Михаил Ланцов - Иван Московский. Первые шаги
Однако в данном случае имело место вопиющее преступление, сильно расширяющее возможности обвинения. Посему Ваня начал с банального – с опросов. Не самолично. Нет. Зачем ему такая радость? Подрядил несколько баб-челядинок «за денежку малую», что много лет при дворе крутятся и друг друга не любят. Да подбил их вызнать – кто от кого узнал о злодействе Полуектовых. А потом, составив простенькую табличку, выявил источники слухов – людей, от которых впервые эти новости при дворе услышали.
Любопытная информация, но недостаточная для обвинения.
Так что Ваня пошел дальше.
Логика его была проста. Если маму отравили, то ей дали яд. Кто дал? Не ясно. Какой – тоже. Однако мама перед смертью не болела. А значит, что? Правильно. То есть яд был сильным и употреблялся разом и сразу смертельной дозой, а не продолжительное время малыми порциями.
Осмотр покоев Великой княгини, в которых многое оставалось на своих местах из-за переживаний отца, дал свой результат. Хотя Ваня и не надеялся на это. Бутылка, изящная такая небольшая стеклянная бутылка, внутри которой был порошок со странным, непривычным запахом.
Не зная наверняка, что это за порошок, княжич смешал его с кашей на подкопченном сале и масле, перебивавшем его аромат, и дал беспризорным собакам.
– Это что же? – удивленно спросил один из челядинов, непосредственно мешавший порошок с кашей, глядя на померших собак.
– Надеюсь, тебе хватило ума самому кашу не пробовать, – сухо отметил Ваня.
– Нет! Что ты! Как можно?! – ужаснувшись, ответил парень, который действительно хотел. Пахла ведь каша довольно вкусно.
– Вижу, что не пробовал, – усмехнулся княжич. – А то бы давно вот так бы пал. Этой дрянью меня с матушкой травили. Но мне, видно, порция досталась недостаточная.
– Господи! – ахнул парень и истово перекрестился.
– Узнаю, что ты кому-то хоть слово про это сказал, – голову откручу. Понял?
– Да! Да! – закивал он головой, как болванчик, норовя ее оторвать слишком энергичными движениями.
– Любой слух ненужный опасен. Любое слово, – продолжил Ваня. – Ежели злодей-отравитель узнает, что идут по его следам, – сбежит. И справедливости не добиться. Понял ли?
– Понял! Как не понять?!
– Закопай собак. Негоже им вот так валяться. И остатки каши с ними положи, чтобы больше никто не отравился. И миску разбей и закопай с ними.
– Да-да, – охотно согласился парень и бросился спешно выполнять приказ.
А княжич занялся следующим этапом – поиском поставщика. Нужно было идентифицировать яд и узнать, откуда он попал в Москву. Порошка вон щепотка, а какой эффект… явно неэндемическая потрава.
С этим делом проблем особенных не было, так как аптекарей и прочих медиков на просторе Великого княжества Московского и конкретно столичного города не наблюдалось. То есть вообще. Ни одного. Посему яд мог привезти только иноземец какой или купец. Вот Ваня и связался с гулящими девицами, а точнее, с притонами, о которых все знали, но помалкивали. Ибо дело нужное, крайне востребованное, хоть и богопротивное. Не сам, ясное дело. Что позволило купить слухи и локализовать список возможных поставщиков…
– Таким образом, – продолжал он рассказывать отцу, – удалось выйти на человека, что привез этот яд на Москву. Это был грек. Сам он не знал заказчика, но его удалось опознать через опрос соседей. Они видели, как Сенька Косой, служивый Андрея Васильевича, приезжал к тому греку несколько раз в те дни.
– Так значит, Андрей… – глухо как-то произнес Великий князь.
– Да. По всему выходит, что люди Андрея Васильевича ответственны и за распространение слухов, и за приобретение яда, коим мамку мою потравили и меня пытались. Разные люди. Вряд ли они посмели бы действовать за спиной своего господина без его ведома в столь опасном деле.
– Ты их взял?
– Я не решился.
– Зато я решусь! – рявкнул Иван Васильевич.
– Отец!
– Что?!
– Не спеши!
– Почему?
– Зачем их брать? Ну признаются они под пытками. И что? Тебе и мне понятно, что это сделал он. А как мама твоя отнесется да иные братья?
Им-то слова слуг не указ. Ежели Андрей Васильевич заявит, что это не он, то ему и поверят. Как итог – переругаешься с ними. Чего доброго, распря начнется.
– Может, – чуть подумав, ответил отец.
– На склянке с ядом были обнаружены отпечатки пальцев[31], – едва заметно улыбнувшись, произнес Ваня, отвечая на невысказанный вопрос Великого князя.
