Эми Тинтера - Рибут. Дилогия (ЛП)
Мне нужен был кто-то осведомленный в местонахождении пеленгаторов. То есть Леб.
При мысли, что я вынуждена положиться на человека, у меня сводило живот. У него не было никакой причины мне помогать, а у меня – ему доверять.
Я прижала ладонь ко лбу и заставила себя отвести взгляд от Каллума. Когда я смотрела на него, мысли мои путались и голова отказывалась соображать. Я превращалась в жалкий клубок эмоций и не могла спокойно размышлять о том, что было нужно Лебу, чего он хотел больше всего и не мог сделать…
Дочь.
Он хотел выручить свою дочь.
«Они обещали помочь моей дочери, – так он сказал. – Они солгали».
Я медленно поднялась на ноги, охваченная возбуждением. Нужно было найти его. Сейчас же.
– Стоп! – скомандовала я Каллуму.
Он замер на дорожке и недоуменно взглянул на меня. Грудь у него ходила ходуном.
Я махнула рукой:
– Идем!
Каллум поспешил за мной в коридор. Сегодня Леб дежурил в спортзале, и я должна была добраться до него как можно быстрее. Скоро офицер Майер подберет для нас задание, сопряженное с убийством. Времени почти не осталось.
Я свернула за угол и распахнула дверь в спортзал, отыскивая глазами Леба. Он стоял, прислонившись к стене, и старательно притворялся, будто не замечает меня.
– Отжимайся, – велела я Каллуму, указав на пол.
Он беспрекословно улегся, но проводил меня взглядом, когда я сделала несколько шагов к Лебу. Охранник чуть качнул головой. Он не хотел разговаривать.
Плохо дело.
Я быстро оглядела зал. Хьюго и Росс были на другом краю и занимались муштрой своих салаг. Остальные рибуты кто упражнялся, кто беседовал. Я немного приблизилась к Лебу.
– Да, улучшения есть! – заявила я громко, надеясь на то, что операторы камер не заметили отсутствия вопроса со стороны Леба.
Он уставился на меня с каменным лицом. Он не шутил.
Я повернулась в сторону Каллума.
– Он действует гораздо быстрее, – продолжила я, пригнула голову и вперилась взглядом в пол. – Твоя дочь, – прошептала я.
Молчание затянулось слишком надолго. В зале было почти с десяток рибутов, и несколько секунд я слушала только удары кулаков, сокрушавших тела.
– При чем тут она? – пробормотал наконец Леб.
– Я могу вытащить ее.
Он ничего не сказал. Он умолк наглухо, и я в конце концов глянула на него через плечо: его лицо выражало потрясение, почти ужас. С тем же успехом я могла посулить убить его дочь, а не спасти.
– Уже пытались, – выдавил он.
– Я подготовлена лучше любого человека. Меня этому научили. Если тебе нужна она, то не обойтись и без меня.
Он помедлил, глядя на меня большими глазами.
– Откуда мне знать, что ты сдержишь слово, когда выберешься отсюда?
– Может, просто поверишь?
Одного взгляда на его лицо хватило, чтобы понять: это не вариант.
Мы опять замолчали, и Леб, сдвинув брови, таращился в пол. Наконец он спросил:
– Ты ведь хочешь податься в резервацию?
– Если она действительно существует.
– Так и есть.
– Ты бывал там?
– Нет, но о ней рассказывают рибуты, те, что встречались с повстанцами. – Он говорил почти взволнованно. – Я могу приказать мятежникам в Остине не давать тебе карту, пока ты не приведешь Адину. Сделаешь?
Моей главной заботой была не резервация, а Каллум, но Лебу было незачем это знать.
– Да. Но тебе придется дать мне портативный пеленгатор. Без него мне ее не вызволить.
Леб кивнул, и в моем сердце зажглась надежда. Это и правда могло получиться.
– Поторопись, – сказала я, отходя от него, потом мотнула головой, обращаясь к Каллуму: – Можешь идти в душ.
Каллум наградил меня очередным недоуменным взглядом, который я оставила без внимания, и мы разошлись по душевым. Сердце гулко стучало от предчувствия, но я никак не могла решиться посвятить Каллума в свой план. Вдруг он станет надеяться, а весь мой замысел рухнет?
Я подхватила полотенце, шагнула в кабинку и задернула шторку. Перекинула полотенце через боковую перегородку и взялась за подол рубашки.
– Рен?
Резко обернувшись, я увидела за шторкой силуэт.
– Каллум?
Он отдернул занавеску и шагнул в кабинку, весело глянув на мои пальцы, все еще крепко сжимавшие подол.
Я быстро отпустила ткань и разгладила на животе рубашку. Он просто стоял. Я не знала, как себя вести. Может, он решил, что мне хочется секса? Руки у меня вдруг затряслись, и я испытала облегчение оттого, что он не набросился на меня с ходу.
