Инна Шаргородская - Когда пришел волшебник
Затем разложили по мешкам «вечные» фляги с водой и кофе, семена дерева рох, отгоняющие сон, и «нескончайки», как незамысловато называли квейтанцы магические съедобные продукты, обладавшие свойством восстанавливаться. Эти самые «нескончайки» оказались преоригинальными штуковинами, не считая хлебной буханки, выглядевшей вполне обыкновенно, и про себя Вероника окрестила их «шишками». С виду они и впрямь напоминали нечто среднее между еловой шишкой и ананасом – толстенькие, продолговатые, покрытые разноцветными чешуйками. Каждая «шишка» имела свой вкус – от мясного до шоколадного, и взамен оторванных чешуек на них в считанные минуты отрастали новые…
Гемиона выдала из собственных запасов старинное, но верное оружие против физического нападения – серебряные пистолеты, заряженные серебряными же пулями, способными убить оборотня и до смерти напугать великана. И, упрятав их в карманы, все четверо ее гостей подняли не сговариваясь и закинули за плечи свои дорожные мешки.
Ведьма нахмурилась. Обвела их по очереди испытующим взглядом.
– Все-таки решили идти прямо сейчас?
– Ну да, – сказал капитан Хиббит. – Зачем ждать до завтра? Спасибо тебе, Гемиона.
Она покачала головой.
Упрямец!.. Ей хотелось спросить – «ты идешь искать Феркаэля или смерти?» Но в опасный путь такими вопросами не провожают… И вместо этого она спросила:
– Это ваше единодушное решение?
Все четверо кивнули.
– И… вы помните, о чем я говорила? Вы хорошо подумали?
– Как могли, – снова ответил за всех Кароль. – Будь моя воля, я, конечно, пошел бы один, но… – и повторил: – Спасибо тебе.
– Постойте, – сказала она. – Вернее, присядьте на дорогу. Ты рано благодаришь, друг мой, ведь я еще не исполнила своего обещания – спеть для вас!
В тот же миг в руках Гемионы откуда ни возьмись появилась гитара, и ведьма легко провела пальцами по струнам.
Капитан Хиббит просиял. С готовностью сбросил мешок с плеча и уселся на стул.
Спутники его сделали то же самое, хотя никакого обещания спеть не помнили и песен отнюдь не жаждали. К этому времени успел слегка помрачнеть даже и Михаил Анатольевич, не ожидавший, по-видимому, от предстоявшего похода ничего хорошего. Странно, что он ни разу не попытался воззвать к благоразумию остальных, подумала Вероника, садясь рядом с ним на диван. Считает уговоры бесполезными и готовится к верной погибели?..
Тут Гемиона вновь пробежалась пальцами по струнам. И негромко, низким, грудным голосом запела:
– «Зову ли я тебя – не знаю…»
Вероника закрыла глаза.
– «…Но, осторожна и светла,
Душа на цыпочках по краю
Двух бесконечностей прошла —
Меж «да» и «нет»…»
Больше она не слышала ни слова.
Нет… слышала, конечно, но не запомнила. Потому что голос ведьмы Гемионы вдруг вынес ее в какое-то иное пространство, где слова потеряли значение, превратившись в чистую боль и чистую радость – алое и зеленое пламя. В этом едином, но не смешивающемся пламени без остатка сгорело все суетное и земное, что обременяло душу. И душа увидела золотой поток и узнала свой дом – гармонию, которая произвела ее на свет и с тех пор неустанно призывала к себе.
Время тоже потеряло значение. Не осталось никаких желаний. Душа окунулась в поток света и тепла. А потом… вернулась.
В комнате стояла тишина.
«Ночь в ожидании рассвета…» – в самом ли деле в песне Гемионы прозвучали такие слова или это ей показалось?..
Вероника открыла глаза. Взгляд ее упал на капитана Хиббита, который сидел напротив. Он с силой провел ладонью по лицу, как будто стирая слезы, и только тут она ощутила влагу на собственных ресницах.
Но на душе было тихо и ясно. Как после бури. Или… перед рассветом.
Михаил Анатольевич вдруг легко поднялся со своего места, подошел к Гемионе и, наклонившись, поцеловал ей руку.
– Благодарю за нас всех, – сказал он. – Ты умеешь творить настоящие чудеса, благородная дама.
Ведьма улыбнулась.
– Надеюсь… Теперь – идите. Удачи вам!
– Ох, – сказал капитан Хиббит, вставая и светло улыбаясь ей в ответ. – Когда мы увидимся в следующий раз, я кое-что поведаю тебе, солнце мое Гемиона, – поделюсь мудростью, которая мне вдруг открылась. Но не сейчас… сейчас ты, пожалуй, и не поверишь, что я сумел подняться до таких высот! – Посмеиваясь, он тоже поцеловал ей руку. – Удачи, дорогая. Ты ее заслужила.
