Станция Бякино (СИ) - Выборнов Юрий

Помчался домой, куда же еще. Дочь должна была из школы прийти, в восьмом классе училась, а у жены выходной, два через два работала. Как доехал, помню частями. Шок такой был, что руки тряслись. Хотел вывести семью, неважно куда, за город, главное подальше от всего этого сумасшествия.

Примчался к дому, вбегаю в подъезд, поднимаюсь на этаж, сую руку в карман и понимаю, что ключи от дома в других штанах. Я же в рабочей спецовке уехал. Жму на звонок, барабаню... Дверь открывает жена, вся в слезах, рука в крови. Оказалось, дочь пришла из школы и пошла умываться в ванну. Там и обратилась. Когда вышла, накинулась на мать и прокусила ей руку. Та смогла затолкать ее обратно в ванную комнату и заперла на шпингалет.

Я промыл ее рану под водой на кухне. Обработал даже с хозяйственным мылом, читал, что помогает при укусе бешеной собаки. Выдавливал кровь, наложил жгут и лил перекись водорода из аптечки. Делал всё, что приходило в голову.

Жена все равно обратилась. Как я понял, уже потом, не от укуса. Обращались все, кто переболел вирусом и вылечился. Они с дочкой как раз температурили, когда я был почти с месяц в командировке в другом городе.

Не спас я их, потому что не мог, а не потому, что не смог.

Запихнул к дочке в ванну и заколотил дверь гвоздями. Я тогда не знал, как их можно успокоить. Надежда была, что можно спасти, есть какой-нибудь укол или изобретут его в конце концов. Да и не смог бы собственной дочери голову пробить. Оставил я их там, собрал всё, что казалось, понадобится, и ушел, заперев входную дверь. До сих пор там, скорее всего, ждут папку с работы.

Эх... Теперь у меня одна только мечта. Вернуться в родной город, прийти в родной дом и избавить их от мучений. Всё отдам за эту возможность. Только нет туда возврата.

Напарники прошли молча еще минут двадцать.

— Борис Валентинович, а почему вы не пошли с отрядом Кабана? Или вы жили в другом городе? — оборвал тишину Сережа.

— В этом городе, — ответил Борис. — Только смертники они. Без определенной цели и плана. Обычные мародеры, ослепленные жаждой легкой наживы. Когда добыча хорошая, они друзья, а когда неудача и крохи, то перегрызут друг другу глотки. Мне с такими не по пути.

— Иду с вами, — произнес вдруг молодой человек через какое-то время. — Если надумаете вернуться.

Борис ничего не ответил парню, но по его лицу было понятно, что слова Сережи явно были ему по душе.

Напарники прошли еще немного и, подходя к примерному месту убийства Рената, издалека увидели возле кустов силуэт человека, сильно похожий на женский.

Маша? — удивленным голосом сказал парень наставнику. — Чего ей здесь надо? Неужто решила тело спрятать получше?

Глава 11

Девушка стояла по колено в яме и продолжала рыть могилу, не обращая внимания на приближающихся выживших. Мария с силой втыкала короткую лопатку, наступала на нее подошвой кожаного ботинка и выкидывала почву наверх.

— Бог в помощь, — громко произнес Борис Валентинович, подойдя к девушке. — Отдохни маленько, мы тебя подменим.

Маша бросила складную лопату в сторону и вылезла из ямы. Сережа хотел продолжить копать, но наставник забрал у него штыковую лопату и, покачав головой, буркнул:

— Успеешь еще, сначала я. Там дальше может глина попасться, вот тогда и пригодится нам твоя молодость.

Мария отряхнулась, достала из рюкзака пластиковую бутылку с водой и сделала глоток.

— Будешь? — протянула Сереже воду.

— Не, у нас есть, — ответил молодой человек и пошел глянуть на тело Рената. — М-да... Тебя, дружище, не узнать. Сколько же ты тут пролежал?

Парень отошел немного в сторону и присел на землю. Маша сложила лопатку, убрала в свой рюкзак и села рядом.

— Это моя вина, — произнесла вдруг девушка.

Сережа с Борисом посмотрели на нее. Парень не рассказывал напарнику о своих догадках, так как это действительно были догадки без доказательств. Сергей не хотел выглядеть пустомелей в глазах старшего товарища.

— Он лежит тут с того дня, как я ушла с вашей станции, помнишь? — продолжила Маша.

