Петров Захар - Муос 2: Частилище
Зозон с едва прикрытым сарказмом ответил:
– Я, конечно, восхищаюсь достижениями лесников. И мне очень жаль, что вам подпортили урожай. Но не думаете же вы, что мы будет сторожить ваше поле? Такие задачи поселения решают своими силами.
Батура уловил тон Зозона и уже более монотонным голосом продолжал:
– Я ещё не всё сказал. На следующий день мы снова вышли в дозор. Лесников не было. Потом пару дней их не было снова. Но как только мы сняли дозор, на следующий день та же картина – покопанное поле. Рисковать урожаем мы не могли, для нас это – голодная смерть. Мы снова выставляли дозоры на ночь. Они стали приходить вечером и утром. Тогда дозор сделали чуть ли не круглосуточным, на то время, пока никто не работает на поле. Правда, по три-четыре человека. Понимаете ли, на приобретение амуниции для выхода на Поверхность мы тратим едва не треть заработанных от продажи картофеля муоней. Но даже с такой амуницией пребывание в долговременных засадах на радиоактивной Поверхности – это медленное самоубийство. Поэтому по очереди мы ходили в дозор малыми силами. Неделю назад один дозор не вернулся. Рабочая бригада, которая вышла на копку картофеля их просто не нашла. По всему было видно, что они отражали нападение. Было много человеческих следов вокруг. Надо понимать – лесников. Была кровь. Однозначно наши защищались, отстреливались и, возможно, сошлись в рукопашную. Но не живых, не раненных, не трупов мы не нашли. Не нашли мы не оружия, не амуниции. Лесники унесли всё, снова покопав картофель. После этого мы снова стали выставлять усиленные дозоры. С тех пор – нападений больше не было.
– Сколько осталось до полной уборки урожая? – нетерпеливо спросил Зозон.
– Учитывая «помощь» лесников дня четыре, не больше.
– Стоило нас вызывать, могли бы уже своими силами справиться до конца сезона.
– К сожалению, я не думаю, что всё так просто. Вы, видимо, не уловили суть того, что я говорил о характере поведения лесников. На мой взгляд, они стали намного более наблюдательны и рассудительны; они следят за тем, что мы делаем на Поверхности – для них это проще простого из руин Универмага. Они не хуже нас знают, что уборка урожая идёт к концу и я думаю, что в ближайшие дни они попытаются нам оказать в этом максимальную «помощь». Но даже, если я ошибаюсь, такое соседство рисует нам очень мрачные перспективы. Даже, если мы наблюдали всё племя лесников во время нападения, а это – не меньше пятидесяти взрослых особей, того, что они накопали едва хватит им перезимовать. Я думаю, они придут за убранным нами урожаем. И даже если я ошибаюсь и в этом случае, назревающая проблема в следующем году только усугубится…
Только порыв кашля сломил речь администратора. Теперь он говорил уверенно и даже жёстко. От былого впечатления о немощности молодого администратора не оставалось и следа. Во время горячной речи он встал из-за стола и склонился над командиром пятёрки, буквально вмуровывая каждое своё слово ему в черепную коробку. Вера со стороны наблюдала за этим диалогом и с удивлением замечала, что этот бледный скелет начинает явно доминировать над ними. Зозон примирительно ответил:
– Хорошо-хорошо. Ну что вы ожидаете от нас? Не идти же штурмом на этот … Винермамург…
– Универмар, – поправил Зозона Батура.
– Не важно…
Внезапно Батура как-то обмяк и сел на своё место. Едва слышно он пробубнил:
– Я думал, что вы лучше разбираетесь в этом всём. Этому меня в Университете не учили. Да и если мы просто выйдем в большой дозор, лесники просто не придут. Вы плюнете на всё и уйдёте, доложив о придурошности администратора Партизанской. А мы тут останемся рядом с ними…
Вера поначалу не понимала причин препираний Батуры и Зозона. Дело в том, что заявка на проведение спецопераций администраторами подавалась непосредственно в центр. Там её рассматривали и в зависимости от приведённых администраторами доводов либо вежливо отказывали, ограничиваясь сухими и бесполезными рекомендациями по поддержанию безопасности своими силами. Либо заявку с резолюцией Главного Администратора направляли Главе Сил Безопасности. Тот на своё усмотрение определял степень опасности нависшей угрозы и сам определял размер сил, которые должны были быть задействованы в её устранении. Но после того, как на заявке была наложена резолюция руководителем СБ, командир соответствующего отряда ну никак не мог отменить принятого решения. Он так или иначе должен был поступить в распоряжение местного администратора и выполнять задание. То есть Зозон в любом случае не мог вот так просто плюнуть и уйти с Партизанской.
