В трех соснах… (СИ) - Сысолов Дмитрий

5. Карабин Сайга 223 rem - 1 штука. Вторая новинка позавчерашнего дня. На время операции выдал его «легионерам» Кошака. А то у них с оружием совсем все печально. Кроме автомата (который они еще должны отработать) одно единственное ружьецо. Так что надо усилить, вот и пришлось… Только нужно обязательно предупредить, что, несмотря на внешнее сходство, патроны 223 rem — это совсем не то же самое, что и патроны 5,45/39 для АК… А то кто их знает? Еще попутают.

6. Гладкоствольные охотничьи ружья различных марок и калибров — 6 штук. 4 двухстволки (две 12-ого калибра и две 16-ого) были у нас после войны за Левашово, Помпу Remington-870 (тоже 12 калибр) достали позавчера и с одним ружьем (я даже и не рассмотрел толком, что там за ствол) пришли «легионеры». Две двустволки я выдал все тем же Кошкинцам довооружив таким образом их взвод полностью. Теперь там все вооружены. Теперь там калаш, сайга и три гладких. Всё. Комплект (хотя, конечно, по вооружению самый слабый взвод получается. Ну да мне пофиг. Мне свои важнее!) Помпа и две другие двустволки ушли в резервный взвод. Помпа Башке, одна двустволка Майе, а вторая Малинке (медиков тоже без оружия не оставим)

7. Пистолет ПМ — 1 штука. Мое второе оружие. По уму, конечно, нужно было бы отдать его кому-то из «резервистов», но у меня рука не поднялась. Нут уж, пусть у меня будет два ствола. Лучше меня им никто всё равно не распорядится. (Блин, лишь бы только не пришлось потом волосы рвать на жопе, что отсутствие его у них стоило кому-то жизни. Не дай бог!)

8. Обрез охотничьего ружья 410 калибра — 1 штука. Ну его я лично вот только вчера выдал Кобре и она тоже с ним не расстается ни на минуту. Всего 6 патронов к нему, (уже потертых, кстати, из-за частой смены мест дислокации). Вот и будет пятым стволом в «резервном» взводе.

9. Револьвер (изначально газовый, но переделанный под мелкачешные патроны) — 1 штука. До последнего времени револьвер был у Вики. Но, если мой пистоль я и зажопил, то тот револьверчик я у нее отобрал, когда вручал автомат. Револьвер пошел последней, кто ещё был не вооружен, самой младшей участнице нашего вооруженного формирования — 10-летней Спице в мед-отделение резервного взвода. Вот и вся огневая мощь анклава (на две трети, считай, заёмная). Слава Богу хоть на всех стволов хватило.

И вот аллилуйя, не прошло и суток (хотя часов шесть с момента тревоги прошло и уже темнеет) как мы всё-таки собрались и неторопливо выдвигаемся на войну. Резервный взвод остается следить за порядком в СНТ, двое моих «ветеранов» уже на месте, сторожат противника, а я и 18 детей (даже подростками назвать из них можно только малую часть) выступаем в поход.

Господи, если ты есть, сделай так, чтобы мы все тем же составом и вернулись обратно…

Глава 9

При подходе к позиции Немца, я остановил свое грозное воинство на расстоянии и двинулся дальше, прихватив с собой одну только Эльбу. Немец видно что не терял тут зря времени даром. Поперек дороги лежало уже не одно дерево, а несколько. Причем, все они сложились в одну кучу, но под разными углами. Так что получился настоящий завал. Такой и захочешь растащить — замучаешься.

А вот позицию себе Немец выбрал плохую. Нет, так-то верно и пятачок перед завалом у него как на ладони, и самого его в импровизированной траншее за бруствером (видимо пару лет назад лесники прошлись плугом от лестного пожара, да так и осталось) не видно, но место, все же, плохое. Во-первых, прекрасно простреливаемое. (Весенний, да ещё и сосновый лес прозрачен и просматривается далеко вперед), а, во-вторых, слишком быстро добраться от дороги. Да, конечно, так меньше шансов промахнуться. Но ведь и в него так же куда проще попасть! И путей отхода не предусмотрено. Э-эх, учить их ещё и учить…

— Что тут? — вполголоса (словно противник мог нас услышать за полтора километра ага) спросил я у Немца, приземляясь рядом с ним. Рядом плюхнулась Эльба.