Девушка сильно вспотела, пока копала, и, почувствовав резкий запах своего пота, немного отсела от молодого человека.

— Почему ты его убила? — холодным тоном спросил Сережа.

— Убила? Я? Нет, ты что? — заверещала Мария. — Я только вчера узнала, что он мертвый тут лежит. На станции Стромино случайно подслушала разговор двух бродяг. Вон даже лопату позаимствовала, чтобы закопать тело. Собаки же сожрут или еще кто.

— Ты же признала вину и день вспомнила, — настаивал парень.

— Моя вина в том, что оставила его тут тогда, — глаза девушки сделались влажными. — В то утро я вышла со станции специально пораньше. Ренат уже проявлял свои чувства ко мне раньше и, услышав «нет», не прекращал попытки ко мне подкатить. На людях он этого не делал, видимо, стеснялся. Я хотела уйти по-тихому, пока все спят, извини за открытую дверь. На середине пути ухажер меня догнал, вот на этом самом месте возле рельс. И начал приставать. Раньше он не давал волю своим рукам, а тут как подменили. Ну я и психанула, со всей силы пнула ему между ног. Это скорее вышло машинально, чем преднамеренно.

Сережа внимательно слушал и пытался понять, врет Маша или нет.

— Ухажер скрючился от боли, — продолжила девушка. — Стал прыгать на месте, непонятно зачем.

— Говорят, помогает, — перебил Борис Валентинович. — Слышал, при таких метких ударах нужно попрыгать на пятках на чем-то жестком.

— Угу, вот и допрыгался наш кудрявый бычок, — продолжила свой рассказ выжившая. — Прыгнул так, что ногу подвернул, взревел, будто медведь после зимней спячки. Сел на землю, снял ботинок и принялся ступню руками растирать. Да вон, глянь, он до сих пор без этого ботинка лежит. Тут я маху дала, конечно, бросила мужика. Но меня можно понять, он, считай, набросился на меня, и неизвестно, чем бы все это закончилось. Хотя знаю, чем, Ренат был бы жив.

Мария грустно повесила голову.

— Верно, моя вина тут есть, — продолжила Маша печальным голосом. — Не нужно было его оставлять. Я не желала ему смерти, просто хотела, чтобы отстал.

— Значит, ты ушла и больше его не видела? — спросил вдруг Борис.

— Нет, я даже в Стромино не стала заходить, пошла дальше в сторону города И. Подумала, он очухается и дойдет, тут идти-то всего ничего. А дальше дожди зарядили, когда вернулась на станцию, всё и услышала, решила, нужно хоронить.

— А нож у тебя есть? Чем колбасу режешь? — поинтересовался Борис.

— Колбасу? Хах, ее запах мне только снится, — девушка стала рыться в своем камуфляжном рюкзаке и достала железяку средних размеров, похожую на тесак. — Вот мой нож, выменяла его у одного дурня. Сталь, говорят, хорошая. Сделан из какой-то там фрезы для станков.

— Мда... Таким глаз не проткнешь, — тихо сказал Борис и продолжил капать. — А что, ничего странного не заметила в тот день? Может видела кого?

— Вроде нет, хотя... — Маша призадумалась.

— Говори, не тяни... — не выдержал паузы Сережа.

— Когда я прошла уже достаточное расстояние, только сейчас вспомнила. Вот ты спросил, и сразу всплыло в памяти. Шум шагов услышала сзади, решила, Ренат снова догоняет, и обернулась. Смотрю, мужик из леса выходит с большим рюкзаком и ружьем, как у тебя. Ну и пошел вдоль рельс в сторону Бякино.

— То есть через Рената?

— Получается, что так, — Мария была сильно удивлена, что совсем забыла про этот момент. — Да вы его должны знать, часто по разным станциям шляется, челнок, дед старый с бородой. Вон он идет как раз.

К компании подошел Дмитрий Иванович.

— А я думаю, куда вы пропали с утра, — весело ответил дед и протянул руку Сереже, чтобы поздороваться.

Сергей не подал руки, встал на ноги и прикинулся, что не заметил.

— Нет ли у тебя ножика, дядь Мить? — спросил парень. — Консервы надо открыть, помянули, а закусить нечем.

— Это мы запросто, это мы сейчас, — старый челнок похлопал себя по куртке, потом по ремню, снял рюкзак и нашел в нем длинный тонкий нож, похожий на кинжал. — Вот, держи, сынок.