Дайсё-ян. Книга первая (СИ) - Константин Лер

- Вызовите кто-нибудь скорую, человеку плохо.

Нью-Йорк. Четверг, после полудня. 88-й участок полиции. ЮнМи.

Я, снова в тюрьме. На этот раз в американской. Сижу за решёткой, никого не трогаю, перевоспитываюсь… Наверное. Правда, про тюрьму - это я слегка преувеличиваю. Обычный обезьянник в полицейском участке, куда меня посадили после взятия показаний и оформления. В общем, как говаривал один известный персонаж, пока дело «шьют».

«Ну, вот зачем я в парк сунулся? Нехорошее место. Гулял бы себе по Бродвею, который в пяти минутах ходьбы от Машиного дома, афиши разглядывал. Нет, потянуло лесным воздухом подышать. Сначала, роллер этот! Угораздило же его, именно на меня свалиться! Сколько раз себе твердил: «Серёга, берегись блондинок и роллеров!» Потом, мальчишка-скейтбордист, с которого весь сыр-бор и завертелся. В итоге, я угодил на «баттл» уличных танцоров. Не просто угодил - оказался участником. Как говорится: «любопытство сгубило кошку». И чуть не сгубило Юркина. Хотя…»

Оглядываюсь по сторонам. Камера, метров пять в длину и столько же в ширину. Почти комната в «Хрущёвке». Только, в отличие от квартиры, соседи не радуют. Напротив меня, на вытянувшихся вдоль стен скамейках, восседает парочка, потрёпанных жизнью, представительниц древнейшей профессии. Которые, с момента как меня завели в камеру, откровенно «зыркают» в мою сторону. До мурашек.

«Они что, за конкурентку меня принимают? Пфф!»

Ложусь на скамейку, вытягиваясь во весь рост, закрываю глаза. Кормить будут вечером, так что, можно поспать.

«Ох уж эти мне танцы!» - роится ворох мыслей в голове, не давая покоя. - «Ну, толкнул случайно местную звезду «балета», с кем не бывает? Надо было извиниться, да тихо слинять. Но Юркин, как всегда, стремится непонятно что и кому доказать» - думаю я, ворочаясь на узкой скамье, - «Так ведь, получилось достойно. Не забыло тело как надо двигаться. Пусть, со скрипом и стонами, но местный задавака был мною практически посрамлён.

А дальше, разошёлся я, что-то. С лавочником нехорошо получилось. Надо будет разыскать его в парке, компенсацию выплатить. А то, подтянут статью за хулиганство, на пятнадцать суток уеду. Вдобавок к возможному сроку за побои. Хм… А ведь, наверняка, подтянут. Я бы, на месте продавца, заяву накатал на вандала, с подробным описанием хулиганки. А дальше, дело техники. Начнут по базам совпадения внешности искать, тут и всплывёт моя несдержанность. Благо для копов, скейтборд в деле тоже фигурирует. Зацепочка.

Мда…, попадос. Не светит мне свобода»

«Фристайл. Всё дело в нём» - перескакивает мысль на моих случайных знакомых.

Стоило мне услышать знакомое название, как сорвался, решив, что это судьба, предварительно, повторно подкинувшая, сегодня утром, печатку под ноги. Словно намёк - не забывай, с чего всё началось.

А ребята мне понравились. Сначала. Не без тараканов, но у кого их нет?

«Выступают, имеют награды. Есть цель! К тому же, некоторые из них наверняка в чём-то талантливы, отдельно. Столько материала для работы! Причём, обоюдно!» - представляю, как Нора будет меня учить уличным танцам, и усмехаюсь в полголоса. Сквозь сомкнутые веки, кожей чувствую, направленные в свою сторону, колючие взгляды сокамерниц.

Ещё одна неприятность. Во время ареста вскрылась моя фобия к соприкосновениям, открытыми участками тела. Вышло очень не очень, да ещё, при свидетелях, но совладать с организмом я был не в состоянии. Хорошо, в полицейском участке отнеслись с пониманием, не стали повторно хватать за руки. Поверили офицеру, на форме которого красовались характерные следы моей реакции на попытку застегнуть наручники на запястьях. К счастью, копы быстро выудили из базы нужные сведения о нападении на меня в парке, накануне. И мой рассказ, о приобретённой таким образом фобии, зазвучал достовернее. Обещали показать ЮнМи психиатру. Заботливые, какие…

