Алексей Чтец - Аннстис. Возвышение. (Новая жизнь. Возвышение.)
Я принялся дрожащими руками обшаривать тело на предмет любой возможности снять с ноги цепь и помочь выбраться Трис, но ничего напоминающего ключ не было и в помине. Более того, не было и никакого замка, к которому этот самый ключ мог подойти, орки оказались совершенно чужды механизмам, и не удивительно, это не гномы и даже не люди. Тюремщик поступил гораздо проще, сноровисто вогнал стержень мягкого железа в петли полуколец и расплющил, намертво закрепив на щиколотке проклятый рабский атрибут. Даю на отсечение руку — Трис закована также. Зато у тюремщика нашелся отличный кинжал, хотя бы ради этого стоило ворочать эту груду мяса, отличный он оказался не в смысле качества, а своей пугающей массивностью и прочностью. Грубое изделие зеленорожих мастеров ближе к рукояти оказалось толщиной с орочий палец и шириной в орочью же ладонь, что делало из него отличнейший инструмент, чтобы вогнать в звено грубой и дрянной цепи, пока та не разойдется достаточно, чтобы освободиться. Что я не замедлил это проделать.
Упором стала щель скальной породы. Звено отлично расположилось поперек, я вставил в него кончик кинжала и, используя вместо молотка отдаленное подобие боевого топора, добытого у все того же орка, начал вгонять кинжал в стену. Раздавались гулкие удары, режущие кромки мялись, словно были сделаны не из железа, а из податливой меди, но пока что выручала толщина клинка. Звено деформировалось, разбухало и чуть вмялось в дыру, куда я старательно забивал кинжал, из нее осыпалась каменная крошка от раздавленной ударами породы, а затем звено лопнуло.
Выдернув застрявшую цепь, я отложил в сторону измятую и пришедшую в негодность смехотворную пародию на оружие, и, позвякивая остатками цепи, поспешил к Трис. Все это время она внимательно следила за моими действиями, временами поглядывая на черный провал выхода из которого по наши души с минуту на минуту должны были набежать толпы привлеченных шумом орков. Но толи им было плевать на все, что происходит вокруг, толи они настолько привыкли к тому шуму и крикам, что частенько отражаются от каменных стен и отправляются гулять по пещерам, но в итоге никто так и соизволил узнать, что же тут происходит.
Я не обольщался и не верил в мнимую безопасность, рано или поздно сюда так или иначе придут. Придет хотя бы тот человеческий маг-ренегат, что так вольготно чувствует себя среди каннибалов и людоедов, придет, чтобы продолжить свое черное дело. Глупо было бы и дальше столь же самонадеянно звякать металлом о металл и верить, что все обойдется. Да и то, что я использовал в качестве «ключа» годилось разве что на переплавку, окончательно утратив гордый статус оружия. Пошарив вокруг, я перекантовал поближе к Трис каменную подставку с плоским верхом, на которой лежала часть пыточных инструментов, накидал на нее снятую с орка и сложенную в несколько раз одежду. Только после этого на камень опустилась растертая в кровь нога Триссы, а я прислонил к кандалам обмотанный сверху грубой кожей топор. Несколько чуть смягченный и оттого менее шумных ударов чем-то вроде кувалды, и наемница морщась потирает щиколотку.
За ногами последовали руки, и вот уже абсолютно свободная Триса, чуть покачиваясь жадно пьет начинающую пованивать воду из стоящей в углу кадки. Покрутив выщербленный покореженный топор, я с грустью признал правдивыми слухи о непревзойденных орочьих кузнецах и о том дерьме, в которое они умудряются превращать добрую сталь. Но несмотря на качество инструмента, пришла очередь Трис помахать железом и снять с моей ноги обруч, и вскоре на мне осталась только узкая полоска отполированного до блеска металла на шее, и снять ее не лишившись при том головы не представлялось возможным.
Я сгреб в охапку все тряпки, что нашлись в пыточной и соорудил себе что-то на подобие набедренной повязки. С обувь все было так же хреново, как и с одеждой, чтобы не стереть ноги в кровь, пришлось на первое время обойтись простыми обмотками. Прикинув таким образом хоть какую-то одежду, я с не меньшей жадностью чем Трис напился противной, задохшейся воды с металлическим привкусом крови. Скорее всего именно в ней брезгливый маг отмывал руки, а затем в компании наемницы мы двинулся в темноту и неизвестность.
