Лучший режиссёр, главы 201-300 (ЛП) - E Wall

Ещё после 11 сентября президент США Джордж Буш объявил терроризму войну, причём поставил Ирак, Иран и Северную Корею в ряды стран “оси зла”, полагая, что эти государства-изгои в случае получения оружия массового поражения сотрясут весь мир. В начале второй половины 2002 года администрация Буша сообщила, что получила доказательства того, что Ирак занимается разработкой оружия массового поражения и поддерживает терроризм, а потому потребовала от правительства Саддама Хусейна уйти в отставку.

Затем комитет ООН по контролю за ядерным оружием и Международное агентство по атомной энергии в течение многих месяцев проводили расследование. Три доклада показали, что нет никаких доказательств, указывающих на то, что Ирак занимается разработкой оружия массового поражения. Совет Безопасности ООН отклонил проект США об отправке войск и разворачивании войны, однако США по-прежнему упирались на своём, расставив войска в Персидском заливе и продолжая требовать от правительства Саддама Хусейна разоружения. С выходом в марте третьего доклада обстановка ещё сильнее накалилась, война могла разразиться в любой момент.

23 марта планировалось провести церемонию вручения «Оскара». Если война действительно начнётся, все газеты только и будут писать о ней, телеканалы тоже будут транслировать ход военных действий, временно прекратив уделять внимание миру развлечений, да и сам шоу-бизнес покажется не совсем уместным, поэтому общественность и СМИ имели различные мнения по поводу окончательной судьбы «Оскара» в этом году и вполне возможной войны.

С тех пор как администрация Буша раскрыла своё намерение атаковать Ирак, по всему миру, включая США, поднялись волны демонстраций и призывов против войны; вместе с тем большинство граждан решило довериться администрации Буша, но, как бы там ни было, вся страна сейчас была окутана напряжённой атмосферой войны.

– Ян, если начнётся война, ты придёшь на церемонию? – послышался хмурый голос Роберта.

Ван Ян с равнодушным видом смотрел на стоявшего на сцене Гила Кэйтса. Подняв бокал и сделав большой глоток, он ответил:

– Да, но проходить по красной дорожке не стану.

У него будет три шанса получить награду, а он уже давно решил, что если ему удастся заполучить награду и оказаться на сцене, то он в прямом эфире призовёт к миру и обругает Джорджа Буша. Разве это не хорошая идея?

Но он искренне надеялся, что война не начнётся. На то было много причин, прежде всего, это будет неправомерная, ошибочная война.

– Мы не должны из-за войны отказываться от этого традиционного грандиозного события в мире кино. Оно стойкое и независимое, – не прекращая читал речь Гил Кэйтс, пытаясь успокоить номинантов. В конце концов, если будет война и звёзды не придут на церемонию, телевизионный рейтинг «Оскар» заметно упадёт, что будет крайне скверно. Гил продолжал:

– Кино как раз и заставляет забыть о горестях войны…

Он долго проговорил, прежде чем сойти со сцены, затем на сцену поочерёдно вышли Николь Кидман, Кэтрин Зета-Джонс и другие номинанты и выразили свои надежды на «Оскар». Многие из них пока избегали мрачной темы войны и отшучивались. Кэтрин посмеялась над собой, заявив, что её большой живот станет уникальной достопримечательностью на красной дорожке, она сказала:

– Я ношу с собой не только сумочку, но и ещё кое-что.

Джулианна Мур, номинированная на лучшую женскую роль и лучшую женскую роль второго плана, пошутила со сцены:

– Когда у тебя есть две номинации, тебя может ожидать двойное поражение.

Ван Ян не выступал с речью, лишь увлечённо поедал блюда и пил алкоголь.

После банкета все вышли на сцену, упорядоченно встали под отличительным баннером «75-я церемония вручения “Оскара”», выстроились по росту в четыре ряда, в центре между ними стояла почти двухметровая золотая статуя. Была сделана традиционная совместная фотография.

Далее номинированным актёрам и режиссёрам вручили почётные грамоты Американской академии кинематографических искусств и наук, после чего началась пресс-конференция за сценой.

