Алексей Доронин - Поколение пепла
Это была победа, хоть она и досталась дорогой ценой. Из самолетов вернулся на аэродром один поврежденный Су-27, а из моряков погибло больше половины. У тыловых служб и штаба тоже недосчитались многих — второй удар был более точен. Но авианосное соединение впервые в современной истории было уничтожено. Его потрепанные останки уходили на всех парах, бросая поврежденные корабли и оставив немало раненых барахтаться в ледяной воде в спасательных жилетах.
Потеряны были все корабли снабжения, а уцелевшие эсминцы «Арли Бёрк» подбирали только тех, кто сумел самостоятельно выбраться в спасательных ботах.
Сколько бы ни оставалось у австралийского командования авианосцев, вряд ли они теперь рискнут подойти к российским берегам. А над местом морского боя, который когда-нибудь войдет в учебники истории, еще долго стояло северное сияние.
Двух катапультировавшихся над Качканаром пилотов скоро нашли. Нет, их не стали свежевать и жарить живьем. Всего лишь, тщательно допросив, расстреляли.
— Ты знаешь, они не такие, какими их изображали в наших книжках, — закончил рассказ генерал. — Там в этих сказках каждый второй пиндос — или гомосек, или наркоман, или трансвестит. И уж все поголовно трусы и ничтожества. Нет, эти не были. Нормальные мужики. Храбрились, не лебезили. Правда, искренне думали, что мы начали войну.
Конечно, в линейных частях там часто служит отребье, которому иначе светила бы тюрьма или депортация. Но становой хребет нации — эти люди не хуже… а может и лучше тех, кто ходит у нас по улицам. Мы в нашем бантустане, как всегда, обогнали метрополию. Те, кто сидит за пультами и запускает крылатые ракеты, водит авианосцы и суборбитальные бомбардировщики… это люди, которые знают, что Достоевский — не хоккеист. Ну а уж те, кто ракеты разрабатывает — эти знают и нашу живопись, и музыку, животных любят, помощь голодающим в Африке собирали и столовые для нищих содержали. Все сплошь высоколобые гуманисты и за мир на всей Земле.
Но какими бы эти ребята ни были, они жили в виртуальном мире, где Саддам имел биологическое оружие, а Каддафи расстреливал демонстрации с вертолетов. Мы для них дикари, к которым можно испытывать только жалость и которым нужно принести, значит, «бремя белого человека». Поэтому даже самые золотые из них были и остаются… и еще долго останутся нашими враги.
Он перевел дух. На мгновение Демьянову показалось, что железный генерал дал слабину.
— Да что я говорю… — произнес тот. — Я ведь знаю о них не по рассказам. Я тогда еще про Косвинский Камень слыхом не слыхивал, но допуск по форме №1 уже имел, поэтому сам был невыездной… Но сын приезжал погостить с двумя коллегами из коренных янки. Потом, когда я дорос до генерала, наши особисты-фсбисты крупно сели в лужу — не нашли пятно в биографии. Хотя в век электронных коммуникаций эти проверки как каменный век. Чтобы сдавать информацию, не надо выезжать за границу или иметь там родственников… Фамилия у него была материна. С ней мы расстались нормально, общаться с сыном не мешала. А он получился упрямый, весь в меня. «Уеду и точка. Здесь, мол, для программиста моего уровня работы нет». Работу он там нашел быстро. У нашего бывшего соотечественника, создавшего известный поисковик. Мне он рассказывал мало, похоже, то, чем он занимался было засекречено не меньше, чем у меня. Жил не в самой Силиконовой долине, а в округе Санта-Барбара. Это вам что-нибудь говорит, Сергей Борисович?
— Знаю только сериал, — ответил Демьянов. — И базу ВВС Ванденберг.
— Не просто военная база, а главная американская площадка для высокоорбитальных запусков.
— Спутники шпионы?
— Минимум один летает и сейчас. С сенсором типа SBIRS — инфракрасной системой космического базирования. Но не только. В 2018 года они запустили оттуда боевую платформу. Наши за ней наблюдали, но сделать ничего не могли. Сбить ее ракетами системы ПКО — можно, но для этого надо было как минимум объявить войну. Устроить ей «аварию» — наверно, не хватило ума или смелости. Естественно, за ней следили. А в июле НАСА объявило «многоцелевой климатологический спутник» утерянным в результате солнечной бури. А в день Ч эта красотуля, якобы распавшаяся на части и сгоревшая в Тихом океане, оказалась над Московской областью. Вернее «над» при таких орбитах условное понятие. Дальнейшее вы можете додумать.
Демьянов между делом подумал о личной боли этого человека. У них действительно было что-то общее. Оба потеряли семьи задолго до войны, остались на обломках, как после кораблекрушения. Хотя какое это имело значение теперь, когда у каждого было трагедий на десять Шекспиров.