Шли осторожно, на каждом шагу буквально вжимаясь в неровные каменные стены и замирая, прислушивались к малейшему шороху, раздающемуся далеко впереди. Каждое движение, каждый вздох служили одной единственной цели — продвинуться на очередной метр вперед и ни издать ни единого звука. Любая оплошность, любая неосознанная реакция, будь то чих или последствия вздутия живота, могла стать последней в жизни, а я не собирался подыхать настолько позорно.
Но не смотря на все предосторожности, первый же встреченный орк появился настолько внезапно, что я невольно совершил ошибку новичка бездумно смотрящего за стремительно приближающейся смертью. На бесконечно долгую секунду я застыл в оцепенении и нерешительности. Кажется, это зеленорожая тварь вылезла откуда-то сбоку из бесконечных ответвлений коридора завешанных дубовыми вонючими шкурами каких-то животных. Этот орк был воином, впрочем как и все встреченные до этого орки, и совершенно не собирался подобно мне тупо пялиться на своего противника. За ту же самую секунду, в два прыжка он оказался рядом со мной с занесенным для рокового удара двуручным мечом…
Но в этот самый момент в мироздании произошло изменение, орк нелепо качнулся, припадая на правую ногу, взрыкнул и будто в замедленной съемке завалился набок, всего за мгновение до того, как мои мозги должны были украсить местный пейзаж элегантными брызгами. Это поработала Трис, признаться я и подумать не мог, что простым кинутым камнем можно пробить тупую орочью башку, но злоба и неистовая, звериная ненависть наемницы, которою точно такой же орк пытал на протяжении двух дней и вырезал язык, творят чудеса. В этот раз пронесло, орк снова оказался один, и даже звук падения его грузного тела, показавшийся невероятно громким в этой тишине, не привлек ничьего внимания.
— Стой, — я чуть притормозил двинувшуюся вперед наемницу. Я был ей дико благодарен за то, что она спасла мою шкуру. Тут, млять, не реалистичная до дрожи компьютерная игра, а долбанная реальность. А самое поганое, что черта с два сейчас поймешь получиться ли начать все с начала, если конечно не считать началом реинкарнацию, которая еще не известно, толи наступит, а толи нет.
Ослабевшие, дрожащие от напряжения, пыток и усталости ноги подогнулись, и я опустился прямо на орка, медленно сползая по стеночке. Организм подбирался к пределу, к точке невозврата, когда не поможет даже хваленая регенерация. Той воды, что я недавно выпил явно недостаточно, мне нужен материал, много материала для восстановления, черт побери, мне необходима еда. Уже как-то привычно руки потянулись обшаривать покойника в поисках любого полезного предмета, способного продлить балансирующую на лезвии ножа жизнь. И за поясом у него оказалась кость, самая настоящая не до конца обглоданная кость, на которой все еще оставались куски плохо прожаренного мяса, зачем-то засунутая за ремень на манер меча, запас на черной день, не иначе. Я вцепился в нее как в спасательный круг, как оголодавший волк, готовый жрать что угодно, будто это моя последняя трапеза, хотя не исключено, что так оно и окажется. Кому это самая кость могла принадлежать я старался не думать, чтобы меня прямо тут не вывернуло наизнанку, вместо этого я продолжал насыщаться.
Долго это продолжаться не могло, запас, который тупорылый орк таскал на собственном теле быстро подошел к концу, и если я не собираюсь жрать это самое тело, делать мне здесь больше нечего. Но и идти вперед — занятие не из лучших, одному богу известно сколько зеленорожих тварей бездумно шатается вокруг, и совершенно точно одно, чем дальше, тем их окажется больше. Возвращаться назад? Чтобы не самому наткнуться на орка, как было недавно, а терпеливо ждать когда они придут сами? Глупость. Черт, это непроходимая глупость! Если хотим выбраться необходимо делать хоть что-то. Но что?
Вдвоем, уставшие и избитые мы ни что для двух-трех разъяренных бойцов — так, небольшая встряска, возможность размяться и хорошенько смазать лезвие кровью. Значит пробовать прорваться бессмысленно. Красться и пробираться — значит расписаться в собственном слабоумии, да собственно куда красться? Где выход, когда мы находимся черти где в самом центре логова орков? Это очередной способ изощренного самоубийства. Но у меня мелькнула идея, а если нас будет не двое, а больше?! Намного, намного больше! Наверняка мы не единственные узники в этих проклятых мрачных тоннелях, у орков не может не быть заготовленного свежего «мяса», и навряд ли оно упустит шанс убраться отсюда подальше или хотя бы прихватить на тот свет парочку своих тюремщиков!
— Мы идем назад, — тихо прошептал я, беря орка за ногу и кивком приглашая Трис сделать тоже самое, не стоит раньше срока себя обнаруживать.
