Константин Костинов - Моя не понимать
Неудивительно, что господин Шарль успел рассказать все, что узнал, за время, пока они ехали до дома.
По своим таинственным причинам господин Шарль решил, что гостиница — не наш случай, и приехал на ночевку к себе на квартиру. Поднялись на крыльцо, вошли в подъезд, поднялись по лестнице, господин Шарль повернулся к двери, открывая замок…
— Жозеф, — послышалось с верхней площадки. Димка обернулся…
Выхватил револьвер, чувствуя, что не успевает…
На лестнице стоял черный эльф Жозеф.
С трубкой в руках.
Глава 49
Димка почти успел нажать на курок…
Господин Шарль неуловимым движением выхватил у Димки револьвер. Вот только что в руке было оружие — и хлоп, пустая ладонь!
Димка раскрыл рот, но этим двоим было не до него.
— Жозеф, тррль трррль трррль трррррль трррррль?
— Трррль.
Димка сразу опознал булькающий выговор жителей Острова черных эльфов. Незнакомые слова на этом языке звучали чуть иначе, чем на языке Этой страны.
— Тррль трррль трррль тррррль трррррррль?
— Тррль.
— Тррррррль, трррль тррль трррль тррррль тррль тррррль тррль?
— Тррль (Нет?), — мрачно усмехнулся Жозеф.
Включилась и заработала языковая интуиция. Димка даже не заметил этого, ошалело водя головой от собеседника к собеседнику. Ладно, может, Жозеф не очень кровожаден и реально не хочет убивать своего старого друга. Но господин Шарль?! Он не выглядит удивленным, можно подумать, они обо всем давно договорились!
— Тррррль. — Господин Шарль раскрыл дверь, приглашая Жозефа в квартиру.
— Моя хотеть знать, что тут быть, — подал голос Димка.
— Что? — дружно откликнулись старые приятели.
«Что здесь происходит, черт вас обоих подери?!»
— Проходите, господин Хыгр, — пригласил господин Шарль, — а то нас кто-нибудь увидит, и объяснить, почему мы мирно общаемся с государственным преступником, будет очень сложно.
Димка решил, что получит объяснения попозже.
В гостиной господин Шарль опустился в свое любимое кресло, Жозеф, нимало не сомневаясь, занял место Димки, которому пришлось поместиться в углу, скрестив ноги, в позе этакого гориллоподобного Будды.
— Итак, — господин Шарль разлил по стаканам виски, — для начала я поясню кое-что для господина Хыгра. Видите ли, мой невнимательный друг, мы с сеньором Жозефом — давние друзья. И, разумеется, нам известны небольшие секреты друг друга. В частности, я знаю о том, для чего кроме курения служит трубка моего друга. Конечно же я мог выдать эту тайну наивному лейтенанту, чтобы предотвратить побег опасного преступника. Однако кроме долга есть еще дружба. Так как от моей помощи Жозеф отказался, я предположил, что он планирует справиться своими силами. И, как я ожидал, он придет ко мне, так как квартира начальника особого королевского сыска — последнее место, где будут искать организатора мятежа. Теперь Жозеф здесь, и я хотел бы задать ему парочку вопросов. Разумеется, если это не пойдет вразрез с его убеждениями или данными клятвами…
Жозеф мрачнел во время речи господина Шарля, а в конце не выдержал и вздохнул:
— Чарльз, трррль тррррль…
— На языке Этой страны, пожалуйста, — чуть поморщился господин Шарль, — мне не хочется пересказывать твои слова господину Хыгру, а судя по его горящему любопытством взгляду, избежать этого мне не удастся.
— Чарльз, — покаянно опустил уши черный эльф — ведь тебя чуть не убили из-за меня.
— Интересно, — приподнял бровь господин Шарль.
— Понимаешь, Чарльз, я ведь не знал, что ты — начальник сыска, даже не подозревал, что ты в полиции. И один раз я сболтнул, что у меня был друг с возможностью предвидения, даже имя назвал. А потом, когда я встретил тебя в трактире, я уже и не помнил об этом разговоре и сказал товарищам, что мой друг детства — начальник сыска. Я забыл, что у товарища Речника…
«Тролль», — машинально отметил Димка.
— …память бездонная. Он не просто никогда ничего не забывает, но еще и делает выводы из полученных сведений…
— И какие же выводы он сделал из этих двух фактов? — поинтересовался господин Шарль. — Впрочем, догадаться нетрудно. Твой друг обладает способностью к предвидению. Твой друг — начальник королевского особого сыска. То есть начальник королевского особого сыска обладает способностью к предвидению. А учитывая, что вам стало известно, что я занимаюсь некоторыми делами, связанными с вашей деятельностью, ваш предводитель испугался…
— Товарищ Речник ничего не боится, — холодно уточнил Жозеф.