В тускло освещённом помещении для пресс-конференций все стулья занимали всевозможные журналисты, державшие в руках длиннофокусные фотоаппараты и микрофоны, позади них работала операторская команда. Луч света ударял в чёрную кафедру с микрофоном в центре маленькой сцены, на кафедре стояли две золотые статуэтки с мечом в руках. После того как Мартин Скорсезе удалился, Ван Ян вышел с правого края сцены, и в помещении тотчас раздались щелчки и замерцали вспышки.

От ослепительного света Ван Ян часто заморгал, взгляд был слегка затуманенный от выпитого алкоголя. Он встал на середину, опёрся руками о кафедру и, смотря на множество людей внизу, с улыбкой промолвил:

– Привет, ребята!

– Ян, это первый раз, когда тебя номинируют на «Оскар» за лучшую режиссуру. Ты веришь, что выиграешь? – резко задал вопрос без всяких прелюдий белый журналист, поднявшись со своего места.

Ван Ян, нахмурившись, скользнул по нему взглядом. Пухлое лицо журналиста походило на сахарную вату. Ван Ян усмехнулся:

– Без этого вопроса никуда. Ладно, я верю в победу! Я разве не говорил это два года назад? Помнится мне, тогда отвечали: «Малыш, иди спать!»

Среди журналистов тут же раздались смешки, Ван Ян тоже посмеялся и вдруг спросил:

– Чего смеётесь? Это вы так и отвечали.

Смех журналистов стал ещё громче. Затем журналистка с длинными золотистыми волосами и в чёрном костюме встала и спросила в микрофон:

– Ян, если война и впрямь разразится, ты придёшь на церемонию? Какова твоя позиция?

Хотя организаторы «Оскара» ясно выразились, что не поддерживают обсуждение номинантами военных действий и не хотят втягивать кино в политику, тем не менее этот вопрос по-прежнему являлся горячей темой обсуждения.

– Гм? Я приду на церемонию, но, если начнётся война, не буду участвовать в прохождении по красной дорожке и поздравительном банкете, – Ван Ян сквозь мутный свет разглядел на лице журналистки веснушки. Они ему напомнили об Энн Дален. А когда он услышал вопрос о войне, то его голова наполнилась чувством яростного водоворота. На самом деле в течение последнего полугода он тоже постоянно следил за этим делом.

Но он не собирался из-за этого лишний раз тревожиться. Жизнь продолжалась, работа продолжалась, нельзя каждый день ходить с кислой миной из-за намечавшейся войны. Наверняка и Саддам Хусейн не беспокоился. Ранее, когда Ван Яну задавали подобные вопросы, он не выражал как-то подробно своё мнение, лишь говорил, что не хочет войны, потому что излишняя болтовня могла запросто навлечь на его голову беду, тем более он являлся этническим китайцем.

Но сейчас под воздействием хмеля он почувствовал себя внезапно протрезвевшем. Почему даже о своей настоящей позиции нельзя много говорить? Нужно учитывать чувства тех орущих психов, что призывают к войне, или учитывать их деньги на билеты в кино? Чёрт!

– Я против этой войны! – Ван Ян сделал глубокий вдох, во взгляде постепенно стал проявляться гнев. – Я против этой войны. Если есть доказательства того, что Ирак владеет оружием массового поражения и тайно поддерживает террористов, тогда эта война необходима. Но доказательств нет, нет ядерного оружия, нет биологического оружия, ничего нет! Если вступать в бой, это будет неправомерная война, это будет вторжение.

Он издал смешок, пропитанный издёвкой, стукнул кулаком по кафедре и под изумлёнными взорами журналистов громко произнёс:

– Америка повсюду укоряет другие страны за их поступки, а сама умчалась в Персидский залив вторгаться в Ирак. Вы не испытываете неловкости?

Журналисты зашептались, не ожидав, что волшебный юноша вдруг так жёстко выскажется, да ещё и на камеры! Светловолосая журналистка, полный белый журналист, лысый темнокожий журналист… У всех присутствующих загорелись глаза – они нашли ценный материал!

Воспользовавшись тем, что организаторы не против, светловолосая журналистка поспешила задать острый вопрос: