Алексей Борисов - Византиец. Смоленское направление
Подбадривая себя, кочевники завизжали и потеряли с десяток человек, напоровшись на первый натянутый трос, конная лава его разорвала, не останавливаясь. С подобными вещами Этей-Темиру, что означало Прекрасный наездник, сталкиваться ещё не приходилось, но после второго троса, орда перешла на шаг, пустив вперёд пару всадников, размахивавших перед головами своих лошадей копьями, как опахалом. За поворотом реки конница остановилась, в трёхстах шагах лежали головы воинов из сотни надменного Батасухэ.
- Вперёд! Урусуты уже рядом. - Прокричал Этей-Темир, ни сколько не заботясь о пастухах, идущих впереди отряда.
Над рекой раздался оглушительный рёв, перекрывающий стоны и визги кочевников, которым не повезло оказаться под копытами лошадей своих товарищей. Стальной трос выполнил своё предназначение. О том, что монголы пошли вперёд, я уже знал. Удачно запущенный воздушный шарик сумел зафиксировать момент построения конницы. Лед, к сожалению пока держался. Не доходя до строя манекенов метров триста, передние ряды кочевников открыли стрельбу навесом, никакой карусели не было. Плотная масса пёрла напролом, осыпая лёд перед строем копейщиков стрелами со свистульками. До шипастых звёздочек оставалось не более ста шагов. Сейчас многое зависело от смекалки командира монгол. Если пойдут вперёд всем скопом, то всё получится. Будут атаковать волнами, малыми отрядами - задумка провалится. С караульной вышки поле боя было хорошо видно, с собой десять снаряжённых магазинов и запасная сумка с патронами россыпью. Пахом со своими новгородцами стоит у каменной стены, дружинники с арбалетами по периметру крепости.
Лава приближалась, вот уже первые стрелы с широкими наконечниками стали достигать ровного строя моих деревянных воинов. Впивались в их ростовые щиты, отскакивали от шлемов, иногда попадали и в корпус, но основная масса падал на лёд, превращая заледенелую поверхность реки в шкуру ежа. Я стал вести огонь одновременно с противником и за две минуты сменил уже четвёртый магазин, выбивая командиров, а может просто хорошо экипированных воинов. Действуя по принципу: шлем, панцирь, сабля - значит командир, нет шлема - простой воин. К сожалению, защиту на голове носили многие, такого разнообразия в доспехах, мне ещё не приходилось встречать. Некоторые лошади имели накидки, из переплетенной кожи, закрывающую грудь коня, многие воины вообще напоминали китайцев, из увиденных мною фильмов, с торчащими наплечниками и прошнурованной броне. Встречались и русские доспехи, не иначе как доставшиеся трофеи. Внезапно стрелы перестали сыпаться, и лава ощетинилась копьями. А ещё спустя мгновенье, конная масса ускорила ход и сразу же потеряла темп, создавая перед собой баррикаду из людских тел и туш животных.
Кони передового отряда рухнули на лёд, сбрасывая наездников. Ржание обезумевших от боли лошадей слилось с криками о помощи. Острые четырёхгранные шипы раскалывали копыта мохнатых лошадок. Некоторые попадали в лунки, отчего ноги моментально ломались. Наконец лёд треснул, не выдержав огромной массы в одном месте. Кочевники рвались вперёд, пытаясь таранным ударом опрокинуть строй, обходя возникшие препятствия и падали на лёд создавая новые. Две тысячи шипов, посеянных на всю ширину реки, собирали свою жатву смерти. Выставленные в авангарде пастухи полегли почти все, но оставалась ударная часть отряда кочевников.
- Пахомушка, стреляйте навесом в сторону реки, враг уже на шипах. - Прокричал вниз новгородцам.
По этой команде, чугунные шарики вылетели из крепости и понеслись к реке, в заранее пристрелянное место. Пятьдесят ядрышек, как орехи сбрасываемые воронами на асфальт, посыпались на степняков. Вот только орешки были с секретом. При ударе они разрывались, калеча всё вокруг. На фоне этих разрывов, выпущенные из большого башенного арбалета болты были не заметны. Они вонзились в лёд, пробивая тела насквозь. Но и это всё не было основным оружием. Многоствольные системы залпового огня из водопроводных труб размещались по берегам реки. По две с каждой стороны, они отработали по флангам с убийственной силой. Оставались ещё деревянные пушечки, нацеленные на лёд за пару метров до манекенов, но до них дело и не дошло, настолько всё перемешалось ещё на подходе. Команда Пахома Ильича крутила ворот катапульты, собираясь сделать повторный выстрел. Кульминация боя приближалась. Около ста семидесяти бронированных всадников преодолев все препоны, приближались к манекенам и почти моментально угодили под воду. Просверленный лёд, щедро удобренной солью не выдержал, река вскрылась по всей ширине, образуя водяную траншею в шесть метров шириной.
- Этей-Темир, воины гибнут, не сумев убить ни одного урусута. Это колдовство! Реку заволокло туманом! - Один из сотников со злостью обратился к новоявленному командиру.
