Алексей Доронин - Чёрный день
— По-любому, Вань, уже скоро, — заверила его Машенька, когда они обсудили все животрепещущие вопросы, то есть дискотеки, новомодные прибамбасы, культовые блокбастеры.
— Надеюсь, — покачал головой тот. — А то Сергей Борисыч просто сам не свой.
— Он кто, твой командир?
— Нет. Я его знаю не дольше, чем тебя. Он был здесь ещё до нас. Кажись, главный здесь. Вроде нормальный мужик.
— Веришь или нет, но через минут десять нас отсюда выпустят, — стояла на своём девушка. — Кончатся эти грёбаные манёвры; покажут какому-нибудь маршалу, что наш округ к войне готов, и пойдём по домам… То есть мы пойдём, — поправилась она. — А вы будете служить дальше. Не завидую.
— Да ладно, недолго осталось, — солдатик был явно тронут Машенькиной заботой. — Три месяца всего.
— Не так уж много. С другой стороны… Ты контрактник или как?
— Срочник, ясное дело.
— Войска какие?
— Ракетные.
— Ох ты, как интересно. И что, у вас там эта самая красная кнопка есть?
— Нет, ты что!.. Она у президента. А у нас только пульт. Но там офицеры. А мы так… службу несём.
— А в гости к вам можно?
— И хотелось бы, да нельзя, — усмехнулся парень. — Это ж секретный объект. Мы когда заступали, подписку о неразглашении давали на десять лет. Если нарушу, как раз на десятку и загремлю, — слегка приукрасил он для значительности. — У нас там три ракеты РС-20 стоят, её ещё пиндосы «Сатаной» называют. Но это секрет.
— А мне-то ты на фиг это рассказываешь? — удивилась Чернышева. — Вдруг я, это самое, шпионка?
— Нет, не похожа.
И они оба рассмеялись.
— Да, не жарко тут у вас, — девушка поёжилась, представляя себе, что станет с ней после хотя бы одного дня, проведённого в подземелье, приспособленном для жизни хуже, чем подводная лодка.
А наверху в это время светит солнце, шумит, живёт своей жизнью большой город со всеми дискотеками, кинотеатрами и кафешками, обитатели которого даже не представляют существования этих катакомб.
— И атмосфера нездоровая. Воздух спёртый. Можно ревматизм с радикулитом заработать. Я бы здесь и за миллион баксов неделю не прожила. Да тут, поди, и крысы водятся?
— Не видал, — покачал головой парень. — Но, думаю, могут.
Намёк насчёт холода Иван понял и уступил ей свою камуфляжную летнюю куртку, а сам остался в зелёной хлопчатобумажной майке.
Ваня явно знал больше, и девушка уже была готова задать вертевшийся на языке вопрос, когда поняла, что ответ ей не нужен. Не хочет она его знать. Как будто, если не говорить о нехорошем вслух, оно не случится.
Надо было срочно отвлечься. Для этого Маше не пришлось делать усилий — здоровый разум сам нашёл лазейку и переключил внимание на нечто безобидное. Они сидели на жёсткой деревянной лавке и травили анекдоты, половина из которых была бородатыми, а две трети — скабрезными, но у них был невзыскательный вкус.
— Короче, слушай ещё. Пришёл как-то мент в библиотеку…
— Ну, и чего дальше?
— А всё. Мент — в библиотеку, ты понял?
— Ха-ха-ха! — у солдата запаздывало зажигание, но чувство юмора было на месте. — Обалдеть. А вот ещё один…
Они старались смеяться потише. Люди, сидящие на соседних лавках, то и дело косились на них, но никто не сделал замечания. Может, такое легкомысленное поведение слегка отвлекало окружающих от дурных предчувствий и внушало им мысль, что для волнения нет причин.
Чернышева не могла взять в толк, чего все такие взвинченные. Ну, подумаешь, выключили свет. Разве это смертельно? Что, кто-нибудь умер? Вроде нет. Да что вообще может случиться в такой прекрасный день? Скоро всё закончится, и они пойдут по домам.
Скоро всё закончится… ведь так?
Один раз Маша не сдержалась и рассмеялась весело и беззаботно. Эхо не замедлило ответить своим жутковатым неживым голосом, лишний раз напоминая, что она не дома, а в нежилом помещении с голым стенами и без намёка на мебель. Вдобавок под землёй. В катакомбах. В склепе.
Но в компании с Иваном время летело незаметно, и неприятные мысли как рукой сняло. Так бывает всегда, когда общаешься с интересными людьми. А с неинтересными людьми Чернышева не общалась.
— Шухер, — толкнула девушка локтем Ивана. — Начальство идёт. Дохихикались.