И может быть, капельку огорчилась.
– О чем ты разговаривала с Лебом? – спросил он.
Я скрестила руки на груди, досадуя на себя за то, что как дура ждала его поцелуя.
– О планах.
– Что это значит?
Меня подмывало сказать ему, что я собиралась его вызволить. Хотелось попросить поднапрячься и еще какое-то время побыть молодцом, пока я не обдумаю все детали. Я знала, что он будет счастлив, обнадежен и взволнован. Но я боялась, что он не выдержит и сломается, если все пойдет прахом.
– Планах насчет того, чтобы помочь нам отсюда выбраться? – спросил он.
– Не знаю.
Надежда уже поселилась в его глазах. Вот тебе и уберегла!
– Ты будешь выполнять приказы, пока я все не выясню?
Он заколебался. Ненадолго, но хоть так.
– Да.
Я подождала. Он думал иначе.
Его «да» было враньем.
– В пределах разумного, – уточнил он.
Вот это была правда.
– Они в любой день могут отправить нас с предписанием на убийство, – проговорила я тихо. – Если до этого дойдет, убивать придется тебе.
– Нет.
– Каллум…
– Приятно, что теперь ты зовешь меня Каллумом, – улыбнулся он.
– Ты должен это сделать.
– Нет, не буду. – Он потянулся, чтобы отвести одну мою руку от груди.
Я не позволила.
– Леб не поможет, если ты будешь мертв.
– Они не заставят меня убивать.
– Это же взрослый рибут. Он даже не личность!
Каллум мрачно посмотрел на меня:
– Разве люди не говорят то же самое про нас?
– Да, но со взрослыми это именно так, они…
– Ты этого не знаешь. Так утверждает КРВЧ. Я склонен усомниться.
– Ты же видел Грегора, – возразила я. – Он был безумен. И все взрослые, которых я видела перезагруженными, были такими же! Каллум, они даже разговаривать больше не могут…
– Нас послали изловить его, чтобы КРВЧ ставила над ним опыты. Я бы тоже дрался! Вдобавок со мной случилась истерика, когда я восстал. А с тобой?
– Да.
– Значит, возможно…
– Это не важно! – с жаром перебила я. – Либо ты убьешь следующего, либо КРВЧ тебя ликвидирует!
– Ты правда убила целую кучу? – спросил он.
– Да, – ответила я, опустив глаза и даже не думая. Мне никогда не приходило в голову отрекаться.
– Людей тоже?
– Да.
– Тебя заставляли?
– Иногда я сама предлагала. – Я вскинула глаза, а он резко втянул воздух, услышав это признание.
– Зачем тебе это понадобилось? – спросил он срывающимся голосом.
– Потому что объекты убивали моих товарищей-рибутов.
– Значит, потому что была зла.
Я помедлила и крепче обхватила себя руками.
– Пожалуй.
Его лицо выражало недоумение, ужас и, может быть, даже легкое отвращение. Мне сдавило грудь, и я закрыла глаза, пытаясь отогнать тяжелый груз, мучивший меня.
– Мне было всего лишь двенадцать, когда я умерла; я пробыла здесь долго и считала себя обязанной делать все, что… то есть я и должна делать все, что мне велят. Люди, которых я убила, были плохими, и я не…
– Я тебя не сужу, – перебил меня Каллум, подходя ближе; лицо его смягчилось. – Ладно, раньше осуждал, но напрасно. Прости. Я здесь всего несколько недель, а ты… Не могу представить, каково это – провести тут пять лет. – На его губах заиграла улыбка. – Может, и не придется! Вы с Лебом выглядели чертовски серьезно.
– Или не придется потому, что ты снова не подчинишься и тебя убьют.
– Или так, – согласился он и со смешком потрепал меня по голове. Очевидно, собственная смерть его мало заботила.
– Это буду я, Каллум. Если ты не уничтожишь объект, то ликвидировать тебя должна буду я.
– Ах вот как. – Он вопросительно посмотрел на меня.
– Я не сделаю этого, – сказала я, не сумев скрыть раздражения.
– Но в таком случае…
– В таком случае они, наверное, ликвидируют и меня.
– Черт побери, Рен… – Он с силой выдохнул и заложил руки за голову. – Так нечестно.
– Это правда.
– Нет. Они не сделают этого. Ты же их драгоценная Сто семьдесят восемь! Офицер Майер поорет и уймется, а меня убьет кто-нибудь другой.
– Я такой же рибут, как все, – напомнила я. – Меня уничтожат, если я взбунтуюсь.
– Значит, либо я убью этого человека, либо буду виноват в твоей смерти? Прекрасно! Хорошенький же выбор ты мне оставила.
