Дмитрий Глуховский - Метро 2033 . Метро 2034
— Боюсь за него. Боюсь, он глупостей наделает. Себе на голову, и нам тоже достанется, — расстроенно произнес Сухой.
— Не знает он, с кем связался… Эх! Что, не работаешь сегодня?
— Мы сегодня с Женькой записались в караван на Рижскую — помощь им переправлять, а оттуда начнем кабель телеграфный разматывать, — ответил Артем, вдруг осознав, что он уже принял решение.
При этой мысли что-то у него внутри оборвалось, и он почувствовал странное облегчение и вместе с тем — какую-то пустоту внутри, словно у него из груди удалили опухоль, булыжником оттягивавшую сердце и мешавшую дышать.
— В караван? Сидел бы ты, Артем, дома, а не шлялся бы со всякими караванами… Да разве тебя убедишь? Пошел бы с вами, у меня как раз по этому поводу на Рижской дела, да что-то я себя сегодня неважно чувствую… В другой раз уже, наверное… Ты ведь не сейчас еще уходишь? В девять? Ну, мы с тобой успеем еще попрощаться. Собирайся пока! — и Сухой опять вышел.
Артем принялся судорожно кидать в свой рюкзак все те вещи, которые могли ему хоть как-то пригодиться в дороге — фонарик, батарейки, еще батарейки, грибы, пакет чая, колбасы, полный рожок от автомата, который он когда-то стащил, карту метро, еще батарейки… Не забыть паспорт — на Рижской он, конечно, ни к чему, но вот за ее пределами без паспорта первый же патруль независимой станции может завернуть, а то и к стенке поставить — в зависимости от положения на этой станции… И капсула, врученная ему Хантером… Все.
Закинув рюкзак за плечи, Артем посмотрел в последний раз на свою палатку и решительно вышел из нее.
Группа, уходившая в караване, собиралась на платформе, у входа в южный туннель. На путях уже стояла ручная дрезина с погруженными на нее ящиками с мясом, грибами и пакетами чая, а на них — какой-то мудреный прибор, собранный местными умельцами, наверное, телеграфный аппарат.
В караван, кроме Женьки и Кирилла, шли еще два человека — один доброволец и командир — от администрации — налаживать отношения и договариваться. Все они уже, кроме Женьки, собрались на месте и теперь резались в домино в ожидании отправления. Рядом стояли составленные в пирамиду стволами вверх выданные им на время похода автоматы с запасными рожками, примотанными к основным синей изолентой.
Наконец показался и Женька, который должен был перед уходом покормить сестру и сослать ее к соседям до возвращения родителей с работы.
И тут, когда собирались уже отправляться, Артем вдруг вспомнил, что так и не попрощался с отчимом. Извинившись и обещав, что тут же вернется, он скинул рюкзак и заспешил обратно. В палатке никого не было, и Артем направился к помещениям, в которых когда-то размещался обслуживающий персонал, а сейчас находилось начальство. Сухой был там, он сидел напротив Дежурного По Станции (выборного главы ВДНХ) и о чем-то оживленно беседовал с ним. Артем постучал в косяк двери и тихонько кашлянул.
— Здравствуйте, Александр Николаевич. Можно мне с дядей Сашей поговорить секундочку? — Конечно, Артем, заходи… Пить хочешь? — радушно отозвался Дежурный.
— А, Артем! Ну что, выходите уже? Когда назад-то будете? — отодвинувшись вместе со стулом от стола и встав, спросил Сухой. — Не знаю точно… Как получится… — пробормотал Артем.
Он-то понимал, что, может, больше никогда не увидит отчима, и ему так не хотелось врать ему, вероятно, единственному человеку, который по-настоящему любил Артема, что он вернется не завтра-послезавтра и все снова будет по-прежнему. Артем почувствовал вдруг резь в глазах и к своему стыду обнаружил, что они увлажнились. Он сделал большой шаг вперед и крепко обнял отчима. Тот был явно немного удивлен этим поступком и проговорил успокаивающе: — Ну что ты, Артемка, что ты… Вы же уже, наверное, завтра вернетесь… Ну?
— Завтра вечером, если все по плану пойдет, — подтвердил Александр Николаевич.
— Будь здоров, дядь Саш! Удачи тебе! — хрипло выговорил Артем, сжал отчиму руку и быстро вышел, стесняясь своей слабости.
Сухой удивленно смотрел ему вслед.
— Чего это парень так расклеился? Вроде, не в первый раз до Рижской идет…
— Ничего, Саша, ничего, придет время — возмужает твой пацан. Будешь еще тосковать по тому времени, когда он с тобой со слезами на глазах прощался, собираясь в поход через две станции! Так что ты говорил, какое на Алексеевской мнение о патрулировании туннелей? Нам бы это очень сподручно было…
И они вернулись к обсуждению своих проблем.
