Анна Калинкина - Под-Московье
Говорили, правда, что на Ганзе женщинам живется совсем неплохо. Другое дело, что богатая Кольцевая почти не принимала мигрантов. Еще у анархистов Нюта наслушалась разных баек: про какие-то чисто женские разбойничьи шайки, якобы орудовавшие в туннелях возле Китай-города, и про некую отдаленную станцию, где вообще женщины занимают все ключевые посты и прекрасно с этим справляются. Даже какое-то слово для обозначения такой женской власти было специальное, Стас говорил, что оно с древних времен сохранилось. Вот только станцию каждый раз называли разную — наверное, это просто такая легенда была. Да, еще, по слухам, где-то в Подмосковье (то есть рядом с городом), чуть ли не на поверхности живет племя амазонок, так там мужиков вообще нет ни одного! Правда, судя по всему, не от хорошей жизни, а просто все они перемерли от какой-то загадочной болезни.
Сама Нюта вовсе не горела желанием водить в бой отряды или управлять станцией, но, чем гнуть спину в швейном цеху, по двенадцать часов без горячего, она предпочла бы стоять в дозоре или тоже разбирать бумаги, о чем и сообщила Кириллу Парень с важным видом ответил, что для нее такой работы пока не предвидится. Конечно, он поговорит с Лолой, но ничего не обещает. Да и потом, Нютиного образования для бумажной работы явно маловато.
Лола, легка на помине, вскоре появилась, неся очередные вкусности, и с умилением смотрела, как Кирилл их уничтожает. Впрочем, Нюту женщина тоже угостила, но та чувствовала себя совершенно разбитой и вскоре ушла в палатку, где готовились ко сну остальные работницы.
На сон грядущий они обожали рассказывать всякие страшилки. Вот, например, где-то поблизости туннель проходил прямо через старое кладбище, и, говорят, в отделке станции даже использовали мрамор с надгробий, а это очень нехорошо. Теперь покойники могут прийти и потребовать свое обратно. Правда, никто не мог сказать точно, здесь ли приспособили мрамор с погоста или, например, где-то на центральных станциях, но все сходились в том, что кладбище точно было совсем недалеко, кости мертвых потревожили, значит, теперь жди беды. Никого не волновало, что станция строилась около ста лет назад: то ли на такие случаи срок давности не распространялся, то ли пресловутые покойники были очень уж мстительными и вредными.
— А вот еще случай был, — многозначительно заговорила одна из женщин. — Решили на одной станции устроить кладбище подальше. Как раз накануне у них большой бой случился, погибших набралось чуть не два десятка, надо скорее хоронить, пока пахнуть не начали. И вот пошли они по туннелю в одно подземелье небольшое, да там трупы и замуровали.
Все слушали, затаив дыхание, хотя Нюта была уверена, что рассказывают специально для нее, а остальные уже не по одному разу слышали эту историю.
— И вот через неделю хватились вдруг одного солдатика, которого давно никто не видел. Стали вспоминать, и вышло, что в последний раз он аккурат на похоронах мелькал. А на той станции как раз бабка-колдунья жила…
— Настоящая? — не поверила Нюта.
— Нет, игрушечная! — фыркнула тетка. — Конечно настоящая. Ей уж под сто лет было, она и Катастрофу предсказала, и вообще много чего могла. Ну, пошли к ней, она что-то пошептала, а потом и говорит: «Живой был положен с мертвыми». Тут-то люди и смекнули, что к чему, и побежали к тому склепу, да уж поздно. Видно, когда трупы складывали, солдатик тот сомлел, вот его вместе с ними впопыхах и замуровали…
Немного помолчали, а потом Нюта, набравшись храбрости, спросила:
— А вы ничего не знаете про такую… Алику-заступницу?
— Кто ж не слышал про Алику? — отозвалась другая женщина, помоложе. Нюта смущенно созналась, что ей в самом деле неизвестно ничего, кроме имени.
