Темные тропы и светлые дела (СИ) - Владимиров Денис

Временами многовековые необхватные деревья, похожие на земные дубы — такие же кряжистые великаны, подступали практически вплотную к дороге. И когда с разлапистых ветвей с только-только проклюнувшейся листвой, срывались капли, а иногда и окатывало нас, будто из ведра, я оставался сухим.

Средневековый макинтош, как и многое другое, купил вчера у мастера Карена из рода Щук, изготавливающего и торговавшего различной амуницией и одеждой, предназначенной специально для походов в Земли Хаоса.

Обошелся он мне в сто восемьдесят золотых, но стоил каждой потраченной монеты, хоть и торговались мы до хрипоты, до сорванных глоток. Плащ скидывался в секунду, был необыкновенно прочным, сюда так и просилась цитата: «носить не переносить». А благодаря специальной пропитке обладал огнеупорностью и кислотоустойчивостью. Как утверждал создатель, ему не причиняла ни малейшего вреда слюна плевунов — особо токсичная дрянь, какая мгновенно сжигала незащищенную кожу и плоть до костей, и была намного сильнее выделений тех же кислотников. Пассаж про вулканическую лаву, на которой можно было спать, я отнес к красочной фигуре речи.

Отдельно радовал поднимающийся высокий воротник, он служил дополнительной защитой шеи. А под мягкой подкладкой плаща в ячейках широкой сетки из толстой паутины сгурсов были приклеены намертво пластины, вырезанные из крыльев плавунца. Тонкие трубки из него же защищали плечи от рубящих ударов сверху. Этот материал по прочностным характеристикам не уступал лучшей стали, но вместе с тем был необычайно легким — обладал положительной плавучестью, поэтому стоил на порядок дороже.

Для черноягодцев он являлся побочным продуктом заготовки роски, именно тогда добывалась львиная доля крыльев. После убийства тварей, каких относили к одному из видов нежити, в течение суток после обработки специальным зельем из нужных частей их тел можно было нарезать обычным острым ножом пластин, прутков, колец и трубок, а затем на второй день те обретали необычайную прочность.

Всего лишь такой маленький фактик говорил о правильности отказа от сладкой каши в сиротском приюте. Экипироваться в Черноягодье стоило намного дешевле, нежели в других местах. Возникал справедливый вопрос, почему сюда еще не ринулись толпы алчных имперцев, но уверен, ответ находился в отсутствующих на данном этапе знаниях.

Еще на мне были надеты непромокаемые штаны из сантика, усиленные кожаными вставками на коленях, пахе и пятой точке. Пару я купил у Талли, потому что у Карена готовых специализированных не нашлось, но он пообещал изготовить нечто шедевральное за тридцать золотых, а еще за семьдесят сделать короткий доспех. На работу мастеру требовалась декада и деньги вперед. За переделку брони скрытного ношения покойного Тикса он не стал браться, точнее, назвал сумму в шестьдесят полновесных империалов, которая ставила под сомнение целесообразность данных манипуляций. Потому что по защитным характеристикам она никак не превышала сделанную с нуля по снятым с меня меркам. Я предположил, что тот просто не хотел заниматься подгонкой.

Одна из главных радостей и прелестей — приобрел ременно-плечевую систему, какая позволила решить множество вопросов с эргономичным размещением всей носимой амуниции и оружия, так как имелись крепления под многочисленные подсумки, и сами они. На любой вкус, цвет, задачи и, конечно, кошелек.

Сейчас за спиной на гобловский манер в кожаных ножнах были жестко зафиксированы мои родовые кинжалы. Поверх них хитрый плоский тул для арбалетных болтов, вмещающий пятнадцать штук «волчьего оскала». В фургоне на дне сундука, защищенного магией, были припрятаны кречетовские подарки, но их требовалось легитимизировать, купив в Речной Крепости десятка два. После чего смело рассказывать о приобретении, и только затем использовать без оглядки на каверзные вопросы, внятных ответов на которые, тем паче с амулетом Истины, до этого момента не нашлось бы. Но пока рядом с ирсом слева от седла висел еще один колчан, уже на сорок штук обычных снарядов, на какие можно было накладывать штатные заклинания арбалета.