— Тихо всё пока. Никто ничего.

— Шрам, что так и не возвращался? Может случилось что?

— Был он. Приходил. Посидел со мной пару часов и снова к Малиновке ушел. Говорит — за ними все равно следить надо.

— Это правильно. Врага из поля зрения выпускать нельзя. Что-нибудь рассказывал?

— Да. Сосчитать, говорит, не получается никак. Они всё время по поселку туда-сюда тусуются. Никак все вместе не собираются. Но он тоже сказал что их не меньше восьми и не больше десяти.

— Ну это-то мы и так знали.

— Ну теперь и сами убедились, — согласно кивнул Немец.

— Это да… Что-нибудь еще сказал?

— Да. Говорит их старшему — лет 15–16… Он сказал, что мой ровесник где-то. А вообще старших у них мало. В основном такие же мелкие как и у нас. Лет по 11–13 всем.

— Ну этого следовало ожидать, — пробормотал я, вспомнив спасательную бригаду Князя. — Это везде сейчас так. Где старших-то столько взять?

— Ну да.

— Еще что-нибудь?

— Да… Занимаются, в основном, грабежом. Дома обносят. В машины грузят.

— Что именно?

— Да всякое. Но, в основном, я так понял — продукты. Мешки с картошкой он точно видел.

— Оголодали, значит, они там в Просвете? Понятненько.

— Ага… И ещё… Одна машина назад уехала.

— Куда назад?

— Ну, в ту сторону, откуда приехали. Вдоль железки в ту сторону. Загрузили её по полной и два пацана уехали. Повезли награбленное. С ними ещё старший ихний о чем-то перед отъездом базарил.

— Гм… — я задумался. На что это похоже? Ну то, что награбленное вывозят, это понятно. Но почему не все обратно? Или, хотя бы, половина? Два человека назад… И старший с ними говорил… Инструктировал? Это похоже на отправку связных на базу. С отчетом о проделанной работе и за инструкциями о дальнейших действиях. О чем это нам говорит? Ну то, что раций у них нету (по крайней мере дальнобойных), это раз. То, что старший в их группе не особо инициативный, а, скорее, исполнительный — это два. И то, что именно его несамостоятельность подарила нам эти часы, которые я криво-косо, но всё-таки потратил на организацию обороны — это три. Всё. На сегодня боевых действий от него уже не будет. Темнеет вон. Ночью вряд ли куда сунутся. Хотя… всё может быть… Следить точно будем за дорогами.

— Да, — вспомнил ещё Немец. — Шрам говорит, что автоматы у них не у всех. Не больше половины только. Остальные с ружьями охотничьими, да с пистолетами.

— Ну этого тоже следовало ожидать… — задумчиво пробормотал я. Затем встряхнулся и закончил: — Ладно. Ночью, пока есть время, что они нам подарили, будем сооружать тут линию обороны. Постараемся перекрыть тут обе дороги. И по эту сторону железки, и по ту.

— А это? — Немец кивнул на свой завал и выбранную позицию.

— А «это», извини, но никуда не годится. Будем правильно делать. Чуть дальше вон отойдем. А этот завал будем считать как запасная позиция…

Ну а дальше… опять начался ад! В стремительно темнеющем лесу два десятка детишек торопливо подготавливали позиции для боя. Причем, никто не знал и знать не хотел про сектора обстрела, про перекрестный огонь, про запасные позиции и скрытные пути отхода. Дети! У них все просто. «Вот мы, вот враги. Нужно просто пойти и перестрелять их всех. Война это же когда мы стреляем, а враги падают мертвые.»

Только Немец и Шрам, которые заглядывали в лицо смерти, убивали сами и теряли друзей, понимали, что на войне враг тоже стреляет. И ты тоже можешь упасть мертвым. Все же остальные… Даже Эльба не совсем понимала, что уже говорить об остальных?

Так что приходилось всё делать практически самому. Каждому объяснять где он должен лежать и куда целиться. И что делать в этом случае, и что в этом…

Ладно хоть с местом угадали. Все три дороги тут шли рядышком. Железка по центру на довольно высокой в этом месте насыпи (метров 6–8 в высоту) и две грунтовки с обоих сторон от нее. Практически впритык к насыпи. Очень удобно. Для нас…