Дмитрий Медведев - Эпоха мертвых. Дилогия (СИ)
Я молча наблюдал, боясь помешать, и изо всех сил старался делать это не слишком навязчиво. Получалось неплохо, пришелец из параллельной реальности моего присутствия словно и не замечал, только деловито сновал от рюкзака к конструкции, все усложняя ее и добавляя новые элементы.
К сожалению, подробно я всего этого не помню — на завершающей стадии приготовлений откуда-то из недр земли ударил глухой тяжелый молот. Клянусь, я подпрыгнул, причем достаточно высоко, а потом больно упал, плохонько сгруппировавшись.
Ллоуль отчаянно зарычал — его отбросило в бассейн, куда он с чавканьем плюхнулся прямо на пятую точку. Он выскочил оттуда, как ошпаренный, и метнулся к своему порталу.
— Уф-ф, целый! — с неподдельной радостью воскликнул он. — Готовься, начинается.
Еще не зная, как именно готовиться, я все же попытался — пригнулся и занял низкий старт в двух шагах от сооружения из металла и проводов. Ллоуль стоял с прямой спиной и широко расставленными ногами, прикрыв глаза. Догадка только-только зародилась в моей голове, а зомби, старые знакомцы, уже включились. В небо ударил мощный свет — кажется, даже мощнее, чем раньше — и вокруг посветлело.
Расстояние между ослепительными колоннами, уходящими прямо к ледяным звездам, было примерно одинаковым. Лишь над заколыхавшимся морем чернела ночь — луна как раз укрылась за единственным куцым облачком, как кокетка прячет томный взгляд за черным веером.
Ллоуль открыл глаза, посмотрел по сторонам, и его окаменелое лицо смягчилось, расплылось в довольной усталой улыбке. В этот момент земля снова содрогнулась, уже сильнее. Из ее глубин донесся странный протяжный звук, такой низкий, что я еле уловил его. Неужели образуется трещина или разлом?
— Дима, слушай меня! — жестко заговорил Ллоуль и перешел на полукрик — вдруг разыгрался холодный и громкий ветер, с воем понесшийся на нас с моря. — По моей команде шагай внутрь. Там ты столкнешься с искажениями, возможны видения, тревожные грезы, иллюзии. Все это неважно. Помни одно — нужно идти. В любом направлении. Просто шевели ногами и топай себе, ясно? Можешь даже по кругу ходить!
— Так точно! — отрапортовал я, чувствуя, как к истощенному бессонницей и навязанным Ллоулем голоданием телу начали приливать силы. Адреналин для финального броска начал делать свое дело.
— Идти может понадобиться много и долго. Имей это в виду. Здесь как в одной хорошей легенде: обернешься — умрешь. Только еще хуже, потому что остановка тоже равна смерти.
— Я понял, понял! — прокричал я.
Ветер усиливался. Конструкцию Ллоуля спасало лишь то, что он предусмотрительно поместил ее за широким стволом какого-то дерева — в темноте уже и не разобрать, что за вид — как будто знал, откуда повеет. А может, и правда знал? Они же все рассчитали…
— Сейчас станет жарко! — крик стоящего в двух шагах Ллоуля еле пробился ко мне сквозь порывы ветра, с ледяным свистом уносившиеся на север. — Но ты терпи! Пригнись и терпи! Главное, не падай, не теряй равновесия!
Ответить я не успел. Новый толчок из глубины выбил из меня воздух, а бьющая в лицо стихия не давала вдохнуть — я сумел сделать это, только с трудом отвернув лицо в сторону.
Грянул невероятный гром, и мне показалось, что рядом со мной разорвалась бомба. Как, как я теперь услышу Ллоуля, если я к чертям оглох?!
Вновь стало темно, излучение от зомби сделалось едва различимым — худо-бедно проглядывались только два столба — а потом длинная ломкая молния расчертила небо причудливым зигзагом.
Всюду орали животные и птицы, и здешние, и пришлые. Наконец, окончательно рассерженное море вздыбилось — вдалеке начала расти огромная волна, высотой, наверное, с десятиэтажный дом. Я видел ее лишь долю секунды, освещенную мертвенным сиянием молнии, а затем все снова погрузилось в полную ужаса и криков тьму.
Земля отчетливо начала трещать под ногами, и я стоптанными подошвами видавших виды кроссовок ощущал, как поднимаются снизу вверх смертоносные расколы, куда вот-вот повалится все сущее. В бессилии я уставился на Ллоуля — мол, чего же ты ждешь? Включай свое чудо-юдо, сколько мы тут еще будем торчать?!
