Захар Петров - Муос: Чистилище
В свете прикреплённого к стене факела обороняющиеся выглядели жалко. Они вжимались в стену. У молодой женщины, кажется беременной, тряслись губы. Какой-то пацан обмочился. Они были на грани истерики. Зозон, насколько мог спокойно, произнёс:
— Бросьте оружие. Мы не причиним вам зла…
Он не успел договорить. Угольные фильтры исказили его голос. Кальваристы не расслышали слов, которые показались им рыком чудовища. Их нервы не выдержали — они стали стрелять и вопить, некоторые побежали. Через минуту всё было кончено. Пятнадцать бритоголовых трупов лежало на полу помещения. От единственного рассеянного залпа Кальваристов погиб спецназовец и ранены ещё двое, включая самого Зозона — стрела насквозь пробила ему плечо.
Всё же они закончили захват Кальваристов. Появившись с тыла, они быстро сломили сопротивление варваров, уничтожили тех, кто был с оружием. На складах были найдены захваченные на Молодёжной продукты, в загонах — угнанные свиньи. Варвары пытались врать, ссылаясь на то, что кто-то из убитых мужчин нашёл всё это в переходах неподалёку от их поселений. Но после нескольких зуботычин они перестали нести эту чушь.
Кальваристов рассортировали: наиболее опасных распределили по верхним помещениям Республики, прочих — разослали по разным станциям и поселениям, детей — в приют. Народ Кальваристы перестал существовать без надежды на возрождение. Их поселения были переименованы и заселены переселенцами со всей Республики.
Вместо повышения в звании после успешной операции майора Зозона ждал допрос следователя — кто-то донёс на него. Следователь уже допросил всех убров, участвовавших в операции, и пленную кальваристку. Бывший убр и боевой товарищ Зозона, ставший несколько лет назад следователем, теперь вёл допрос. Он сидел на лавке в кабинете Зозона, смотрел ему прямо в глаза, но вёл себя совершенно отчуждённо, как будто видел своего сослуживца в первый раз:
— Почему, столкнувшись с заслоном Кальваристов, вы запретили своим подчинённым его уничтожить?
— Потому что там были женщины и дети.
— Они были вооружены?
— Да.
— Оружие было взведено и обращено на вас?
— Да.
— Они представляли угрозу для вас и вашего отряда?
— Я думал, что смогу их убедить сдаться без боя…
— Отвечайте прямо на вопрос!
— Да, конечно, раз у них было оружие, они были опасны, но варвары были испуганы, и я думал…
— Меня не интересует, что вы думали. Отвечайте только на мои вопросы. Они подпадали под определение «вооружённый противник», предусмотренное Положением об Ударном Батальоне Республики?
— Да.
— Вы выполняли задание, подпадающее под определение «специальная операция»?
— Да.
— Что, в соответствии с Положением, необходимо делать с вооруженным противником во время специальной операции?
— Незамедлительно уничтожить.
— Своим жестовым приказом вы не дали убрам выполнить требование Положения о незамедлительном уничтожении врага?
— Да.
— Если бы вы этого не сделали, убры открыли бы огонь первыми?
— Да.
— …и уничтожили бы большую часть оборонявшихся, сломив сопротивление оставшихся.
— Наверное…
— Что значит «наверное»? Вы сомневаетесь в боевых способностях своего отряда? Или отказываетесь от своих слов? Если я правильно вас понял, Кальваристы были настолько перепуганы, что один арбалетный залп полностью сломил бы сопротивление тех, кто остался бы в живых.
— Да! Если бы мы дали первый залп, Кальваристы бы не сделали не одного выстрела.
— То есть ваши действия привели к гибели одного убра и ранению двоих, в том числе вас, поставили под угрозу выполнение операции?
— Да! — почти кричал Зозон.
— Что вы скажете в своё оправдание?
— Я не хотел убивать женщин и детей.
— Вы не захотели убивать вооружённого противника. В Положении есть оговорка или исключение, касающееся пола и возраста вооруженного противника?
— Нет!
Следователь поднялся и, выходя из кабинета, потребовал:
— Соберите своих людей!
