Евгений Акуленко - Бункер
Когда в одном из помещений отыскался опечатанный железный шкаф, скрывающий в своем чреве полдесятка новехоньких автоматов Калашникова, снайперскую винтовку и два ящика с патронами, Белек испытал настоящий приступ эйфории и прямо там станцевал лезгинку, заключив, что жизнь удалась. С таким арсеналом можно и дичинку добыть, и мнение свое доказать кому угодно. К числу прочих сокровищ прибавилось несметное количество банок с мясной кашей и питьевая вода в пластиковых канистрах.
Белек старательно засыпал провалы, замкнув подземный периметр. С факелом в руках исползал все темные закутки на предмет возможных соседей, извел метровых многоножек, расплодившихся в душевой, и липучих нетопырей, что дремали на сводах потолка. Впервые за долгое время Белек почувствовал себя в безопасности.
Подобраться сюда можно только с одной стороны - по сыпучему песчаному склону. Тылы и фланги надежно защищала крутая скала. Полезешь - голову свернешь. Короче, не просто так все. Бункеры где попало не строят.
Из колючки получались великолепные петли на зайцев, которые разнообразили рацион. Рывшихся в подлеске кабанов Белек частенько клал прямо из грибков воздуховодов. А несколько сенных кормушек, устроенных неподалеку, включили в меню еще и лосятину. В любом случае, нынешняя охота существенно отличалась от той, когда приходилось сидеть по трое суток в засидке с арбалетом из автомобильной рессоры и жевать кору, чтобы не свалиться в голодный обморок.
В полутора часах ходу от бункера находилось некогда крупное село, основной достопримечательностью которого был мужской монастырь. В годы постъядерной анархии такие городки и рабочие поселки быстро приобретали статус анклавов. Где-то власть брали военные, где-то общий сход, где-то бандиты. Здесь народ саданулся в религию.
Несколько раз Белек наведывался в Скит. Сменять заячьи шкурки на молоко и хлеб, а больше поболтать да узнать последние новости. Наведывался до тех самых пор, пока однажды не увидел на площади перед бывшим сельсоветом огромное костровище. Двое монахов сгребали в мешки пепел и белые кости. Вначале Белек не понял - чьи. Даже усмехнулся: мол, вы тут что, жертву приносили?
– Ты давай-ка, проходи мимо, - напутствовал тот, который постарше.
И отчего-то отвел взгляд. Белек не верил глазам, не верил, что такое возможно. Да, изменился мир, но поколение-то людей прежнее, выросшее в той, другой эпохе. Ведь этот дядька в балахоне - его ровесник. Считай, вместе гоняли мяч, сидели за партой в школе и читали в учебнике истории про костры средневековой инквизиции и охоту на ведьм. Как мало, оказывается, надо… Как мало…
– Что там еще за беда?..
Мутная поволока никак не хотела сползать.
– Ну, давай, давай!.. - Белек беспомощно хлопал ресницами.
Ага. Машут белой тряпкой. Переговоры, значит. На виду показался парламентер, медленно выпрямился в рост, растопырил руки в стороны, дескать, безоружный я, не стреляй. Белек терпеливо ждал, пока тот приблизится. Сам сек по сторонам, прогнозируя возможную подлянку. Прокричал, видя, что парламентер забирает в сторону:
– Правее возьми!.. «Вот, ведь, дятел».
– Стой! Повертись кругом! Че надо, говори?
– Отдайте бабу!.. Мы уйдем…
– Нет у меня никакой бабы!..
Белек прикусил язык, осознав собственную дурость. Монахи-то думают, поди, что снайперов здесь целая рота.
– Ты один, что ли? - усомнился парламентер.
– Один…
– Слушай, отдай бабу по-хорошему. Хочешь, мы тебе других приведем? Выберешь. Можешь даже две взять…
– На хрена они мне, нахлебники?
– Ну как на хрена… - монах осклабился.
– Нет у меня никого! - рассердился Белек. - Валите с моей земли! Я вас не трогал!..
– Не… Ну нету, так нету… Че ж… - парламентер пожал плечами и потопал назад.
«Пристрелить его, пока не поздно, что ли… Черт…» - Белек поморщился с досады.
Монахи уходили. Вряд ли причиной тому стало неубедительное его вранье. Просто скоро стемнеет, а до Скита еще чесать полтора часа по сумеречному лесу. Белек деловито обшарил трупы у железной конструкции, собрал патроны и оружие. К утру от тел не останется и следа. Поработает служба бесплатной уборки мяса. Плохо, что к месту невольно прикармливались падальщики. Так и станут потом таскаться сюда. Сокращать поголовье кроликов и свинок.
Белек не покидал позиции до самых сумерек. Лишь когда в небе замелькали крылатые тени и послышалось тонкое попискивание, спустился в бункер. Тщательно запер вход.