– Что?
– Узоры на пальцах посмотри. Если берешь какой предмет, то на нем остается отпечаток от пальца. У каждого человека они неповторимы. Купцы сказывали, что далеко на востоке за татарскими землями, в державе Мин, отпечатки применяются для подписи торгового ряда уже тысячу лет. Составляют две одинаковые грамоты и на обеих ставят отпечаток одного и того же пальца. Что исключает подделку. Ибо узор на пальце – у каждого свой.
– А на слово не верят? – удивился отец.
– Когда речь идет о больших деньгах – они считают, что верить на слово плохая примета. К убыткам или разорению, – ответил Ваня и мило улыбнулся.
– Вот уж поганый люд! – покачал головой отец и демонстративно перекрестился.
– В Святом Писании, – возразил Ваня, – сказано: «Кто скоро доверяет, тот легкомыслен, и согрешающий грешит против души своей».
– И где же такое там сказано? – немало удивился отец. Он, как и большинство верующих людей, ограничивался обыденными формами социального ритуала, мало уделяя внимания собственно пространным текстам. Разве что жития какие почитает, а точнее, послушает, как ему читают. Но то дело иное. Считай – единственный жанр приключенческой литературы в то безрадостное время. Этакие сказки на ночь. Ваня же эти два года не только оружием овладевал да языками, но и Святое Писание штудировал.
– В Книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова[32]. Глава девятнадцатая, стих четвертый, – произнес Ваня. Это с Русью XV века он был незнаком. А о том, что в религиозном обществе можно оправдать любой бред правильной цитатой духовного лидера или очередного пророка, он был в курсе. Посему и налегал на Закон Божий. Да не на жития, а на более фундаментальные тексты. И выписывал себе цитаты с указанием мест. Этакий оперативный инструментарий. В конце концов, он вырос в стране, где до 80-х годов XX века даже научный спор по физике можно было выиграть цитатами из Ленина или Маркса. Не каждый, но примеров хватало. В эти же глухие времена без подобных костылей было попросту сложно работать на хоть сколь-либо значимом уровне.
– Надо же… – покачал головой Великий князь.
– Мысль эта показалась мне здравой. И после долгих попыток мне удалось снять отпечатки с бутылочки, в которой яд находился. Оказалось, что оставленный не специально отпечаток не так-то и просто снять, и не с каждой поверхности. Но стекло и металл для того подходят отлично. Так вот. Отпечатков на той склянке оказалось много. Она хоть и небольшая, но зело вытянутая, оттого места хватало. Грек тот совершенно точно его касался. Вот на нем и проверил – слуга мой купил у него склянку большую со святой водой из Иерусалима. Да проследил, за какие места тот лапал ее, чтобы ненароком не затереть. И все подтвердилось. Его отпечатки нашлись среди прочих. Тогда я велел слугам аккуратно взять кубок, коим дядя пользовался, и снял оттуда отпечатки. А чтобы исключить ошибку, я взял еще один, подаваемый ему другим человеком. И опять все подтвердилось…
– Это получается, – произнес отец, – что брат ту склянку с ядом в руках держал?
– Истинно так, – кивнул Ваня. – Его слуга ее купил. Другой его слуга слухи о виновности Полуектовых распространял. Осталось понять, как склянка попала к матушке.
– И как? Ты ведь разузнал?
– Нет. Этого выяснить не удалось. Может, сам дал, а может, через кого передал – не ясно, – ответил Ваня «на голубом глазу». Он смог опросами локализовать еще одного участника этого заговора, но пока не решался о том отцу говорить. Как тот поступит? Как отреагирует? Это было бы больно… ему больно…
– Значит, надо Андрейку брать да поспрашивать, – произнес Великий князь после долгой паузы. Он и так, и эдак обдумывал сказанные Ваней слова. Виновность брата теперь не представлялась ему сомнительной, хотя, признаться, он и раньше подозревал его. Гнал эту мысль, но она раз за разом стучалась в его голову. Теперь же…
– Надо, – кивнул Ваня. – Но не сейчас.
– Почему?!
– Ты хочешь сорвать поход на Казань? А ну как Борис и Юрий не одобрят твоего поступка? Нет, батя. Сейчас дядю брать нельзя.
– Выкладывай, – усмехнулся Иван Васильевич, поняв, что его сын выдумал какой-то хитроумный план…
Со снятием отпечатков Ваня, конечно, импровизировал. Ваня никогда этого не делал и лишь слышал теорию. Поэтому пришлось тренироваться, раз за разом мусоля стекляшки да железяки. И так до тех пор, пока не приноровился, опираясь на местный, крайне невысокий технологический уровень. Даже некую пародию на скотч сделал из тонкой шелковой ткани.