Закрепил на привычных по Земле местах вместо плазменных парализующие гранаты, к ним дополнительно огненные и одну с ледяным дыханием, каждый смертоносный гостинец обошелся мне в пятьдесят золотых. А если бы покупал доставшиеся в качестве трофеев, то разорился бы. Тавол ничуть не смущаясь, давая до этого цену в сорок, запросил сто семьдесят за одну, а за сонную — двести. На мой резонный вопрос и некое возмущение ответил, ничуть не межуясь и не стесняясь непомерной алчности:

— Так я покупаю на треть ниже цен, какие дают за них в Демморунге, а не от тех, за какие продают там. И может и найдешь чуть дешевле, но гарантии, что сработают, как нужно, никто не даст. Я — даю. Поэтому ты здесь берешь не кота в мешке на свой страх и риск, а проверенный товар с гарантией качества.

Понятно.

Удобно разместились и все приборы, начиная от подзорной трубы и заканчивая респиратором, не забыл про литровую флягу с водой. Очки, доставшиеся в наследство от мага, на какие сменил бандитские, оказались в разы лучше. Чувствительнее, и их можно было носить постоянно. Что, собственно, я и сделал. Вообще, они напоминали абсолютно современные — тактические, такие же зализанные формы, а не гогглы, с сопутствующими мыслями о паровозах, ведре ржавых болтов, лопатах и угле. И прилегали к лицу плотно, обеспечивая всестороннюю защиту глаз, не только от механических повреждений, но и от ядовитых испарений. Стекла не запотевали и самоочищались.

Нашелся специальный подсумок для кровоостанавливающего бинта, доступ к которому обеспечивался в секунду-другую, для трех целебных зелий, способных лечить самые тяжелые ранения, каждый флакон вставал в свой кармашек, столько же захватил универсальных антидотов и специализированную мазь от ушибов, синяков и ссадин. Один трофейный саквояж с медициной дополнительно ехал в фургоне вместе с Амелией.

Не забыл о питании. Отдав по золотому за пару, купил десять брикетов в тонких тканевых мешках, по виду напоминавших слегка увеличенные земные энергетические батончики из стандартного боевого рациона. На каждом можно было продержаться сутки-двое, три из них отправились в поясную сумку. А еще приобрел пару средних зелий бодрости. Одно гарантированно давало прилив сил на день. Однако больше трех раз в декаду употреблять их категорически не рекомендовалось. Флакон стоил две желтые монеты.

Слева на моем поясе в ножнах висел прямой медвежий кинжал, за ним прямоугольная небольшая сумка — магическая поделка от Джигана. Ее мог открыть только владелец, а разрезать или каким-то иным способом быстро добраться до содержимого, не обладая выдающимися магическими способностями, — невозможно. Это хитрый гоблин опять гарантировал.

— Северная Крепость — место такое, жулья — не перечесть. На ходу подметки рвут, зазеваешься и не заметишь, как не только кошель срежут, но и штаны снимут! А она в любом случае с тобой останется. Сбережешь сейчас медяк, потеряешь десять золотых, — выдал явно заготовленную речь Тавол.

Положим далеко не медяк, а целых восемьдесят полновесных желтых империалов, но указывать на несоответствие не стал. Нужная вещь.

В сумке сейчас находились и деньги, и ожерелье, какое оценил он же и сказал, что могу рассчитывать минимум на четыреста золотых у его знакомого в Демморунге. А за злополучный белый кинжал там же выручу четыре с половиной-пять тысяч, последний находился в сундуке в фургоне. Это оказался сильнейший артефакт, предназначенный только для инициированных магов. Короткоклинковое оружие могло превращаться в призрачный полуторный меч, способной кромсать любые доспехи, пробивать незримую защиту, сжигать сильную нежить одним прикосновением, вызывать огненную волну, расходящуюся во все стороны от владельца на расстояние до десяти метров и превращающую врагов в пепел. Эффект напрямую зависел от силы волшебника. Дополнительный плюс — оружие можно было улучшать. Хорошая вещь, но не для меня, даже имея кольцо-костыль архимага третьего уровня, я не смог бы воспользоваться трофеем.