекомендовал, — и увидев, как опустил глаза Павел Семенович, не удержался, чтобы не выругаться: — Что, уже?! Не спеши. И не связывайся с ним, тебе же лучше будет. Раз ты так торопишься, то и я могу… Расследование еще не закончено.
Он вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Нужно было успокоиться и сосредоточиться. Серьезные дела не терпят суеты. Только один раз всё проверить и выяснить, и в этой истории с мутным наемником будет поставлена последняя точка. Раздавить гниду… Остановить сукина сына на взлете, пока не нагадил на голову.
Алексей терпеливо дожидался будущего тестя, не нарушая его указаний. Если выгнали из кабинета, значит, время еще не пришло. А за грубость спецслужб Вишневский даже извинился и повел в подвалы еще раз демонстрировать свои владения. Бронепоезда пока не показал, хоть отгороженные охраняемые помещения вполне позволяли его разместить.
— Зря ты, Лёша, ругаешься с Ельцовым! Если бы не наша служба безопасности, если бы не войска… Мы бы тут сидели и старые детали к дрезине веревочками привязывали. Все когда‑нибудь из строя выходит, все ломается, станки у нас есть, но ведь к ним еще заготовки нужны. Ты лучше нехорошим словом того помяни, кто придумал из Москвы всю промышленность убрать!
— Кто бы ее ни убрал, Павел Семенович, я вижу, что вы обратно вернули…
— Так какой ценой?! Скоро за обычной железной болванкой придется в Тульскую область добираться, а то и еще подальше. На поверхность я тебя, конечно, не отправлю, даже под охраной надежных людей. Твое место здесь, тут и я работу начинал… И ты продолжишь.
— А где ваш станок, за которым вы начинали, Павел Семенович?
Первый секретарь смутился немного.
— Алексей, я тут не работал. Но зато всё это организовывал, пришлось повоевать даже с самим Москвиным, чтобы такие хорошие производственные помещения под какую‑нибудь херню не пустили! Ты думаешь, людям жилье не нужно? Нужно! Но место я не отдам. Если наш Интерстанционал не будет ничего производить, то остальные нас просто задавят. Уж извини, хоть ты и сталкер, но сверху всего не принесешь. А пока мы держим в руках производство и ремонт транспорта, голодными не останемся.
