Лёд Апокалипсиса 2 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar"

Плюнул сгустком слюны и крови, пошевелил губами.

— Парни, вы там как? — проорал во тьму, надеясь, что звук пробьется сквозь завал. Замолк, в ответ какие-то смутные вопли. Значит, толща льда отделяет приличная.

Слышат они только тональность голоса, сами слова сглатываются. Уяснив этот момент поворчал громко и отчетливо на тему того, что со мной всё нормально. Сравнительно. В левой руке, районе предплечья — не предусмотренная «изготовителем» дырка, диаметром миллиметров пять, примерно, откуда вяло текла кровь. У тотального холода есть свой плюс, кровоток сильно уменьшен. Когда успел «пробитие» заработать? Наверное, пока всё падало, из стены меня посетил кусок арматуры или какой-то гвоздь. Повезло что тонкий, что не в голову, не в сердце. «Мясо» руки заживёт без проблем, главное столбняк не схватить.

Зданию повезло меньше. Прямо сейчас я стоял на наклонном хаотичном скоплении снега, льда и строительного мусора, который перегораживал прямоугольник внутреннего пространства. Части крыши свисали соплями, оттуда перманентно летели хлопья пыли. Зато в противоположном от завала направлении луч растворялся во тьме. Пол крепкий, бетонный, ровный.

Поняв, что текущим образом мне ничего не угрожает и повертев слегка побитой головой, побрёл «во тьму». Источник света чахлый. Светить получалось в основном под ноги.

Сельхозтехника — имеет место быть. Конечно, попадались всё больше сеялки, самоходные опрыскиватели, прицепные орудия и прочие бороны. Коробки, пыль, рабочие инструменты, смотанная цепь. Пройдя таким манером метров сто, повернул направо. Уютно, хотя и холодно. Небольшие части помещений отгорожены под подсобки и склады, которые меня сейчас не интересовали. Зато они были как крупные нелепые «комнаты» с собственной крышей, на один из которых я залез посредством стеллажа с механизаторским барахлом.

В этом месте стена обладала приличным окном со стеклопакетом, одна из створок которого даже открывалась вовнутрь. Стёкла целы. Правда, по какой-то причине, отсутствовала ручка, которую пришлось заменить моему мультитулу в режиме плоскогубцы.

Распахнул. С «той» стороны на меня мрачно смотрел серенький лёд, свет через который почти не пробивался. Топор ледникового периода валяется в кабине, так что орудовать снова пришлось попеременно ножом-хвостовиком и собственными конечностями. Всё больше правой. Активно отковыривал куски, в процессе орал в полученное отверстие. Понятие не имею, какова толщина снега в этом месте, но разбирать внезапный завал там, где я «пропал» дело неблагородное, может посыпаться опять, поэтому ковырял новый ход. В какой-то момент услышал копошение снаружи и ещё через пять минут мог созерцать улыбающееся лицо Дениса.

— Хэллоу! Нора будет здесь. И аптечку возьмите, я пальчик поцарапал.

Воссоединение было скомканным, парни не сразу привыкли к темноте, к тому же оказались на шаткой крыше, откуда ещё нужно спуститься, не сломав себе хвост.

Теперь, с большим количеством источников света перспективы стали более понятны. Нам доступна часть длинной хозпостройки высотой под потолок — восемь-девять метров, которая одним концом была ограничена свежим снежным завалом, а другим — упиралась в широкую стену с казенной дверью. Дверь заперта на засов, из любопытства попытались её открыть, но не преуспели. Надо думать, снаружи её прижимает толща снега и льда.

Учитывая случившиеся передряги, решили сегодня больше никуда не ехать, а заночевать внутри. Кабыр приволок мне мой топор и проверил тэ-шестнадцать.

Пока парни оборудовали лагерь в тесном полуподвале, разобрали стеллаж на дрова, я оказал себе «первую помощь». Распаковал шприц, набрал перекиси, дрожащей рукой вставил поглубже в рану иглу, промыл «дырку» (было больно), обработал нитку водкой, продел сквозь кривую иголку, орудуя всё тем же мультитулом (тоже слегка сполоснутым) с натугой проколол кожу, стянул края раны двумя скупыми мужскими стежками. Получилось неровно, будет шрам. Ну и хер с ним. Вокруг обработал йодом, потом перехватил всё тремя слоями бинта, чисто чтобы прижать и не беспокоить, от грязи защитить. Раны лучше зашивать быстрее, пока кожа не воспалилась, не стала болезненной и ломкой.