Но постепенно, вникая в разговор руководителей станции и спецназовской пятёрки Вера поняла, чего от них хотел администратор. Он не просто хотел, чтобы они тут только побыли, охраняя их на время сбора урожая. Он, в красках расписывая повысившуюся «смекалистость» лесников и их изменившуюся жизненную позицию, более независимую от умирающего леса, хотел убедить Зозона в необходимости относиться к проблеме его поселения серьезно; он хотел от военных не просто «отбыть» задание, но чтобы они в решении проблемы сделали всё, на что только способны.
– Вообще я думал, что власти пришлют не меньше двух десятков солдат. Видимо меня недопоняли, что не удивительно, учитывая то, как к угрозе относитесь вы сами. Что ж. Хоть мы и забитые крестьяне, но вы можете рассчитывать и на наши силы. Последние два года я гонял своих пинками на арбалетную подготовку. Надеюсь, тренировки не прошли даром. Да и в мечном бою я, мои заместители и ещё человек семь тоже кое-что смыслим.
7.
Не смотря на убедительность доводов Батуры, всё ещё оставалось непонятным, как им уничтожить или изгнать племя лесников, поселившихся рядом с Партизанской. Даже Батура толком не знал, какие именно коммуникации ведут в Универмаг. Не могла тут ничем помочь и Вера. Диггеры никогда не заходили во владения лесников, даже после того, как началось вымирание леса. Поэтому эта часть Муоса ей была совершенно незнакома. Идти к Универмагу по Поверхности было самоубийством. И так понятно, что лесники оттуда наблюдают за картофельным полем, а значит, пока отряд будет тыкаться в руины в поисках входа, лесники в лучшем случае просто убегут, а в худшем – забросают их чем-нибудь из-за укрытий. Если идти в убежище лесников, то нужно чётко знать, как туда попасть. А учитывая, что дорогу туда знали только лесники, вывод напрашивался сам собой…
Вера впервые вышла на Поверхность. Вернее выползла. По задуманному плану, Батура выставил ослабленный заслон. Партизанцы вышли на обычное своё место – к небольшой хибарке-шалашу, где они хранили разный крестьянский инструмент, и пересиживали минутку-другую, отдыхая во время дневного зноя. Всего три ополченца с арбалетами и мечами демонстративно топтались вокруг шалаша, показывая невидимым наблюдателям, что их сегодня мало. Ближе к закату люк в гермоворотах медленно и тихо приоткрылся. Из него вышли, осторожно ступая, пять теней. Поднявшись по искрошенным от времени ступеням подземного перехода, легли на землю.
До темна им надо было оставаться на месте. Вышли на поверхность заблаговременно, чтобы хорошо осмотреться засветло и потом лучше ориентироваться с наступлением темноты. Пять тел в скафандрах два часа почти неподвижно лежали на бруствере воронки спуска в метро. Жившие до прихода леса Партизанцы специально создали здесь насыпь, чтобы дождевые воды не стекали в воронку. Теперь это было удобным укрытием и наблюдательным пунктом.
Быстро сопоставив то, что было видно перед глазами, со схемой, толково нарисованной Батурой, нетрудно было разобраться, где что находится. Вот 15-метровая громадина – Универмаг. Со слов Батуры, Универмаг – это большая лавка, где жившие «до» делали себе покупки. Но слово «большая» – это слишком скромное определение. Не возможно себе представить, сколько товаров на продажу вмещалось в этот самый универмаг. И сколько людей могло одновременно выбирать и покупать себе здесь одежду, посуду, игрушки, книжки, арбалеты… Не возможно представить, где они брали столько товаров, и вообще, как построили такую громадину. Правда теперь универмаг представлял собой пару десятков торчащих свай и груду бетонных обломков между ними, поросших кустами, травой и малыми деревьями. Но и таким он продолжал внушать уважение к поколениям, жившим «до».
Вокруг Универмага – огромное поле. Ещё те жители Партизанской, которые населяли станцию до нашествия леса, прилагая нечеловеческие усилия, очистили землю от бетонных плит, асфальта и тротуарной плитки; выстроили высокое бетонное заграждение по контуру поля, и распахали почву. После падения Партизанской картофельное поле начало дичать, превращаясь в целину, поросшую редкими кустами и высокой травой. Новые партизанцы, под предводительством Батуры, смогли очистить и распахать только треть этой гигантской по теперешним меркам территории – ту, что ближе к выходу на Поверхность и Универмагу. Теперь большая часть урожая уже убрана, и только небольшая полоска недалеко от хибарки покрыта пожухлыми картофельными стеблями.