Зозон не боялся смерти. Но лучше бы ему дали возможность погибнуть в бою, чем прилюдно, в присутствии своих подчинённых выслушивать приговор. Может быть лучше, чтобы он был смертным. Он выберет смерть от меча — умелый взмах следователя, и для него всё закончится. И без того напряжённая тишина в Урочище после слов следователя «Именем Республики!» стала гробовой. Следователь, постоянно рубя ссылками на параграфы, сообщил о ходе проведённого расследования. Бесстрастно перечислил все нарушенные пункты Положения, Присяги и Закона Республики. Формулировки были жёсткими и чёткими, приговор был составлен и аргументирован безупречно, зачитан таким тоном, что не только у присутствующих, но и у самого приговорённого не оставалось сомнения в справедливости любого наказания оступившемуся офицеру. Но концовка была несколько неожиданной:
— …в соответствии с пунктом три параграфа триста семнадцать, за содеянное командир Ударного Батальона Республики майор сил безопасности Зозон Сергей подлежит наказанию в виде смертной казни. В соответствии с пунктами два, семь, девять параграфа девятнадцать, мною учтены, как смягчающие ответственность обстоятельства, заслуги приговорённого перед Республикой, совершение им преступления по мотивам ложного гуманизма при отсутствии корысти и иной личной заинтересованности, а также принятие им исчерпывающих мер к устранению последствий содеянного и успешное выполнение задания, во время которого было совершено преступление. В соответствии с параграфом шестнадцать, мною принято решение о признании данного случая исключительным и замене смертной казни на более мягкое наказание — лишение должности и специального звания. С момента окончания зачтения приговора, бывший командир Ударного Батальона Республики майор сил безопасности Зозон Сергей разжалован в солдаты со званием рядовой. Именем Республики!
Следователь выхватил оба меча, сделал ими ловкие взмахи, и майорские погоны Зозона упали на пол. Следователь развернулся и пошёл на выход из Урочища. Присутствующие расходились. Никто не подошёл к презренному осуждённому и не поддержал своего бывшего командира. Он так и стоял, опустив голову, глядя на обрезанные тряпочки погон. Первым порывом было броситься на меч. Но самоубийство — это слабость, недостойная убра. Смерть он сможет найти в бою.
Его определили в пятёрку на место убра, который погиб по его вине. Зозон искал смерть, напрашиваясь на выполнение самых рискованных заданий. Но у смерти были другие планы. Офицеров не хватало, и уже через год Зозону было присвоено звание лейтенант, он снова возглавил пятёрку. Ещё через полтора года, после серии удачных операций, он стал капитаном.
У Зозона было две жены и четверо детей. И ни одну из жён он себе не выбирал, кровным отцом для детей не был. Они ему остались от погибшего товарища. Таков обычай в спецназе, да и в армии тоже. Если спецназовец не возвращается с задания, его жена или жёны с детьми должны уйти из Урочища. Пенсии в Муосе для жён погибших не платили. Вдовы могли остаться в Урочище, только снова став жёнами кого-то из убров. Поэтому женатые воины договаривались со своими сослуживцами взять заботу о семье в случае смерти в бою. После того, как его друга перекусил змей, Зозон должен был выполнить данное обещание и переселиться в квартиру погибшего. Ни с одной из жён Зозон не сблизился, с детьми отношения поддерживал формальные и своими семейными обязанностями тяготился.
Чтобы враз разрешить все свои проблемы, он просился определить его в Чёрную Пятёрку. Так называли особую группу, набиравшуюся из наиболее опытных убров. После того, как убр уходил в Чёрную Пятёрку, его больше никто не видел. Жили они в отдельном бункере где-то в Центре. Их семьи оставались на пожизненном содержании в Урочище, причём даже в случае смерти кормильца. Чёрная Пятёрка выполняла наиболее сложные и опасные задания, содержание которых составляло государственную тайну. Поговаривали, что они, передвигаясь под землёй и по Поверхности, разыскивают отдалённые военные бункера, расположенные где-то в окрестностях Минска, и пытаются пройти в таинственные и полные опасностей Шабаны. Этого никто точно не знал, но попасть в Чёрную Пятёрку хотели многие. Зозону отказывали, не объясняя причин. Для себя он решил, что это из-за его судимости.
8
Веру осматривал пожилой врач. Он пришёл намного позже, чем обещал Зозон — слишком много пострадавших было по результатам экзамена. Врач был удивлён, увидев среди новобранцев спецназа девушку. Констатировав перелом носа, сотрясение головного мозга и ушибы, доктор рекомендовал недельку отлежаться. Вера грустно ответила:
— Мне завтра в строй.
