В трех соснах… (СИ) - Сысолов Дмитрий

Да и утром тоже… Насколько я понял психотип их старшего — он, первым делом, утром попытается доложить начальству. Как вчера докладывал. Отправил гонцов. Может раненых, если они есть, отправит на базу. Но сам он вперед не полезет. А ведь на этом его можно поймать! Обойти Малиновку лесом и устроить засаду на дороге там дальше. Километрах в двух-трет подальше в сторону Просвета. И связных перехватить. С парой-тройкой человек справиться вполне реально. А противнику урон. Итак из девяти изначальных только семеро сейчас. И в одного, в того первого я точно попал. Так что максимум шестеро их… Да и еще попадал. Так что раненые… Шестеро, да с ранеными… Отправит связного с ранеными кто тут останется то? Человека три? Это уже вполне по силам нам. Даже с их автоматами.

Вот только кого послать? Самым логичным было бы пойти самому вместе с «ветеранами». Но тогда получится, что тут оборону держать будут одни желторотики? Причем девки, в основном. И как быть, если я ошибаюсь и утром последует-таки атака всеми наличными силами? А самые боеспособные где-то там в тылу у противника связных выслеживают. Очень некрасиво может получится. Так себе вариант. А что же делать тогда?

Додумать мысль мне не дали. Легкий шепоток пробежался по цепи залегших девчат. Встряхнувшись я втрое активнее закрутил головой и тут же увидел её…

Маленькая, неестественно белая в тусклом свете узенького месяца, полностью нагая девичья фигурка медленно ковыляла, спотыкаясь по ночной дороге. Сова! Что это? Неужели её отпустили? Или это какая-то ловкая провокация противника и, следом за ней, крадется отряд карателей по кустам?

— Всем тихо, — свистящим шепотом командую девчонкам. — Смотреть втрое внимательнее. Возможна провокация. Смотреть не на нее, а ей за спину. Не крадется ли кто следом?

Шепоток команды пробежался по цепочке и затих. Все застыли напряженные. И сам я до боли в глазах вглядывался в ночную темень. Я весь, зрением, слухом, обонянием был там, на этой дороге… Тишина. Никого. Только голая девчонка всё чаще и чаще спотыкаясь, постепенно приближается к месту нашей засады. Вот она дошла до поваленной поперек дороги сосенки и заоглядывалась по сторонам. Ну, по крайней мере, соображать ещё может. Догадалась, что сосенки сами по себе на дорогу обычно не падают (падают, конечно, но не так своевременно.) А вот то что пока она в преграду практически не уперлась, она её не замечала — это ни есть хорошо. Девчонка явно на последнем пределе усталости.

Эх, была не была! Поднявшись во весь рост (это оказалось неожиданно трудно сделать, тело так и норовило пригнуться) я начал нарочито громко спускаться с насыпи где у меня была позиция на дорогу вниз.

Девчонка увидев (и услышав) меня дернулась как от удара, попыталась присесть, и заозиралась по сторонам, словно прикидывая маршруты отступления.

— Соня, спокойно, — негромко заговорил я, медленно приближаясь и показывая ей пустые ладони (пулемет остался на позиции наверху.) — Это я, Шиша. Всё в порядке. Ваших ребят мы уже освободили всех. Всё хорошо. Ты среди своих.

В ответ девчонка тоненько завыла, заходясь в едва слышных рыданиях. Она буквально рухнула прямо там где стояла на дорогу. Вот где стояла — там и села на задницу, подтянув к груди ноги и спрятав лицо в ладонях. Мда… Досталось девке. Стянув через голову толстовку, я накинув ее девчонке на плечи, я махнул рукой, подзывая Эльбу. Всё-таки эти женские слезы… Ну не терплю я их. Пусть успокоит.

— К Малинке, в медсанбат, — говорю приблизившейся своей заместительнице. — К остальным Малиновцам. Пусть согреют, перевяжут, накормят… В общем Ира сама знает, что делать.

— Хорошо. А вы что…

— Выполнять! — чуть слышно рыкнул я. Настроение всё-таки ни к черту. И так едва сдерживаюсь. Вид избитой, многократно изнасилованной девчонки, не стоящей на ногах, разбудил таки у меня в душе что-то такое… Рычащее.

— Есть, — тут же закруглилась Эльба и подхватив кутающуюся в мою толстовку девчонку буквально на руках потащила ее к СНТ.