— Откуда ж ты такая взялась? — изумилась женщина. — Ну ладно, слушай. На одной станции, никто не помнит, на какой, но может, даже на Полежаевской, жили люди. И что-то у них там случилось с водой, а может, радиация была выше нормы, но только стали иногда у тамошних женщин рождаться красивые детки-ангелочки с голубыми глазками. А потом смотрят люди — детки эти только лет до трех нормальными остаются, а потом потихоньку превращаются в дебилов и к пяти уже лежат пластом и под себя ходят, а потом умирают. И главное — только голубоглазые, а если глаза какого другого цвета, то живут себе и живут, как обычные люди. И когда комендант это заметил, отдал он тайный приказ повитухе Марье, здоровой бабище, давить таких младенчиков сразу, как на свет появятся. А то что получается: еды и так не шибко много, чего ж кормить дебилов и тратить на них время и силы, раз они все равно потом умрут? Дети-го здоровые нужны. А младенчику много ли надо — сунул ему в рот платок, он и задохнулся. Матерям же говорили, что ребенок мертвый родился. Но слухи-то шли, конечно. И вот пришло время рожать той самой Алике — а была она красавица, кудри темные, глаза карие, сама сильная и смелая. Не уследила повитуха — только ребенок родился, крикнул, мать на руки его и схватила. Глянула в его лицо, в глазки его голубые и говорит: «Отойдите от меня, не отдам его никому». Повитуха-то растерялась, ей велели без шума все делать, а как теперь без шума? А Алика тем временем кое-как оделась, хоть слабая еще была, ребенка крепко к себе прижала и говорит: «Отпустите лучше меня с ним, уйду я от вас. Все равно, если убьете сыночка, жить не стану, руки на себя наложу, да еще с собой на тот свет кого-нибудь прихвачу. Зачем вам лишний грех на душу брать?» Растерялись все, но остановить ее никто не посмел, вот и ушла Алика в туннель, прижимая к себе ребенка. Недели через две нашли там скелет, дочиста обглоданный, и решили, что это их беглянка. Похоронили останки без шума, поплакали женщины над ней, страдалицей, но история на этом не кончилась. Как-то шел один челнок по туннелям и заплутал. Свернул не туда, и вот уж совсем из сил выбился, а вокруг все страшнее. Тут ему навстречу выскакивает тварь свирепая, скалит зубы и шипит, вот-вот бросится. «Ну все, — думает бедолага, — смерть моя пришла». И вдруг явилась перед ним женщина красоты необыкновенной, с полугодовалым голубоглазым ребенком на руках. Погрозила строго твари пальцем, та как-то сразу сникла и уползла. А женщина молча пошла впереди челнока, время от времени оборачиваясь и его за собой маня. Так и вывела его в знакомые места, а потом исчезла, словно и не было ее. Мужик этот как на станцию вернулся, молчать не стал, все как есть рассказал. И поняли тогда люди — это она, Алика, была, и с тех пор начали ей молиться. Даже скелет тот, в туннеле найденный, откопали и растащили по косточкам, на обереги. Некоторые потом рассказывали, что видели ее в трудную минуту. Все такая же красивая, ни на день не постарела, а вот ребеночек у нее на руках все старше становится. И всегда она помогает, спасает, выводит. Не держит, значит, зла на обидчиков своих. Правда, говорят, что ту повитуху Марью потом мертвой нашли, а через какое-то время и всю Полежаевскую вырезали. Может, это им кара за грехи была…
После этого рассказа все долго молчали. Потом одна из женщин поведала про молоденькую работницу с Аэропорта, которая как-то встретила в туннеле самого Путевого Обходчика. Спустя несколько дней после этого бедняжка пропала, и все думали, что он ее с собой увел. Правда, кто-то поспешил добавить справедливости ради, что потом эту девушку кто-то из знакомых видел на Ганзе — живой, здоровой и вполне довольной. Вроде даже беременной. Возможно, ее просто увез с собой кто-нибудь из находившихся здесь по делам ганзейцев, но поверить в такой счастливый конец многим было еще труднее, чем в Путевого Обходчика.
Теперь Нюте легче было понять Лолу. От такой нудной и однообразной жизни даже капризный парень покажется идеалом, особенно такой красавчик. «Странно, что у нее еще сохранились силы, чтобы влюбиться, — подумала девушка, — мне уже через месяц такой жизни вообще ничего бы не хотелось». Она поняла, что задерживаться на Динамо тоже не стоит и нужно идти дальше как можно скорее, пока эта ежедневная каторга ее не засосала.
* * *На следующий день Лола снова пришла к ним и отозвала Кирилла в сторону, не стесняясь Нюты. Та смотрела издали, как Кирилл с женщиной о чем-то ожесточенно спорят. Вернее, Лола в чем-то убеждала парня, размахивая руками, а он, судя по всему, не соглашался. Нюта видела, как он пожал плечами и развел руками, давая понять, что разговор окончен, потом развернулся и пошел обратно к ней. А Лола с досадой топнула ногой, но вечером появилась опять. Усталая Нюта дремала возле костра, Кирилл сидел рядом и перелистывал свою любимую потрепанную книжку по биологии.
— Надо поговорить, — мрачно сказала Лола.
— Тебе, может, и надо, — равнодушно отозвался Кирилл, — а я тебе утром все сказал.
Но от Лолы не так-то легко было отделаться.
— Как ты можешь так со мной поступать? — трагически спросила она.