Теперь я был готов к исследованию завала. Мне показалось, что колоссальный слой снега и льда рухнул неравномерно, возле правой стены под самой крышей осталась солидная, метр высотой, щель, куда я и заполз как бодрый таракан.

Через приблизительно двадцать метров — оказался с другой стороны обвала и смог исследовать остальную часть строения.

Здесь нашлись трактора. Клондайк. От маленьких вспомогательных и до довольно мордастых. Облазив несколько на пробу, признал годными «джон дир» со сдвоенными задними колесами и неизвестный мне американский красненький «кейс магнум». Кроме того, был современный белорус со сдвоенными задними, только два из них в настоящее время были для каких-то целей сняты. Двигатели целы, без следов потеков антифриза, значит вся техника вполне себе перспективна. Другое дело, что в прошлый раз мы ковыряли из гигантского сугроба и силами целой толпы народа. Сейчас трактора очищены и всячески красивы, вот только заключены в толщу ледника. Подумаю об этом завтра.

Вернулся, рассказал о своих находках.

В полуподвале горел очаг, грелся походный котелок, готовилась каша с мясом, текли ленивые разговоры, которые неизменно поворачивали к вопросу как пробить выход из ледника для тракторов. Вопрос выживания, очень часто — вопрос технологического решения.

У здания были многочисленные боковые ворота, причем все они, по закону подлости, открывались наружу, то есть по факту были прижаты многими тоннами льда и снега.

С этими мыслями легли спать.

Избранный трактор, а это был джон дир, для начала завели. Аккумулятор сел, но придумывать провода аж до тэ-шестнадцать не пришлось, в гараже был действующий генератор (ещё парочка не заводилась), которым прикурили, зарядили и дали такого грохота, что уши вяли. Генератор потом упаковали забрать с собой.

Ближайшие ворота отколупали, смогли открыть одну створку, неестественно вывернув её вовнутрь.

С некоторыми сомнениями ковыряли лёд.

— Звенит. Как натянутая струна звенит, — недовольно проворчал я. — Это значит, что ледник отдает нагрузку на эту пластину и, если её сломать, может снова ухнуть, заодно став для нас братской могилой.

— Давай пробьем боковую стену. Она, возможно, тоже нагрузочная.

— Несущая, — автоматически поправил я.

Боковая стена сложена из грубо оштукатуренного кирпича. На пробу ткнул её ломом, тот без проблем прошил тонкую кирпичную кладку.

Тонкая, значит не она держит нагрузку, а скорее колонны, что придает некоторый оптимизм.

За пятнадцать минут выломали в боковой стене дыру, достаточную чтобы прошёл трактор. С «той» стороны была тьма египетская и ещё одно вспомогательное помещение. В этот раз там обитало невообразимое количество бочек, большая часть пустых, в некоторых налиты реактивы и прочие удобрения с непроизносимыми названиями. Штука, наверное, полезная, но сейчас только мешает. У нас ушёл по крайней мере час пока мы растолкали «трассу» для трактора и освободили ворота этой части хозблока. Здесь толщина наледи была небольшой и позволила пробить отверстие.

Путь был долгим. Две сотни метров трактор прошёл за несколько часов. Середина дня, мать его.

Раз уж всё равно тут оказались, то раскочегарили белоруса МТЗ, выкатили и его. Итого вместе с тэ-шестнадцать — три единицы техники. Хотели выстроится в колонну, поехать по красоте, но поднявшийся буран внёс свои коррективы. Денис связался с военными, те давали неутешительные прогнозы. Метеоспутники говорят — это начало очень мощных снежных штормов, которые несли ещё и похолодание. Шайсе.

Продрогшие на морозе, злые и уставшие, расселись по машинам. Я на тэ-шестнадцать впереди, парни на новой, но не изученной технике: Кабыр в МТЗ, Денис замыкал на джон дире.

Меня мутило, болел живот, голова немного кружилась, слезились глаза, но — надо ехать. Погнали. Навигатор у меня, двинули медленно, практически глядя себе «под ноги», огибая торосы, мучительно всматриваясь в беспокойный поток снежинок, которые неслись горизонтально и неприятно быстро. В кабине было холодно, подозреваю будь тут небольшой плюс, снежинки начали бы облеплять кабину как пчёлы банку с вареньем.