Дмитрий Глуховский - Метро 2033 . Метро 2034
Артем послушно вложил листок в его ладонь. Хан тут же скомкал ее и швырнул в огонь. Пока Артем размышлял о том, что это, пожалуй, было лишним, но не решаясь спорить, Хан потребовал: — А теперь покажи мне ту карту, что ты нашел в рюкзаке своего спутника. Порывшись в вещах, Артем отыскал и ее, но передавать Хану не спешил, помня печальную судьбу собственной. Оставаться без плана линий не хотелось. Заметив его колебания, Хан поспешил успокоить: — Я ничего с ней не сделаю, не бойся. И поверь, я ничего не делаю зря. Тебе может показаться, что некоторые мои действия лишены смысла и даже безумны. Но смысл есть, просто он недоступен тебе, потому что твое восприятие и понимание мира ограничено. Ты еще только в самом начале своего пути. Ты слишком молод, чтобы понимать некоторые вещи.
Не находя в себе сил возразить, Артем передал Хану найденную у Бурбона карту, обычный квадратик картона размером с почтовую открытку, вроде той, пожелтевшей, старой, с красивыми блестящими шарами, инеем и надписью «С Новым 2005 Годом», которую ему как-то удалось выменять у Виталика на облезлую желтую звездочку с погон, найденную у отчима в кармане. — Какая она тяжелая, — хрипловато произнес Хан, и Артем обратил внимание, что ладонь, на которой лежал этот кусочек картона, вдруг подалась книзу, как будто и впрямь он весил больше килограмма. Секунду назад держав его в руках, он не заметил ничего необычного. Бумажка как бумажка. — Эта карта намного мудрее твоей. Здесь кроются такие знания, что мне не верится, что она принадлежала человеку, который шел с тобой. Дело даже не в этих пометках и знаках, которыми она испещрена, хотя и они могут рассказать о многом. Нет, она несет в себе нечто… — его слова резко оборвались.
Артем вскинул взгляд и внимательно посмотрел на него. Лоб Хана прорезали глубокие морщины, и недавний угрюмый огонь снова разгорелся в его глазах. Лицо его так переменилось, что Артему сделалось боязно и опять захотелось убраться с этой станции как можно скорее и куда угодно, пусть даже обратно в гибельный туннель, из которого он с таким трудом выбрался живым. — Отдай мне ее, — не попросил, а скорее приказал ему Хан хрипло. — Я дам тебе другую, ты не почувствуешь разницы, и добавлю еще любую вещь, по твоему желанию, — одернулся он тут же. — Берите, она ваша, — легко согласился Артем, с облегчением выплевывая слова согласия, забивавшие рот и оттягивавшие язык. Они ждали там с той самой секунды, когда Хан промолвил «Отдай», и когда Артем избавился от них наконец, ему вдруг подумалось, что они были не его, чужими, продиктованными.
Но тут Хан стремительно отодвинулся от костра, так что его лицо ушло во мрак. Артем догадался, что тот пытается совладать с собой и не хочет, чтобы Артем стал свидетелем этой внутренней борьбы. — Видишь ли, дружок, — раздался из темноты его голос, какой-то слабый, нерешительный, в котором не осталось ничего от той мощи и воли, что напугала Артема мгновение назад, — это не карта, вернее, не просто карта. Это — Путеводитель по Метро. Да-да, нет сомнений, это он. Умеющий человек сможет пройти с ним все метро за пару дней, потому что эта карта… одушевлена, что ли? Она сама рассказывает, куда и как идти, предупреждает об опасности… То есть, ведет тебя по твоему пути. Поэтому она и зовется Путеводитель, — Хан вновь приблизился к огню. — С большой буквы, это ее имя. Я слышал о ней. Их всего несколько на все метро, а может, только эта и осталась. Наследие одного из наиболее могущественных магов ушедшей эпохи. — Это того, который сидит в самой глубокой точке метро? — решил блеснуть познаниями Артем и сразу осекся: лицо Хана помрачнело. — Никогда впредь не заговаривай так легкомысленно о вещах, в которых ничего не смыслишь. Ты не знаешь, что происходит в самой глубокой точке метро, и я тоже знаю об этом мало, и дай нам Бог ничего о них никогда не узнать. Но я могу поклясться, что происходящее там разительно отличается от того, что тебе об этом рассказывали твои приятели. И не повторяй чужих досужих вымыслов об этой точке, потому что за это однажды придется заплатить. И это никак не связано с Путеводителем. — Все равно, — поспешил заверить его Артем, не упуская возможность вернуть разговор в более безопасное русло. — Вы можете оставить этот Путеводитель себе. Я все равно не умею им пользоваться. И потом, я так благодарен вам, что вы спасли меня, что если вы примете от меня карту, это и то не искупит мой долг целиком. — Это правда, — морщины на его лице разгладились, и голос Хана вновь смягчился. — Ты не сможешь им пользоваться еще долгое время. Что ж, если ты даришь его мне, то мы будем в расчете. У меня есть обычная схема линий, если хочешь, я перерисую все отметки с Путеводителя на нее и отдам ее взамен. И еще, — он пошарил рукой в своих мешках, — я могу предложить тебе вот эту штуку, — и достал маленький странной формы фонарик. — Он не требует батареек, здесь такое устройство, вроде ручного эспандера — видишь, тут две ручки? Их надо сжимать рукой, и он сам вырабатывает ток, лампочка светится. Тускло, конечно, но бывают такие ситуации, когда этот слабый свет кажется ярче ртутных ламп в Полисе… Он меня не раз спасал, надеюсь, что и тебе пригодится. Держи, он твой. Бери-бери, обмен все равно неравный, и это я твой должник, а не наоборот.
