Галина Гончарова - Первые уроки
Постепенно Аля узнала, что Иртон — так называлось поместье, в которое её забросило, так назывался и дом, Иртон-Кастл, был построен в форме буквы «Н», положенной набок. Двухэтажной буквы.
Выглядело это так. Центр «Н», то есть центральная перекладина, была самой большой и жирной. И отводилась на первом этаже под здоровущий холл, бальный зал, малый зал и столовую. В правом нижнем крыле были библиотека, кабинет хозяина дома, музыкальная комната для дам, охотничья комната для мужчин, комната для игр в плохую погоду, там же был выход в сад с огромной веранды… одним словом все для развлечения гостей. В правом верхнем крыле располагалась кухня. На первом этаже там были так называемые рабочие комнаты, например, комната для рукоделия. Там же располагался вход в погреб. Там же были все кладовки и склад всего самого ценного. Тканей, мебели… Там же, на втором этаже жили слуги. Комнаты в правом нижнем крыле на втором этаже были предназначены для гостей.
Левое нижнее крыло было поделено между галереей портретов, рыцарским залом, оружейной, на первом этаже и также комнатами для гостей на втором этаже. Левое верхнее крыло было полностью отдано на откуп семье. И первый, и второй этаж. Крылья дома не соединялись между собой. А на второй этаж вели четыре массивные лестницы из дерева, с красивыми перилами и очень удобные. Пожалуй, к ним не придрался бы даже английский лорд.
Но Аля придралась. По ее мнению, чтобы оценить всю красоту дома, надо было сначала хорошенько отмыть его. А то занавески нестираны, пыль витает, пауки вообще благоденствуют. И что с того, что потолки под пять метров высотой?! Что, приставные лестницы еще не изобрели!? Изобретем.
А еще потолки были в вековой копоти, стекла грязные и мутные, а из темных углов подозрительно попахивало сортиром. То ли кто-то не добежал, то ли и бежать не собирался.
Свинарник королевских размеров. И по-другому тут не скажешь.
А когда Аля добралась до местного туалета — ее вообще чуть не стошнило. Комната с дырой в полу. И все. Ни системы слива, ничего…
Просто дыра в полу — и каменная труба, выведенная в ров. Или в сад. Вобщем, наружу. Кошмар!
Она и нашла-то комнату по запаху. А запах был такой, что мухи на лету дохли. И девушка тут же пометила себе ликвидировать этот бардак.
Первым, что понадобилось Але, была библиотека. Благо, до замков и запоров тут особо не додумались. Единственный амбарный замок висел на двери коридора, в котором располагались склады и кладовки. И выглядел так, что девушка чуть не перебудила весь Иртон диким хохотом. Тоже мне — преграда. Да такой замок школьник шпилькой откроет!
Единственная проблема — не уронить эти пять кило металла себе на ногу. А то до конца жизни хромать придется.
Но кладовки ей были совершенно не нужны.
А вот библиотека…
Аля отлично понимала значение образования. И знала — без понимания местного письма и счета кто угодно обведет ее вокруг пальца. А это — непозволительная роскошь. Поэтому найдя библиотеку, она вздохнула с облегчением. Но — ненадолго.
Открыв одну из книг, она чуть не завизжала от ужаса.
Вторую.
Третью.
Твою мать!
Они же ВСЕ рукописные!!!
И все — на пергаменте!!! Вот все, блин!!!
Аля мысленно записала в свою программу бумагу и печатный станок, пусть даже самый примитивный. С наборными литерами и медленной скоростью. Ничего. Сойдет. И принялась обшаривать библиотеку, проглядывая все книги, попадающиеся под руку. Сначала на одной полке, потом выше, потом еще выше — сколько достанет. Стопка пергамента порадовала. Гусиное перо с чернильницей — огорчили. Надо будет найти кузнеца. Обязательно.
А еще неожиданно порадовало открытие. Не Америки, но…
Она могла читать на местном языке. Не идеально, нет. На уровне второго класса начальной школы. А то и первого. Но могла. Это — главное.
Очередная книжка порадовала названием в три строчки:
« Подробное землеописание, а также житие, обычаи и нравы народов мира, составленное скромным дворянином Калериусом из Ативерны».
Отлично. Главное, чтобы это не оказались приключения Гулливера местного разлива. А то будет прикол… но вроде как что-то у Лилиан в мозгу было?
Учиться толстушка не любила, разве что вышивать золотом и гладью, но уроки ей все равно давали. В любом случае Аля хозяйственно прибрала книжку в сторону. Почитаем, посмотрим, подумаем… И положила в нее несколько листков пергамента. Много брать не решилась, чтобы не заметили.
