Джони, оу-е! Или назад в СССР (СИ) - Шелест Михаил Васильевич

— Поехали! Три раунда по две минуты.

Я шагнул вперёд, протянул сопернику обе перчатки.

— Во, даёт! — восхитился кто-то. — Наглый!

На моё приветствие Васин не отреагировал, а сразу, прикрыл обе мои перчатки своей правой, и «засандалил» мне левым хуком в правое плечо. Я скрутился тазом и нырнул влево, уводя своей правой его правую перчатку себе наружу и, снова перенеся вес на правую ногу, атаковал своей левой его правое плечо.

Один — один по касаниям, но мой удар получился поплотнее, а его — вдогонку моему 'убегающему’плечу и вскользь.

— Хорошо, Евгений, — отреагировал Юдин. — Давай дальше.

Тело не слушалось, ступни вихляли, словно стояли на плохо зашнурованных коньках. Попробовал попрыгать, покрутив тазом и поймать Васина на сближении, но Васин стал значительно осторожнее. Он долбил меня, как дятел прямыми двойками и тройками, вставляя апперкоты. К концу первого раунда я напрыгался по самое «не хочу», но больше ни разу соперника не коснулся.

Дыша, как паровоз, я ушёл в угол и повис на канатах. Подошёл Юдин, заглянул мне в глаза, но промолчал.

— А мне можно ему в голову? — спросил я.

Юдин хмыкнул.

— Попробуй.

Он посмотрел на секундомер и снова сказал:

— Время! Васин, он попытается попасть тебе по голове. Тебе нельзя отвечать так же. Всё понял?

— Понял, — буркнул Васин через капу.

Я шагнул вперёд и на скачке пробил джеб, поднырнул под его правую перчатку, пробил правой апперкот в челюсть, шагнул левой в сторону, крутанулся на носке левой ноги, демонстрируя корявенький циркуль и выкинул длинный хук слева перевёрнутым кулаком, целясь ему в голову. Бам-бам-бам! Все три удара качественно влетели в Васина, но лишь раззадорили.

Он гонял меня, как стая лаек медведя. Больше ни одного удара он не пропустил, а я нахватался, разных его тычков, как собака блох. Несколько раз мне прилетело и по голове.

После команды «стоп» я, снова отойдя в угол, завалился на канаты и опять дышал, но уже не как паровоз, а как кузнечные мехи. Лёгкие разрывались, трахеи жгло, гортань хрипела. Подташнивало, и я понял, что у меня резко упал сахар.

— Мне бы сахарку, — сказал я.

Организм, не привыкший к таким нагрузкам, сжёг все запасы энергии.

— Что такое? У тебя диабет? Или перетрудился?

— Не надо было бежать. От Авангарда бежал. Давно не тренировался, вот сахар и упал.

— Грамотный? Ну ты, блин, даёшь! — сказал Юдин и метнулся в тренерскую. Через секунду он уже совал мне в рот кусочек сахара.

— Слабенький ты. Но это ничего. Так ты молодец. Для первого раза за канатами… Очень даже не плохо. Васин уже год тренируется, а это много для бокса. У него и удар неплохой.

— Да я бы его завалил, — просипел тоже умаявшийся Васин.

— Завалил, завалил. Нормально бой провёл. Молодец, Женя.

Женя воспрянул духом и заулыбался.

— А пацан не чо такой. Шустрый. Ударчики слабенькие, но ничего. Нормалёк.

— Как твоя фамилия? — спросил тренер.

— Дряхлов, — сказал я, ожидая смешки, однако присутствующие в зале на мою фамилию отреагировали буднично.

— Понятно, Евгений. Сегодня тебе хватит. Неси справку и разрешение от родителей. Буддем тренироваться. Задатки у тебя есть. Физику тебе надо подкачать.

— И тут физика, — мысленно усмехнулся я.

Тошнота проходила.

— Вижу, что ожил, — молодец.

Юдин потрепал меня по волосам. Что они все мои волосы треплят? Хорошая шевелюра мне досталась и выпирающий затылок. Бить туда будут… Да-а-а…

Попрощавшись и пообещав тренеру уже завтра взять справку, я вышел из зала.

— Ну как, взяли?

— Взяли, Иван Михалыч, — улыбнулся ему, вспомнив имя. — Спасибо, что посоветовали.

— О, как! Уже и имя моё знаешь! Молодец! Так, будешь ходить?

— Буду. До свидания.

— Бывай, бывай…

Выйдя из спорткомплекса, я решил искупаться. Народу на набережной было не много. Рабочий всё-таки день. Тут же у стадиона купив мороженного, я отправился к автоматам с газированной водой и выпил один за другим три стакана с сиропом. Сахар в той жизни для мне уже был не желательный продукт, да и химические напитки вставали поперёк горла. Здесь сироп вырабатывался из натуральных яблок, груш и ягод. В автомате чаще всего использоался дюшес, то есть грушовый, а вот в магазине можно было купить разный сироп.

Дома у нас, когда я был маленький, имелся сифон, и мне нравилось самому делать газировку. Если не было сиропа, подходило бабушкино варенье. Женькина семья обходилась без сифона. Сашка вчера делал себе «газировку», наполняя кружку со смородиновым вареньем водой из-под крана, неплотно зажав его пальцем. Оригинальное решение. Надо попробовать.

Вода в ковше показалась мне грязной, и я пошёл дальше на территорию пляжа «Динамо». Вода и там не отличалась идеальной чистотой, но дальше я не пошёл. Территория спортобщества КТОФ в отличие от деревянной Динамовской, закатанная асфальтом, мне не нравилась никогда, хотя там имелась десятиметровая вышка для прыжков в воду. На «Динамо» вышка была пониже. В старших классах и в студенческом возрасте мне нравилось прыгать с неё, вызывая девичий восторг и уважительно-завистливые взгляды парней.

Но сейчас мне хватит и шестиметровой высоты «динамовской» вышки. Мне захотелось дать этому телу встряску. Оно, между прочим, оказалось жилистым и прочным. Как не старался, мне не удалось повредить его суставы и связки. Хотя… Вечером и завтра посмотрим. И тут я вспомнил, что забыл снятый и оставленный возле стадиона гипс. Эх! Ну да ладно. Гипс я и сам себе намотаю.

Раздевшись и поплавав всласть пошёл к вышке. Кстати, предположение о Женькином теле, как о «топоре» не подтвердились. Тело имело положительную плавучесть, что означало, что кость у этого тела лёгкая, пористая. Что для бокса имело отрицательную характеристику. Зато для плавания положительную. Тело могло лежать на воде даже на боку.

— Так тебе, брателла, в синхронное плавание прямая дорога. Туда с такой плавучестью «с руками оторвут», — подумал я. — А вот нокаутирующий удар ставить придётся долго. И ломаются такие кости легче. Да-а-а… Намаюсь я с ним.

Прыгнув раз пять с трёх метров и отработав подскок и «склёпку», поднялся на шесть метров. Постоял в сторонке, глядя, как прыгают другие. В основном «бомбочкой» глуша тех, кто прыгнул раньше.

— Вот придурки! Совсем не думают о технике безопасности! — думал я, наблюдая за «вакханалией», творившейся в воде. Поняв, что нырнув, надо уходить на глубину и отгребать подальше, я накачал себя кислородом, разогнался, оттолкнулся вверх, сложился, выпрямился и вошёл в воду. Нормально вошёл.

Волна схлопнулась над моими пятками, пощекотав их. Это говорило о том, что вход почти идеален. Открыв глаза и оглянувшись наверх, увидел «взрывы глубинных бомб». Ха-ха! Хрен вы меня подорвёте! Сопротивляясь всплытию, отгрёб подальше от вышки и поближе к трапу, ведущему на пирс. Вынырнул. Запаса воздуха хватило, чтобы проплыть под водой около десяти метров. Нормально для первого раза. Техника накачки лёгких кислородом для ныряния на большие глубины путём «фридайвинга», была освоена мной в классе восьмом «той жизни». Сейчас я просто попробовал её исполнить и получил приличный результат.

Снова поднявшись на верхнюю площадку, постоял, подышал, побольше поглотал воздух, прыгнул похуже, нырнул и доплыл до самых поручней, блестящих в зеленоватой воде бронзой. Солнце стояло уже высоко и пробивало слегка зацветшую к концу лета воду до самого дна. Красиво!

На пирсе я попрыгал, выбивая воду из ушей, и уже снова отправился к вышке, когда ко мне подошёл одетый в рубашку, брюки и сандалии парень. Ну, как парень? Лет до сорока мужчины мне казались молодыми. Издержки старческой психики, так сказать.

— Подожди-ка мальчик, — остановил он меня, придерживая за плечо.

Оглянулся, удивлённо посмотрел на него, вздёрнув, по привычке, левую бровь.

— Надо же, старые привычки переходят в новое тело, — успел подумать я и спросил: — Что-то случилось?