— Ладно, перейдем к делу, — генерал провел рукой по столу, будто подводя черту под разговором ни о чем. — Вскоре после того, как мы ударили по АУГ, противник разровнял объект КК под ноль. Удача от нас отвернулась — достали и нас в наших лесах. Почти все полегли. Похоже, с подводной лодки и как раз по картинке со спутника. Одновременно крылатые ракеты поразили хранилище отработанных ядерных отходов под Озерском. Оттуда стремительно распространяется радиоактивное облако. Думаю, вы сами могли зафиксировать его след. Чернобыль заразил пол-Европы, а тут десять чернобылей. Дороги пока еще не полны беженцами только потому, что людей осталось мало и не все поняли, чем это грозит. Но дальше на запад картина может измениться. И уж точно надо остерегаться всякой нечисти, например, моджахедов.
— Это еще кто?
— Натуральные ваххабиты. В последние годы перед войной расплодились на деньги из Саудовской Аравии, а может и не только оттуда. Там у них полный интернационал. Выходцы с Кавказа, средней Азии, местные татары, башкиры, ну и русские — почти треть. Но это тоже, повторюсь, самое меньше, чего вам стоит опасаться.
— А что с подлодкой?
— Она утонула, — не моргнув, ответил генерал. — Шучу. Не имеем возможности проверить. Связь с флотом потеряна. Повторюсь, нам сейчас надо думать не об этом. Сергей Борисович, все, что я вам сейчас расскажу, не для чужих ушей.
— Да я что, вчера родился?
Про себя Демьянов подумав: «Побывав внизу, мои люди и сами обо всем догадаются, так что зря ломает комедию».
— Это не простой продовольственный склад Росрезерва, — продолжал генерал. — И не мобилизационный склад для военного времени. Из того, что я знаю, там хранится резерв, достаточный для автономного существования крупного города и для воссоздания его производственной и сельскохозяйственной базы. Семена, инструменты, станки, техника. И продукты тоже. Ямантау — это клад. А по законам процент от клада достается государству.
Демьянов не стал спорить, доказывая, что к государству они теперь оба не имеют отношения. В конце концов, кто из них за эту страну воевал?
— А на чем мы повезем эти сокровища Али-бабы? — спросил он вместо этого. — Раз уж вы настояли на том, чтобы мы помогли этим коммунарам.
Сам Демьянов от такой благотворительности воздержался бы. Хотя работники они не плохие… вот и пусть отрабатывают билеты.
— Технику мы вам дадим, — ответил генерал. — Не хуже, чем у вас и в любом количестве. Транспорт не вопрос.
— Тогда в чем вопрос? Кто-нибудь уже пытался туда проникнуть?
Генерал коротко кивнул.
— Хоть кто-то из них вышел назад? Там должны быть очень эффективные меры против проникновения.
— Думаете в правильном направлении. У меня есть кое-какая информация, но нет людей. А человеческий материал подобрать труднее всего. Именно поэтому я и попросил вас выручить этих аграриев. Вокруг творится такая дичь, что каждый здоровый росток на счету. Но для такой работы их ополчение не годится. У вас больше опыта. Вы ведь весь областной центр облазили.
— И поэтому нам выпала честь таскать для вас каштаны из огня? — они были в равном положении, поэтому Демьянов мог позволить себе дерзить.
— Таскать не для нас. Или вы думаете, мы хотим залезть туда, чтоб утащить коробку консервов?
Демьянов тактично промолчал. Наверно, он и вправду привык думать о людях с позиции голодного зверя.
— Мы хотим найти что-то, что может помочь этой стране, — внезапно произнес генерал. Это звучало так неправдоподобно, что не было похоже на вранье.
— Я иногда думаю, «этой стране» и пять лет назад помочь было невозможно, — скептически проронил майор. — Тем более, сейчас. Ну да ладно, снявши голову, по волосам не плачут. Какова диспозиция? Что нас там ждет?
— Я могу дать только общие советы. Каждое такое сооружение строилось по индивидуальному плану, а это вообще ни на что не похоже. Даже наш Косвинский Камень рядом с ним не стоял. Понятия не имею, что там внизу, — генерал развел руками.
— А уж тем более, кто, — подумав, добавил он. — Во всем Межгорье мы нашли три десятка человек и всего один смог что-то рассказать. Увы, он прожил недолго. Он был из Управления Строительства-30, это организация министерства обороны, занимавшаяся стратегическими объектами. Ленинградец, работал раньше в Метрострое. В 2003 году по контракту приехал в Межгорье. Рассказал, что на объект доставлялись в закрытых автобусах, с рабочими из других бригад почти не встречались. Охраняли все наверху внутренние войска… а внизу ССО. Служба специальных объектов. Везде колючка, заборы, КПП, камеры, чуть ли не рентген, как на алмазной шахте. Каждая бригада видела только свой участок. Они, например, проходили два вентиляционных ствола, поэтому он и смог составить впечатление о размерах этой махины. Но монтаж оборудования проводили, когда его там уже не было. Подписку о неразглашении он давал до… мы столько не проживем. Мужик еще шутил: слава богу, что не ликвидировали, как строителей ставки Гитлера в Вульфшанце.