И тут я почувствовал это. Чужое присутствие, явление чего-то невообразимо громадного, чья мощь превосходила совокупные представления всего человечества, помноженного на бесконечность. Я не видел Пожирателя, но он был здесь, и я знал это из-за незнакомого прежде странного ощущения. Оно родилось внутри, где-то между лопатками, и начало холодом растекаться по всему телу, расходиться по рукам, ногам и голове. И, как ни странно, оно не имело ничего общего со страхом. Скорее, это была горькая обреченность, осознание, что радость и счастье вместе со светом навеки покинули мой мир.
У зомби, кажется, остался внушительный запас мощности — источаемый ими свет сделался в десятки раз ярче, став слепящим, и я вновь увидел уходящие вдаль белые колонны. Они прибавили в ширине и силе, но теперь уже не достигали неба, упираясь в нечто невидимое на высоте нескольких сотен метров и теряясь там, в черноте, безо всякого следа.
Одновременно с этим таким же светом запылало сооружение Ллоуля.
— Пошел!!! — крикнул мне он.
Я сделал несмелый шаг, качаясь от землетрясения, и оглянулся на Ллоуля. Лицо того исказилось от ярости и нетерпения, невозмутимая маска познавшего дзен буддиста испарилась, и Ллоуль заорал громче прежнего:
— Иди!!!
Это вывело меня из оцепенения. Я побежал вперед, ожидая, что сейчас наткнусь на один из четырех штырей или стены из толстого кабеля, но проскочил сквозь них в самый эпицентр свечения, как на платформу «девять и три четверти». Мне показалось, или одновременно со мной внутрь сигануло что-то темное, пухлое и приземистое, стрелой вылетевшее не пойми откуда.
Звуки отрезало, и я очутился посреди молочной пустоты. Здесь не было ровно ничего, а на смену кромешной тьме пришла такая же, простите за издевательство над великим и могучим, кромешная белизна. Ни пола, ни потолка, ни стен, ни дороги, вообще ничего. Как же я стою? На чем?
Опустив глаза вниз, я еле удержался от вопля ужаса. Попробовал ступить шаг и с удивлением ощутил, что нога нащупала что-то твердое. Еще шаг, еще, и, о чудо, я иду! Куда иду? А, кто ж его знает. Ллоуль велел топать, а не стоять, разинув рот, и я ему верю. Больше ведь некому верить.
— Эй, Димыч! — знакомый голос донесся справа, и я резко повернулся, едва не остановившись — в последний момент опомнился и продолжил шаг.
— Ну, ты чего? — Ванька непонимающе улыбнулся и пошел со мной рядом. — Не признал?
— Признал, — неохотно признался я. — А ты тут чем занят?
— Ничем, — довольно пожал плечами рыжий и хлопнул меня по спине вполне осязаемой рукой. — Прям как всегда мечтал. А ты, я вижу, куда-то направляешься?
— Угу, — я еще не знал, как вести себя с этим мороком. — К вам, клоунам. Скоро увидимся.
— Не совсем понимаю тебя, — нахмурился Ванька и поскреб вихрастый затылок.
— И я вот тоже.
Теперь с левой стороны со мной нога в ногу вышагивал Леха, живой и невредимый.
— Слушайте, парни, что вы прицепились? — на меня начало находить раздражение.
— Не успел еще по нам соскучиться, — с улыбкой произнес Семен, присоединившийся к Лехе. Мы вчетвером, как в старые добрые времена, куда-то шли.
— Я еще с вами навидаюсь, — заверил его я.
— С нами ли? — философски спросил Семен. — Повезло тебе. И одновременно не повезло.
— Да-да, — закивал Ванька. — Еще не известно, на чьей стороне удача. Хотя, наверное, все-таки на твоей.
— Сюда — лучше поздно, чем рано, — подытожил Леха, и от его слов по позвоночнику вниз заскользил тоненький ручеек пота.
— Да ладно, друг, — вдруг серьезно промолвил Иван. — Мы просто хотели сказать тебе «спасибо». Ты дошел, добрался — значит, все было не зря. Держись там!
— Удачи, Дима, — сказал Семен.
— До нескорой встречи, — хмыкнул Леха, и все они исчезли.
Трепеща всем телом от непостижимости увиденного, я перешел с шага на отчаянный бег, пока не умотался и не замедлился до неторопливого перебирания ногами. Сам того не заметив, я как-то вышел в осенний парк, оставив белый мир позади.
Здесь всюду возвышались красивые клены с желтыми листьями, а по аккуратным дорожкам прогуливались люди, разные люди — молодые, старые, пары, семьи, угрюмые одиночки и веселые пьяницы. Никто не обращал на меня внимания, кроме одной девушки в бежевом платье, с накинутым сверху красивым красным плащом. Ее глаза были полны тоской, казалось, она вот-вот расплачется.
Мы встретились взглядами, и она пошла ко мне. Я не сводил с нее внимательного взгляда все время, что она направлялась в мою сторону. Мне хотелось встать на месте, но я четко помнил — нельзя. Нельзя, и все тут.
— Вы ведь увидите Хельмута?