— Немец, — позвал я своего второго заместителя. И тот тут же вырос рядом, словно только этого и ждал. — Короче, сейчас берешь взвод Тёмыча, и идете к Малиновке. В саму Малиновку не заходите. Обходите её лесом и идете дальше. Отойдете километра на два и делаете там точно такую же засаду. Завтра утром Эти Просветовские наверняка попробуют связных к себе отправить. Или те двое вчерашних вернутся. В общем, вы режете им все коммуникации. Никто из Малиновки из этих просто так вернуться не должен. Всё ясно?

— Да, — коротко кивнул Немец.

— Выполнять!

— Есть! — и Немец повернулся, собираясь уходить, но я в последний момент поймал его за плечо.

— И это, Гарольд… Осторожнее там… Зазря не нарывайтесь. Если видите, что цель вам не по зубам, просто уходите. Нам важно победить противника. Но еще важнее не потерять никого из своих.

— Я понимаю, Альберт, — тихо и искренне произнес Немец и я, вздохнув, отпустил его.

Не сделал ли я ошибку, разделяя свои и без того не слишком великие силы? Я не знаю. День покажет. Я знаю только одно — ничего не делать будет точно неправильно. А так… Посмотрим, что получится. Поглядим, что предпримут налетчики.

* * *

Беспредел Просветовских.…

Клюв приподнялся и выглядывая в окно, силясь разглядеть, хоть что-то дальше забора. Не… Дохлый номер. Темно как после фотовспышки. И от этого еще страшнее… А ведь как всё красиво начиналось, а? Деревню взяли с ходу. Местные и почесаться не успели. Один их гаврик, правда, схватился за ружье, ну так его Фиксатый со Слоном упокоили тут же. Зря, возможно. Колесо говорил, чтоб парней постарше на базу везли всех. Если боевой, то и к себе можно переманить, а если чушок какой, то его в бакланы определим.

Насчет этого Колесо был мастер. Как он зимой весь Просвет под себя подмял? Нет, понятно, что когда Беда грянула самые шустрые из южных тут же к зоне ломанулись — автоматы подгрести себе… И опоздали! Там уже был Колесо. Собственно, он и до Беды там был. Отбывал свой первый срок за разбой. Один из многих. Вот только из более чем восьми сотен заключенных и их охранников выжил, в итоге, один единственный — 19-летний Сергей Колесников, по прозвищу Колесо. И, когда компания выживших подростков под командой старшего Морозова вышла к зоне — Колесо уже собрал все стволы и провозгласил себя старшим зоны и всего Просвета. И Мороз со своей компанией стали его первыми бойцами.

А дальше пошло по нарастающей. Захват магазинчиков. А там выпивка и первые девки, не избежавшие повышенного внимания армии нового смотрящего Просвета. А сам Колесо одобрял и, даже, поощрял такое отношение к девкам. Вот только насчет парней был строг… Всех — к себе. Если норм пацан — то к нему в команду простыми быками. Если зашкваренный, чушок или ботаник какой, то их в бакланы. Работать. Колесо, как правило, сам решал, кому куда.

И, поначалу, всё у Колеса получалось легко и просто. Нет, конечно, попадались те, кто не хотел такой власти в Просвете. Но таких были единицы. Как тот же чокнутый Бронелобый. Лидер северных. Но большинство ребят, ощутив глоток свободы и власти, охотно шли к нему в команду. Спиртное, послушные девки и ощущение собственной крутости практически не оставляли шансов подросткам устоять перед соблазнами.

Но постепенно, по мере расширения влияния Колеса, сопротивление ему не то чтобы росло, но, скорее, концентрировалось. Лидером несогласных стал Бронелобый из северных.(Просвет практически поровну делила железка служившая естественной границей между северными и южными.) Под его начало собирались все несогласные. Особенно много к нему прибилось девок, буквально бегущих под его защиту. Да и ботанов у него тоже было изрядно, которым при Колесе была прямая дорога в бакланы. Вот только настоящих бойцов у Бронелобого было раз-два и обчелся. Да и с оружием у него оказалось всё так же печально. Это-то его и погубило. В конце-концов Колесо просто собрал всю свою «армию» и повел её на штурм непокорных. «За бабами» — как он объявил. И этот лозунг нашел живейший отклик в сердцах его подручных… В ту ночь пролилась первая кровь и было совершено первое убийство.