Олег Шовкуненко - Оружейник-2. Азартные игры со смертью [СИ]
Приход Загребельного оторвал от воспоминаний. Подполковник сунул мне еду и уселся на прежнее место. Свой котелок Леший тоже притащил, только открывать не стал. Поставил рядом, всем своим видом демонстрируя, что еда для него сейчас не главное. Ну, это, в конце концов, его личное дело. У меня же сейчас ломка, ломоть мяса мне сейчас как доза для наркомана.
Наблюдая за тем, как я жадно терзаю сразу два куска, Леший задумчиво произнес:
— Говоришь, восстанавливаешься?
— Ага. Заживает как на собаке, даже еще быстрее, — прошамкал я с полным ртом.
— И как это прикажешь называть? Чудом что ли?
— Вообще-то до моментального чудотворного исцеления процесс слегка не дотянул, но, в общем-то, ход твоих мыслей мне нравится.
— Еще одно доказательство… — Загребельный окинул меня внимательным, оценивающим взглядом, так, будто выбирал морскую свинку на птичьем рынке.
— Доказательство чего?
— Того что мы не сошли с ума. Того что наша встреча с НИМ произошла на самом деле.
— С НИМ… — я словно попробовал это слово на вкус, и оно мне не очень понравилось. — Мы так и будем величать ЕГО с помощью безличного местоимения?
— А как ты предлагаешь? — пожал плечами Леший. — Всевышний, Создатель, Творец? А может Иисус, Будда, Мухаммед?
— Ну, если учесть, что настоящего своего имени ОН так и не назвал… — я призадумался. — А что если Начальник?
— Замечательно! Твоему другу милиционеру очень понравится, — хохотнул Загребельный.
— Тогда Главный. Просто Главный, — я помедлил, после чего уточнил: — Нам все равно ЕГО придется как-то называть. А мне вовсе не светит прослыть конченым идиотом, услышь кто, что мы обсуждаем встречу с богом.
— Или с тем, кто он есть на самом деле, — угрюмо уточнил Леший.
— Ты прав, — мне ничего не оставалось, как согласно кивнуть.
После этих слов сама собой образовалась короткая пауза. Один день это уж очень малый срок, чтобы оправиться от шока, в который нас поверг рассказ… Главного. Тут я мысленно себя похвалил. Хорошее все же имечко я ему подыскал. Нейтральное. Оно не будет смущать своим, пожалуй, уже заложенным в гены суеверным трепетом, и одновременно с этим не станет напоминать о расе, с ног до головы обагрившей себя человеческой кровью. И это правильно. Холодный разум — вот что сейчас самое главное, вот что поможет выполнить возложенную на нас миссию.
— Сейчас, наконец, появилась возможность спокойно и трезво поразмыслить над всем происходящим, — конечно же Андрюха думал о том же самом.
— Давай поразмыслим, — я прикончил первую порцию мяса и тут же приступил ко второй.
— Что такого этот конспиратор нам поведал? Что нам может помочь?
— Главный, — поправил я приятеля.
— Ладно, пускай будет Главный, — согласился подполковник ФСБ. — Так что мы узнали из его рассказа?
— Из рассказов, — уточнил я.
— Из рассказов? — Загребельный почесал затылок. — Пожалуй. У нас было две встречи. В первый раз мы не знали всей правды, но все же Главный делился кое-какой информацией. Не думаю, что тогда он лгал.
— Похоже, что не лгал, — я красноречиво покосился на сияющую горку голубых кристаллов. Ведь об их существовании мы впервые узнали именно от него… Главного, значит.
— Но все же самая интересная, самая важная часть нашего разговора эта та, что состоялась вчера, — Леший последовал моему примеру и тоже уставился на камни. Он помолчал немного, а затем, будто разговаривая сам с собой, произнес: — Не думал я, что все так…
— Не думал?! — я с жаром перебил приятеля. — Ври больше! Ты прекрасно все знал. Ты и вся твоя гребаная контора. Пока Главный рассказывал, я следил за тобой. У тебя, друг любезный, все на роже было написано.
— Вот сейчас ты на меня всех дохлых собак повесишь, — спокойно, без всякой обиды парировал Леший. Его вид, его печально-усталое спокойствие заставили меня устыдиться собственной горячности.
— Прости, Андрюха, я не то хотел сказать, — пришлось поспешно извиниться.
— Да теперь-то чего уж… — задумчиво протянул Загребельный. — После драки кулаками не машут.
— Расскажи, — попросил я. — Главный сказал, что виновниками всему этому… — тут я красноречиво обвел взглядом едва различимые в темноте стены заброшенного бомбоубежища, словно это была крошечная модель всего нашего погибающего мира, — …что виновники мы, люди.