Тот вскочил как ужаленный и занял своё место у пожарного щита. Успел в последний момент. По коридору шёл старый знакомый, тот самый офицер с мегафоном. Он шёл быстро, почти бежал. При виде его Машенька обрадовалась, несмотря на то, что этот человек так грубо отшил её пятнадцать минут назад. Вот, сейчас он остановится и сделает объявление о том, что учения считаются завершёнными, что Родина им безмерно благодарна, они свободны и могут валить на все четыре стороны. Разумеется, никакой компенсации им не заплатят. Дождёшься от них.
Чернышева поднялась, разминая затёкшие ноги. Ну, наконец-то.
— Вы не скажете, когда нас… — её фраза оборвалась на полуслове, потому что в этот момент их тряхнуло так, что девушка еле удержалась на ногах.
Земля задрожала, будто слоны, на которых она покоилась, решили немного размяться и попрыгать на одной ножке на спине вселенской черепахи. С потолка посыпалась цементная пыль.
— Эт-то ещё что за?.. — договорить ей снова не удалось.
Второй толчок был немного слабее первого, но именно он бросил Машеньку, не успевшую обрести равновесие, на жёсткий бетонный пол. Она ударилась лбом о железную ножку скамейки.
Потом была вспышка прямо у неё в голове, взрыв, который потряс весь её мир до основания и перевернул с его ног на голову. Она слышала, что рядом кто-то кричал, слышала, как снова включили сирену. Но это было так далеко.
Всё перемешалось в сплошной размытый поток света и звука, который завертелся вокруг неё бешеным вихрем, адской каруселью. Потом вспышка погасла, и она провалилась в темноту.
Даже после всех «разоружений» ядерный арсенал России оставался существенным. Но что толку от тяжёлых межконтинентальных ракет, если все они сгорят в своих шахтах, поражённые крохотными по сравнению с ними крылатыми ракетами «Fasthawk», которые летят втрое быстрее звука?
Четверть часа назад пятнадцать тысяч вестников смерти поднялись в воздух, пересекли границу и, пройдя над территорией будущей-бывшей РФ на минимальной высоте, практически невидимые для радаров, поразили свои цели: командные пункты, объекты ПВО и ракетные шахты, где томились «недорезанные» в период гонки разоружения исполины с разделяющимися боевыми частями. Настигли они и все за редким исключением мобильные «Тополя-М», заранее отслеженные со спутников. Самолёты были сожжены на аэродромах, стратегические атомоходы — большей частью прямо в доках.
С первых минут армия оказалась обезглавлена. Верховный главнокомандующий, генштаб и министр обороны пропали без следа. Война закончилась бы без единого выстрела со стороны обречённой державы, если бы не решительность нескольких офицеров в резервном командном пункте Ямантау. Они успели за мгновения до того, как их накрыла гроздь тактических ядерных ракет типа «Bunker-buster», нажать на заветную кнопку, послать команду на запуск и выпустить атомного джинна из бутылки.
Русская «ответка» началась.
Два десятка баллистических монстров всё же взлетели. Почти треть из них расстреляли беспилотники, кружившие рядом с точками запуска, столько же было сбито противоракетами над Восточной Европой и Аляской. До Метрополии долетели всего два, причинив страшный, но не критичный в такой обстановке ущерб. В самом деле, гибель двух мегаполисов могла только сплотить народ Соединённых Штатов и оправдать действия правительства по введению открытой диктатуры, в которой то нуждалось как в воздухе. А заодно показать всему миру оправданность самых крутых действий против «варварской России».
Но ничейный исход войны решили не эти МБР[1].
Её финал был определён под толщей мирового океана. Из тех трёх российских подводных ракетоносцев, что находились на боевом дежурстве, два были быстро отправлены на дно торпедами подводных убийц, следовавших за ними по пятам.
А вот с третьим вышла промашка.
Никто уже не скажет, что это было — ошибка капитана противолодочной субмарины ВМФ США класса «Нарвал», сбой техники или роковое стечение обстоятельств… роковое для сотни городов на североамериканском континенте.
«Александр Суворов», спущенная на воду пятью годами ранее громадная подлодка класса «Акула-3» успела отработать по целям. Левиафан водоизмещением в 48000 тонн и длиной в 172 метра опорожнил пусковые установки, прежде чем сто восемьдесят безымянных героев нашли покой на дне Атлантики.
Баллистические ракеты с разделяющимися боевыми частями несли двести боеголовок, и пресловутая противоракетная оборона США села в лужу. Система НОРАД не справилась с обилием ложных целей, сумев сбить едва ли десятую часть. Крупнейшим городам «бастиона демократии» оставшегося хватило с лихвой.