Отступать было нельзя, Шоно просто казнит, узнав, что без результата потеряна почти половина его войска. Из шести сотен, навскидку остались не более трёх. Идти вперёд невозможно, лёд превратился в обломки, среди которых барахтаются уцелевшие кони. С флангов не обойти - густой лес. Но погубить остатки ещё хуже.
- Отходим, дух реки не хочет пропустить нас вперёд. - Ответил сотнику Этей-Темир, развернул коня, и, собираясь покинуть поле битвы, добавил: - Как можно вести бой, если нет возможности для манёвра? Мы нападём завтра. Бараунгар сохранён, а это главное.
Двести семьдесят всадников вернулись в свой лагерь. Со временем, к нему доковыляли около пятидесяти раненых. Шоно внимательно выслушал Этей-Темира, даже позволил угоститься тому кумысом, единожды перебив, не поняв, отчего раскололся лёд. Не поверив его словам, Шоно подошёл к реке и, тут же по его команде пара нукеров проломила топорами лунку, принеся предводителю кусок льда весьма незначительной, не более двух сложенных пальцев толщины. Такого каприза природы тысяцкий не ожидал. Казнь неудачливого командира откладывалась.
- Ты правильно поступил, что отвёл войска назад, - Шоно просверлил взглядом своих голубых глаз собеседника, - скольких урусутов ты убил?
- Ни одного, - Этей-Темиру даже стало стыдно, произнося горькую правду, - им помогали духи.
- Это хорошо, утром ты один доедешь до крепости и договоришься с князем урусутов, чтобы нас пропустили. - Шоно махнул рукой, показывая, что разговор окончен.
Когда сотник вышел из юрты, Батасухэ чуть ли не набросился на отца. Слова вырывались с каплями слюны, казалось, что каждое слово сопровождается плевком.
- Ты будишь вести переговоры с урусутами, после того, как они сложили головы моих воинов как груду камней?
- Успокойся, жаль, что тебе не досталось от матери хоть частичка её коварства. Как только Этей-Темир покинет стоянку, ты организуешь отправку раненых назад, и мы тронемся в путь по лесной дороге. Она вновь выведет нас к реке и к главному городу урусутов. Умный полководец всегда заботится о запасном плане. Пусть их князь караулит тут, мы пойдём в обход. Если реку нельзя перейти по мосту, то для этого существует брод. - Шоно похлопал по плечу своего сына. - Четыре сотни всадников хватит с головой, чтобы войти через открытые ворота города. До оговоренного срока, осталось пять дней. Мы успеваем.
Оставшийся день мы провели в полном напряжении, ожидая какого-нибудь подвоха. Я вновь запускал воздушный шар, высылал разведку и всё время беспокоился, что противник разгадает хитрость с деревянными манекенами. Однако со временем ощущение тревоги стало угасать. Итоги утреннего сражения были впечатляющими, не потерять ни одного человека, при этом разгромив почти полутысячную армию. То, что потери противника существенно меньше, я ещё не знал, но всё равно, чувство гордости переполняло меня.
- Надо будет поощрить людей, как думаешь, Пахом Ильич? - Спросил у компаньона сидя в доме.
- А за что награждать-то, Лексей? - Ильич с удивлением посмотрел на меня. - Каждый свой живот защищал, вот если б в честном бою кровь пролил, тогда да, можно и одарить.
- У меня дома, принято, после победы людей наградить, чтобы они знали, что заботятся о них и помнят. Что в этом плохого?
- Хм... по твоему разумению и хазарин, который врачевать должен, ни разу мха не доставши, тоже награду получит? Одаривать надо только отличившихся.
- Пахом Ильич, - сказал, вставая из-за стола, направляясь на первый этаж, - каждый отличился на своём месте, и раз результат достигнут, то значит, все действовали правильно. Ты, ночь не спал, дырки во льду сверлил, куклы ставил, цыган с дудкой, в пять минут лошадок в крепость завёл, а то, что хазарин никого не лечил, то - вообще здорово. Давай-ка, мы с тобой выпьем, отметим успех наш.
***
Ночью кочевники сожгли трупы недавних раненых. Осматривающий их врач китаец оказался бессилен. Рваные кусочки железа, застрявшие в телах воинов, были словно смазаны ядом. Это почти так, ведь частички одежды попадая в раны, непременно приводят к воспалению. Конечно, этого можно избежать, так как технология вынимания наконечников стрел была отработана, однако в стационарных условиях длилась подобная операция не меньше часа. В палатке же, при тусклом свете светильников кое-кто её пережил, но в основном, вплоть до восемнадцатого века любое серьёзное ранение фактически приравнивалось к смерти. Пин Янг тщательно собрал осколки и на рассвете, прокипятив их в бронзовом котелке, высыпал на снег, ожидая, пока остынут. Усевшись на войлок, лекарь стал собирать кусочки воедино. Затея вышла бесперспективной, но одно он понял: первоначальная форма была похожа на шар и тот, кто это сделал, намного превзошёл орудия убийства существующие ныне. Удовлетворившись своим открытием, Пин Янг поднялся с войлока, заметив, что один из сотников вновь направился в сторону крепости.