Когда Артем бегом вернулся к группе, командир отряда, тот, от администрации, выдал каждому автомат под расписку и сказал: — Ну чего, мужики? Присядем на дорожку? — и первым опустился на отполированную за долгие годы деревянную скамью. Остальные молча последовали его примеру.
— Ну, с богом! — командир встал, и, тяжело спрыгнув на пути, занял свое место перед дрезиной.
Артем и Женька, как самые молодые, залезли наверх, готовясь к нелегкой работе. Кирилл и второй доброволец заняли место сзади, замыкая отряд.
— Поехали! — произнес командир
Артем с Женькой налегли на рычаги, Кирилл чуть подтолкнул дрезину сзади, она скрипнула, снялась с места и медленно покатилась вперед, замыкающие двинулись вслед за ней, и весь отряд скрылся в жерле южного туннеля.
Глава 4
… Неверный свет фонаря в руках командира бродил бледным желтым пятном по стенам туннеля, лизал влажный пол и бесследно исчезал, когда фонарь направляли вдаль. Впереди была полная тьма, жадно пожиравшая слабые лучи карманных фонарей уже в десяти шагах. Занудно и тоскливо поскрипывала дрезина, катясь в никуда, и рвали тишину своим тяжелым дыханием и мерным стуком подкованных сапогов идущие за ней люди.
Все южные кордоны уже остались позади, давно померкли за спиной последние отсветы их костров, территория ВДНХ закончилась. И хотя участок между ВДНХ и Рижской считался последнее время практически безопасным — из-за хороших отношений с соседями, из-за слухов о грядущем объединении, из-за довольно оживленного движения между станциями — устав требовал оставаться начеку. Опасность далеко не всегда исходила с севера или с юга — двух возможных направлений в туннеле. Она могла таиться вверху, в вентиляционных шахтах, слева или справа, в многочисленных ответвлениях, за задраенными дверями некогда хозяйственных помещений или секретных выходов, даже внизу, в загадочных люках, оставленных метростроевцами, забытых и заброшенных ремонтными бригадами, где на глубинах, сдавливающих сознание самых отчаянных смельчаков тисками иррационального ужаса, нечто страшное начало зарождаться еще когда метро было просто средством передвижения…
Вот почему беспокойно блуждал по стенам луч командирского фонаря, а пальцы замыкающих непрерывно поглаживали предохранители на автоматах, готовые в любое мгновенье зафиксировать его на автоматическом режиме огня и лечь на спусковой крючок. Вот почему так немногословны были идущие — болтовня излишне расслабляла и к тому же мешала вслушиваться в дыхание туннелей.
Артем, начиная уже уставать, все работал и работал, а рукоять, ушедшая было вниз, неустанно вновь поднималась на свое прежнее место, монотонно скрежетал механизм, и колеса проворачивались снова и снова. И с каждым таким проворотом, пока он безуспешно вглядывался вперед, в голове у него крутилась в такт стуку колес, так же тяжело и надрывно, фраза, услышанная накануне от Хантера, его изречение о том, что власть тьмы — это самая распространенная форма правления на территории Московского метрополитена.
Он пытался думать о том, как именно ему надлежит пробираться в Полис, пробовал строить планы, но медленно разливающаяся по мышцам жгучая боль и усталость, поднимаясь от полусогнутых ног через поясницу, захлестывая руки — к шее, вытесняла все сколько-нибудь сложные мысли.
Жаркий соленый пот, сперва неспешно вызревывший у него на лбу крошечными капельками, теперь, когда капли выросли и отяжелели, обильно стекал, заливал глаза, и не было возможности его вытереть, потому что за другую сторону держался Женька, и отпустить рукоять — значит взвалить все на него одного. В ушах все громче стучала кровь, и Артем вспомнил, как, когда он был маленький, он любил принять какое-нибудь не очень удобное положение, чтобы услышать, как стучит у него в ушах — потому что это звук напоминал ему слаженный шаг строя солдат на параде… И можно было, закрыв глаза, представить себе, как верные дивизии, чеканя шаг, проходят мимо него, и каждый крайний в шеренге держит на него равнение… Как это было нарисовано в книжках про армию.
…Наконец, командир, не оборачиваясь назад, сказал: — Ладно, ребята, слезайте, меняйтесь. Половину прошли. Останавливайте потихоньку.
Артем, переглянувшись с Женькой, спрыгнул с дрезины, и оба они, не сговариваясь, сели на рельсы, хотя должны были занять места впереди и сзади ее. Командир посмотрел на них внимательно и сказал сочувственно: — Сопляки…