Девушка еще покопалась на той же полке. Но лафа закончилась на землеописании. Ладно. Нельзя же ждать от жизни слишком многого. Хотя бы можно узнать то, что не может рассказать служанка. Попробовать читать и писать. Освоить местную систему счета. Какая-то база в этом мозгу есть, осталось стырить и принесть…
Что самое печальное — Аля даже сильно «своего» супруга осуждать не могла. Разум Лилиан Иртон был достаточно убогим.
Ни чтения, ни письма, ни разговоров… молитвы — да. Те она могла оттарабанить по-любому. Хоть ночью распихай. И все.
Зато сто двадцать кило живого веса!!!
Ну и кто из мужчин такое выдержит?
Как говорится, если все мужики козлы — срочно смотрись в зеркало, вдруг там отражается коза?!
Можно полюбить и стопятидесятикилограммовую красотку. Можно! Но красотка должна быть личностью! Яркой, живой, умной, чтобы через полчаса все забыли про фигуру и наслаждались общением! А вот если есть только попа… ну тут хоть разорвись. Толку не будет.
А с другой стороны — из золушки можно сделать принцессу. И средство тут — любовь. И самая страшная крокодилица начнет меняться.
А вот если поступить с ней, как с Лилиан Иртон…
Руки женщины сжались в кулачки.
Да будь ты хоть трижды граф!
А по морде я тебе при встрече настучу. Еще до развода. Вот!
А пока — за дело!!!
Писать Аля решила угольками. Камин у нее в комнате топили так, что быка можно было зажарить. Найти пару угольков поудобнее — и вперед. Чем завязываться с перьями, которые постоянно надо чинить, точить, заменять…
На фиг! Пометка. Не забыть изобрести карандаш.
Так Аля прожила две недели.
Книга оказалась просто сокровищем. Неведомый товарищ подробно описывал существующие в этом мире страны. И рассказывал о народах, которые их населяют.
Врал, наверняка, где мог. Но хоть географию — и за то спасибо!
По уровню жизни здесь царило натуральное средневековье. Даже порох еще не открыли. Аля его состав, конечно помнила. Чего там думать? Сера, уголь, селитра! Она и нитроглицерин могла приготовить, но решила не заморачиваться с этой прелестью. Чем позже люди цивилизуются, тем лучше для планеты. Факт.
Как говорил один из ее любимых писателей, техническое развитие не должно опережать морально-этическое. Иначе такой армагеддец наступит, что Бога сметет и чертям хвосты поотрывает.
Стекло стоило столько, что никому еще не пришла в голову мысль делать из него зеркала. Да и качество у него было не очень. А приличных стеклорезов и вообще пока не водилось.
Аля мечтательно улыбнулась. Есть же и такой прогресс, который не приведет к войнам. И вещи, которые люди не приспособят для убийства. Ей надо будет очень тщательно отбирать то новое, что она может принести в этот мир. Хотя может она очень и очень немногое. Медицина…
Главное, что она знает и умеет — это медицина.
До хирургов ее уровня тут не дорастут еще лет пятьсот. Или тысячу пятьсот.
Воевали здесь по старинке — с баллистами, катапультами, луками и арбалетами. Раненых бывало много. И умирали многие. От ран, которые на Земле могли даже и не заметить. Полежать недельку в госпитале — и забыть навеки.
Это не радовало. Но то, что врач всегда найдет себе место — успокаивало. Даже если в графьях кормить не будут — благодарные пациенты помереть не дадут.
Промышленность здесь тоже находилась почти на нуле. Почти натуральное хозяйство. По морям плавали парусные корабли, по земле ездили исключительно на лошадях. Имелись, конечно, кареты и телеги. Но на взгляд Али — они жутко походили на гробы. Только побольше и на колесах. Такое слово «рессоры» здесь не знали.
Хотя не Але было спорить. Она-то про рессоры знала только, что они есть. А вот в какой части телеги они должны размещаться и как выглядеть…
Не учат в мединституте таким вещам. Не учат.
Одним словом, все обеспечивали себя почти самостоятельно. Это Але решительно нравилось. Ни заводов ни фабрик… И в то же время…
Были свои минусы и в этом времени.
Грамотных людей практически не было. И Аля твердо знала — она вплотную займется вопросом школ на своей земле. Хотя бы четырехлеток. Хотя бы только для обучения счету и письму. И только зимой. Летом-то в крестьянской семье каждые руки на учете. Мелочь — и та вся при работе. А зимой — можно.