Вероника, еще не до конца понимая, какое чудо сотворила с ней песня Гемионы, но по-прежнему ощущая на душе небывалый покой, в свою очередь сердечно попрощалась с хозяйкой. Антон выразил надежду, что вскоре они увидятся снова. Затем все четверо подхватили свои дорожные мешки, и поскольку капитан Хиббит никогда не бывал в Бросельянском лесу и не знал, «куды бечь», как он выразился, телепортировала их на сей раз Гемиона. На опушку, на то самое место, где когда-то встретилась с Феркаэлем…
Глава 34
Впереди стеной встал лес, позади раскинулись холмистые, цветущие луга. И никого вокруг, ни одной живой души…
Некоторое время они стояли и молча смотрели на этот лес, испытывая вполне понятные чувства – легко храбриться, пока опасность далека!.. Потом капитан Хиббит вздохнул и сделал несколько шагов вперед, всматриваясь в траву под ногами.
– Сдается мне, вот это, – он ткнул пальцем вниз, – можно назвать тропинкой. По ней и пойдем, – и добавил беспечно: – Кстати, заблудившихся зайчат нигде не видать?.. Экая жалость!
– И куда мы по ней придем? – спросил Антон, с сомнением разглядывая едва заметную в густой траве дорожку, что вела от опушки в глубину леса.
– Куда-нибудь! Главное, не в болото. Будь она ложной, мы ее попросту не увидели бы. Ну, с Богом!
И капитан шагнул на тропинку первым.
Следом двинулась Вероника, за ней Антон, и последним, дабы защищать всех своим немаленьким уменьем с тыла, пошел Михаил Анатольевич.
Так, гуськом, испытывая легкое замирание сердца, они и вступили под высокие своды легендарной, исполненной загадочных ужасов Броселианы.
Впрочем, здесь, вблизи опушки, она походила на самый обыкновенный лес – деревья, кусты, травы, мох, ковер из опавших листьев и хвои… Все это, разумеется, светилось и переливалось, но точно такую же картину путники видели и вокруг своего коттеджа в Доме Безумного Магнуса, и на месте перехода из Тарианы в Квейтакку. Птицы пели как ни в чем не бывало, в зарослях цветов копошились, жужжа, шмели и пчелы, сладко пахло соснами и прогретым солнцем медовым разнотравьем. Ничто как будто не угрожало пришельцам с первого же их шага по колдовскому лесу, и потому через некоторое время они немного расслабились. И Вероника, вместе с душевным покоем заново обретшая любопытство, начала задавать вопросы.
– Пока все очень мило, – сказала она, провожая взглядом шестикрылую оранжевую стрекозу. – Ужасы будут позже?
– Хотелось бы, – откликнулся капитан Хиббит. – В смысле – как можно позже. Хорошо бы даже после того, как мы найдем Феркаэля…
– Да, неплохо бы, – сказала Вероника. – Ой, подберезовик! Да какой! И еще!..
– Не засматривайтесь на них, мидам. Жареных на костре грибочков нам тут не поесть!
– Я помню. Но полюбоваться-то можно?
– Это – сколько угодно.
Тут в разговор вступил Антон.
– Вон тебе первый ужас, Ника, – пень с глазами!
– Ай! – Она шарахнулась и чуть было не сошла с тропы.
Антон успел подхватить ее под руку.
– Ни на что не наступать, – напомнил негромко.
– А он не бросится на нас?
– Не должен, – сказал Кароль, останавливаясь и присматриваясь к старому замшелому пню, глаза которого походили на две огненные, недобро горящие щелки. – Но и нам лучше на него не бросаться… Доброго тебе здоровьичка, дедушка!
Он шутовски поклонился. Пень скрипнул, щелки закрылись, огоньки погасли.
Четверо путников, опасливо косясь на него, зашагали дальше – по-прежнему гуськом, поскольку ширина тропинки не позволяла идти рядом. Теперь, вспомнив о предостережениях Гемионы, они принялись старательно смотреть под ноги, чтобы не наступать на траву. Но по сторонам поглядывать тоже не забывали – уж больно неприятным показался им этот глазастый пень, и черт его знает, кто или что еще могло таиться в лесных зарослях! Как заревет, как выскочит…
После пня, однако, долгое время им не встречалось никаких странных существ. Все так же светило солнце, пели птицы, ветер весело шелестел листвой. Лес постепенно становился гуще, деревья – выше и массивней, но тропинка исправно вела пришельцев мимо всех непролазных кустарников, мимо буреломов и оврагов, мимо устрашающей величины муравейников и как будто не собиралась пока пропадать или заводить их в болотную трясину.
Вероника, выпытав у капитана Хиббита все подробности относительно происхождения и рода занятий глазастых пней – это были, как он объяснил, вросшие от старости в землю лешие, – задала следующий вопрос.
– А кто такие призраки-друиды?