На взгляд Артема, обмен был как раз на редкость выгодный. Что ему с мистических свойств карты, если он был глух к ее голосу? Он ведь, пожалуй, и выкинул бы ее, покрутив немного в руках и тщетно попытавшись разобраться во всех намалеванных на ней закорючках. — Так вот, маршрут, который ты набросал, не приведет тебя никуда, кроме бездны, — продолжил прерванный разговор Хан, бережно держа в руках карту. — Погоди-ка, вот, возьми мою старую и следи по ней — он протянул Артему совсем крошечную схему, отпечатанную на обороте старого карманного календарика. Ты говорил о переходе с Тургеневской на Сретенский Бульвар? Неужели ты ничего не знаешь о дурной славе этой станции и длинном туннеле отсюда и до Китай-Города? — Ну, мне говорили, что поодиночке в него соваться нельзя, что только караваном пройти получается, я и подумал, что до Тургеневской — караваном, а там сбежать от них в переход, разве они побегут догонять? — отозвался Артем, чувствуя, что копошится и еще какая-то невнятная мысль, и тревожит, тревожит его. Но что же? — Там нет перехода. Арки замурованы. Ты не знал об этом?
Как он мог забыть?! Конечно, ему говорили об этом раньше, но словно из головы выпало… Красные испугались дьявольщины в том туннеле и замуровали единственный выход с Тургеневской. — Но разве там нет другого выхода? — пытался оправдаться он. — Нет, и карты молчат об этом. Переход на «строящиеся» линии начинается не на Тургеневской. Но даже если бы там был переход и он не был закрыт, не думаю, что у тебя хватило бы отваги отбиться от каравана и войти туда. Особенно, если ты послушаешь все последние сплетни об этом милом местечке, когда будешь ждать, пока набирается караван. — Но что же мне делать? — уныло поинтересовался Артем, исследуя календарик. — Можно дойти до Китай-Города. О, это очень странная станция, и нравы там презабавные, но там, по крайней мере, нельзя пропасть бесследно, так что даже твои ближайшие друзья через некоторое время начнут сомневаться, существовал ли ты когда-нибудь вообще. А на Тургеневской это очень вероятно. От Китай-Города, следи, — он повел пальцем, — всего две станции до Пушкинской, там переход на Чеховскую, еще один переход — и ты в Полисе. Это, пожалуй, будет еще короче, чем та дорога, что ты предлагал.
Артем зашевелил губами, просчитывая количество станций и пересадок в обоих маршрутах. Как ни считай, путь, обозначенный Ханом был намного и короче и безопаснее, и неясно было, почему Артем сам о нем не подумал. Да и выбора никакого не оставалось. — Вы правы, — отозвался он наконец. — И как, часто караваны туда идут? — Боюсь, что не очень. И есть одна маленькая, но досадная деталь: чтобы кто-то захотел пройти через наш полустанок к Китай-Городу, то есть уйти в южный туннель, он должен прийти к нам с севера. А теперь подумай, легко ли теперь попасть сюда с севера, — и он указал пальцем в сторону проклятого туннеля, из которого Артему удалось еле выбраться. — Впрочем, последний караван на юг ушел уже довольно давно, и есть надежда, что с тех пор уже собралась новая группа. Пойди поговори с людьми, порасспрашивай, да только не болтай слишком, здесь крутятся несколько головорезов, которым доверять никак нельзя. Ладно уж, давай, схожу с тобой, чтобы ты глупостей не наделал, — добавил он мгновение спустя.
Артем потянул было за собой свой рюкзак, но Хан остановил его жестом: — Не опасайся за свои вещи. Меня здесь так боятся, что никакая шваль не осмелится даже приблизиться к моему логову. А пока ты здесь, ты под моей защитой.
Рюкзак Артем бросил у огня, но автомат с собой все же прихватил, не желая расставаться с приобретенным сокровищем, и поспешил вслед за Ханом, широкими медленными шагами мерявшим платформу, направляясь к кострам, горевшим с другого края зала. По пути, удивленно разглядывая шарахавшихся от них заморенных бродяг, закутанных в вонючее рванье, он думал, что Хана здесь, наверное, и вправду боятся. Интересно, почему?