— Я это понял еще на допросе, — не стал спорить господин Шарль. — Хорошо, скажем, ваш предводитель решил не рисковать, так как я с помощью дара предвидения мог разоблачить вас. Обидно. Я-то думал, что причина — в моем глубоком уме. Значит, ваша партия решила меня убить?
— Нет, — качнул головой Жозеф, — в том-то и дело. Я сумел уговорить вождя не трогать тебя. Под мою личную ответственность. Я и переехал поближе к тебе, чтобы контролировать тебя.
Господин Шарль хмыкнул:
— Насколько я сумел понять вашего товарища Речника, он не стал бы доверять только тебе и наверняка решил бы устранить возможную угрозу в моем лице. Давай пока оставим попытки моего убийства и начнем с самого начала.
— Чарльз, — замялся Жозеф, — я не могу рассказать всего…
— Не рассказывай. Но учти, все, что я не услышу от тебя, я узнаю от твоих товарищей, что обойдется им в несколько лишних часов пыток.
Жозеф скрипнул зубами:
— Чарльз, обещай…
— Я не буду использовать полученные от тебя сведения для того, чтобы причинить вред вашей партии. Пусть этим занимается жандармерия. Я только хочу знать, что происходит и предотвращена ли опасность для короля и… Для короля.
— Спрашивай.
— Вы «Свет сердца»?
— Да.
— Когда ты попал в партию?
— Уже давно. Изначально мы были этаким клубом для тех, кто хотел бы изменить жизнь в стране. Чарльз, а тебе никогда не хотелось, чтобы жизнь в стране поменялась? Чтобы исчезли дворянские привилегии, сословные барьеры, местничество…
— Нет. Продолжай.
Димка мысленно согласился с господином Шарлем. Любая революция хуже самой плохой эволюции. Когда хочется всего и сразу, чаще всего получается ничего и никогда. Разрушить до основания мир насилия просто, а вот построить что-то на его обломках… Как и что строить, местные революционеры — как и революционеры вообще — даже не задумываются. Главное, по их мнению, разрушить, а как создать — пусть другие думают. Так как чаще всего создавать приходилось таким, как Димка (не будут же уличные крикуны работать физически), то поэтому революции он не любил. Ни цветные, ни бесцветные.
В общем, если коротко пересказать историю сеньора Жозефа, то его путь в революцию выглядел следующим образом. Антикварная деятельность, столкновение с предубеждением к черным эльфам, затем с высокомерием высшей знати (богатым аристократам плевать на небогатых дворян), полгода в тюрьме только за ответ на оскорбление. Ненавистью Жозеф не воспылал, но когда познакомился с тогда еще не товарищем Речником, а скромным юристом Виктором, то сразу понял, что это его шанс расквитаться. Черноэльфийские предки, несомненно, одобрили бы такую месть.
Расчетливый ум товарища Речника уже создал подробную и четкую схему революции, меняющей весь расклад сил в стране. В принципе, для Димки ничего нового не было: революционная ситуация, когда простолюдины уже устали от дворянского произвола, дворяне полагают, что простолюдины слишком о себе возомнили, а власть предержащие считают, что все в порядке и менять ничего не нужно. В этой мутной водичке создается ядро единомышленников, тех самых товарищей, которые ведут пропаганду, привлекая в свои ряды все больше и больше сторонников, создаются партийные структуры на производствах и в городских кварталах, привлекаются студенты — горючий материал для любых заварушек. Потом в удачный момент — как говорится, «вчера было рано, завтра будет поздно» — массовые выступления, сопротивление властям и свержение короля.
Как и предположил Димка, что делать дальше, революционеры представляли себе смутно. С одной стороны, короля свергали не для того, чтобы ставить нового, с другой — кто-то ведь должен управлять государством. Товарищ Речник не был настолько простодушен, чтобы считать, что все как-нибудь само собой образуется, но и четкого плана действий после захвата власти у него не было. То ли не до того, то ли, как предположил Димка, ума товарища Речника хватило настолько, чтобы понять, что любые планы дальше часа в условиях бардака, красиво именуемого «революционным подъемом масс», просто бесполезны. Как формировать новые органы управления, что делать с дворянами, со старыми деньгами, паспортами, документами, что делать с церковью — все это было отложено на «после победы». Определенная логика есть: победим — разберемся, а проиграем — все планы без толку.