Личность они мою установили - это факт. Но, без документов, подтверждающих что я - это я, передавать меня службе опеки они не хотят. Забавно. А ещё забавнее, что я не могу воспользоваться правом на телефонный звонок. Так как, не знаю номеров никого из тех, кто в состоянии вытащить меня из тюрьмы. Разве что, Тома с Арни, чьи номера остались на салфетке, валяющейся на столе, в моей комнате, привлечь. Попросить кого-нибудь из них оповестить Лёху. А он что сделает? Позвонит Маше, которая сейчас за тридевять земель находится? Толку? Внесёт залог? При условии, что его назначат, а не выпрут из страны, не став разбираться кто прав, кто виноват.

Ребята, конечно, свинтусы. Не ожидал от них такой подставы. Кинулся, значит, защищать симпатичную девушку от рукоприкладства. Чуть сам не огрёб, применил самооборону… А на вопросы полицейских, вызванных очухавшимся мистером Декстером, все, как один, стали талдычить что ничего не видели, ничего не знают. И вообще, мимо проходили. Разве, так поступают с потенциальным участником собственной команды? В чём смысл? В итоге, этот Декстер заявил, что подвергся хулиганскому нападению, со злым умыслом причинить ему тяжкие телесные повреждения. Лишь за то, что посмел вторгнуться в «гадюшник» на помощь своей дочери. Дочка, кстати, тоже хороша. Видно, что папаша её в ежовых рукавицах держит, до смерти запугал девочку. Но она всё равно, не проронила ни слова о насилии со стороны собственного отца, и о моём вмешательстве - тоже. Бьёт, значит - любит? Так считает?

«И, после всего, меня ещё спрашивают, что со мной не так. Люди, что с вами не так?! Что не так с теми, кто готов отобрать у подростков единственное место, где им комфортно? Где они могут общаться, тренироваться, да и вообще, каждый, заниматься тем, что больше всего ему по душе! Что не так с теми, кто бьёт собственных детей, называя это «воспитательным процессом», и оправдывая количеством вложенных в ребёнка денег? Думают, раз богатые, так им всё позволено?»

Вспоминаю, что был выпорот Машей, и снова усмехаюсь. На этот раз - горько, осознавая, что в моём случае, всё было по справедливости. А вот, поднимать руку на ребёнка по любому поводу, а то, и без него - откровенный садизм.

Понимаю, что завожусь. Сам себя накручиваю, но поделать ничего с этим не могу. Несправедливость мироустройства не даёт покоя.

Вскакиваю с лежанки, начинаю долбить ладонями по решётке, и кричать, зазывая охрану. Мои соседки смотрят на меня как на умалишённую.

«Пусть!»

На вопли ЮнМи является полная тётка в полицейской форме.

- Чего тебе? - не стремясь проявлять вежливость, интересуется она причиной своего беспокойства.

- Мне положен телефонный звонок. Я хочу позвонить, - отвечает ей задержанная. Охранница смотрит на девушку долгим взглядом, размышляя, а не послать ли её подальше, но профессионализм берёт своё. Она отпирает дверь, и жестом командует ЮнМи на выход.

- Вперёд, - указывает она ей место в их импровизированном строю. - Руки за спину.

ЮнМи безропотно подчиняется.

Мда…. Этого следовало ожидать. Том, на которого были все надежды, свалил в закат. Точнее, в Голливуд, на съёмки. И, ничем не мог помочь. Пришлось, «не солоно хлебавши» возвращаться в камеру. К злобным взглядам сокамерниц.

«Какие у меня остаются варианты?» - размышляю я над сложившейся ситуацией, снова устраиваясь на лежанке. - «Дождаться завтрашнего дня. Если, я правильно понимаю, должен состояться суд надо мной. А где суд, там и адвокаты. Конечно, бесплатные, но сейчас это не существенно. Адвокат - это возможность передать весточку кому следует. Кстати, а почему, именно, бесплатные? Я, ведь, теперь миллиардер! Потребовать нормального защитника, и не обязательно ждать завтра! Потом верну Маше потраченные на него деньги. В конце концов, не моя вина, что приходится идти на крайние меры - потрошить кредитку.

«Что ещё взбрендило в голову этой девчонке? Не сидится ей спокойно» - размышляет, повторно потревоженная полисменша, когда со стороны камеры, где содержится ЮнМи, снова доносятся вопли, призывающие охрану.