— Я думал над его словами, — кивнул Загребельный. — Конечно сложно сказать что бы там и как было дальше, не вмешайся ханхи, но заваруха намечалась конкретная.
— Даже так? — я удивленно приподнял бровь.
— Именно, — подполковник ФСБ тяжело вздохнул. — Когда началось вторжение, я, честно признаться, даже вздохнул с облегчением. Только борьба с внешним, общим для всех стран и народов врагом могла остановить все это безумие.
— Да говори же, черт тебя побери! — все эти хождения вокруг да около мне уже порядком начали действовать на нервы. Требовалась конкретная информация и желательно побыстрей.
— Ладно уж, слушай, — было видно, что Загребельный решился, сорвал со своей памяти печать с надписью "Совершенно секретно" и впервые поведал постороннему то, о чем был должен молчать до конца своих дней.
Глава 2
Леший задумчиво глядел на горку светящихся голубых кристаллов и медленно говорил. Казалось, что эти таинственные артефакты магическим образом контролируют его сознание, своим мерцанием задают ритм его голосу. Все это, конечно же, было не так, и магии в истории, которую излагал подполковник ФСБ, присутствовало даже меньше, чем в строевом уставе.
— На самом деле события развивались несколько иначе, чем их описывал Главный. — Вспоминая прошлое, Андрюха поморщился, словно препарировал мерзкую протухшую жабу. — Да оно и понятно. У Главного вряд ли имелась возможность распутать весь этот клубок. Чтобы понять все происходившее тогда, надо быть человеком, мыслить как человек, знать нашу суть и глубину того безумия, в которую мы готовы низвергнуть себя и весь свой мир.
Я слушал не перебивая. Хотелось верить, что Загребельный оставит без внимания морально-этическую сторону вопроса, выслушивать которую у меня, прямо сказать, не доставало сил, и обратится к фактам. Слава богу, так оно и вышло.
— С климатическим и тектоническим оружием экспериментировали давно, примерно с начала семидесятых, — продолжил мой приятель. — Кое-какие успехи были достигнуты, но постоянно возникали побочные эффекты, приносящие беды соседям. Хотя на них не очень-то обращали внимание. Ну, скажи на милость, разве какие-нибудь Филиппины или Тайвань осмелятся открыть пасть на Великий Китай? А острова Океании, как и чахлые латиноамериканские страны сидели тише воды и ниже травы, когда их трясло по воле могущественных Соединенных Штатов.
— А мы, Россия, я имею в виду?
— Ну, мы потихоньку раскачивали Среднюю Азию и гоняли облака над Уралом. Но это так… ученые баловались. На серьезные проекты им денег все равно не выделяли. У нас ведь знаешь, пока гром не грянет, мужик не перекрестится.
— И когда грянул гром?
— В конце 2009-го америкозы добились серьезного прорыва в инициировании подводных землетрясений. Ими была создана мобильная подводная система "Гнев Аида". — Тут Андрюха раздраженно хмыкнул. — Знаешь, а ведь основные выкладки для нее разработал наш русский эмигрант, осевший за океаном после развала Союза. Смешно, да? Можно сказать сражаемся сами с собой.
— Не сами с собой, а со своей всегдашней глупостью и близорукостью, — поправил я.
— Можно и так сказать, — Загребельный тяжело вздохнул.
— Ты не вздыхай, а давай бухти дальше. Что там с этим твоим гневом божьим?
— Установку смонтировали на базе одной из атомных субмарин класса "Морской волк". Первые испытания прошли в южной акватории Тихого Океана. Эффект превзошел все ожидания. Два импульса — два десятибалльных землетрясения, плюс небольшое цунами. — Леший призадумался, копаясь в воспоминаниях. — Тогда наше командование поставило всех на уши. Любой ценой требовало немедленных сведений по этой разработке. Тоже самое творилось и в ГРУ.
— Ну и как, раздобыли? Что дальше-то было?
— А дальше было то, о чем даже страшно вспоминать. Дальше и началось оно — начало конца. После выполнения задания "Гнев Аида" снялся и направился на базу Мэйпорт во Флориде. Только лодка туда не дошла.
— Катастрофа? — попытался угадать я.
— Хуже. Намного хуже. Субмарина перешла под контроль так сказать третьей силы, которая ее тут же и применила. Помнишь жуткое землетрясение на Гаити? — Загребельный вопросительно поглядел мне в глаза.
— Что-то такое… очень смутно, — я наморщил лоб. Врал, конечно. В моей памяти стерлись даже малейшие упоминания о тех событиях.