Марина спала. Лежала на боку, обхватив свой огромный живот рукой, словно оберегала от кого-то. Белек согрел над лучиной банку консервов, вскипятил кружку воды. Сосновое смолье прогоняло затхлый дух подземелья, наполняло каптерку уютом деревянной избы. Белек поколебался и пристроил в углу еще одну щепу. Ничего, пусть горит. Вентиляция справится.
Девушка пошевелилась, открыла глаза.
– Будешь? - Белек пододвинул кашу.
Марина отрицательно помотала головой. Последнее время она почти не вставала и ничего не ела. Только пила воду.
– Просто спросил… - Белек вздохнул.
– Что… там? - девушка разлепила пересохшие губы.
– Да ничего. Твои приходили. Сто верблюдов предлагали за тебя…
Марина улыбнулась.
«Ничего. Смеется. Значит, нормально все».
Девушку Белек встретил неделю назад. Босая, с содранными ладонями, она бежала, не разбирая дороги, и даже поверхностный наблюдатель заключил бы, что бежала, скорее, не куда-то, а от кого-то. Белек принял за правило не вмешиваться в разного рода конфликты и разборки. Его дело - сторона. Но одно обстоятельство заставило поступиться принципами: измученная беглянка была хорошо беременной.
– Я из Скита… Помогите, - выдохнула она и опустилась на четвереньки: непросто носить такой живот. Посмотрела умоляюще: - Они нас жгут…
Разум Белька протестовал. Не было ни одной причины наживать себе врагов в виде придурошных фанатиков. И из-за какой-то девицы ставить под угрозу чудесным образом обретенное благополучие. Но сердце Белька дрогнуло. Пусть цветет во дворе эпоха махрового «фаллаута». И пусть закон нынче один - выжить… Но не совсем же он… В самом деле…
Двоих преследователей Белек положил очередью из автомата. Расчетливо. В спину. Третий ушел. Наверное, тогда стоило догнать его. Трупы спрятать. Как говорил остряк-приятель: «концами в воду». Пойди потом, разберись… Но Белек же, в конце концов, не Рембо и не спецназовец. Он ведь даже в армии не служил. Так, военная кафедра… Непросто это, рассуждать трезво возле теплых еще тел, подрагивающих в мышечных конвульсиях. Кого он догонит сейчас, на ватных-то своих ногах?..
Белек глядел на догорающую лучину, хмурился. Марина не сегодня-завтра родит. Акушерку бы какую найти или, там, бабку-повитуху. Да и, опять же, надо молоко, пеленки, теплую воду…
«Блин, тут отбиться бы!..» - Белек допил чай.
– Ладно. Мне поспать надо. Завтра, чувствую, будет дискотека…
Белек улегся на койку, закрыл глаза. Но сон пришел не сразу…
…Одинокий турист, считающий себя самым умным на свете, продержался в Бельке до декабря. И умер вместе с последней банкой тушенки. Святой и неприкосновенной, как индийская корова. Та банка нужна была, чтобы в крайней степени истощения дойти до ближайшей деревни.
Раньше выручали жерлицы. Нехитрая снасточка на живца, дающая более-менее стабильный улов. Теперь река замерзла. Малька нарыть негде. Все бобры в округе перебиты. Те, которым посчастливилось спастись от самодельного арбалета, сейчас спят сладким сном, пережигая накопленный жир. У Белька такого жира не было. Все запасы иссякли.
Полудохлым заморышем он поселился в чьей-то заброшенной бане. Селяне собрали в складчину картошки, капусты, сала, соленых огурцов. Кто что мог. Дали немного дров. Белек сидел перед печкой и не мог согреться. Ел и все никак не мог набить утробу. Он твердо решил по весне податься в пейзане. Завести огородик, кур и поросенка, если этого поросенка кто-нибудь даст в долг. Но сельскохозяйственным мечтам Белька сбыться было не суждено.
Месяца через три, как раз перед предстоящей распутицей, в деревню приехал БТР с прицепленной позади тракторной телегой. С брони спрыгнули бойцы в камуфляже, но без знаков различия. Зато с автоматами. Сборщики оброка. В чью пользу? В чью-то… В пользу того, кто подмял под себя округу. Централизованная власть кончилась уже давно. Теперь каждый двор выполнял свой план по продразверстке. Покосившуюся баню Белька приравняли в обязанностях к такому двору.
Напрасно Белек доказывал, что поселился тут в начале зимы. Напрасно за него заступались деревенские. Белька выволокли на улицу, повалили и принялись неторопливо пинать. Сосредоточенно. Методично. Беззлобно. С таким ментовским равнодушием. Так избивают до смерти. Одного опричника Белек даже узнал в лицо. Тот, вроде, учился с ним в Политехе на параллельном потоке.
