Лучший режиссёр, главы 101-200 (ЛП) - E Wall
– И глазом не успел моргнуть, как ты встал таким взрослым.
Ван Ян поспешил наклониться и позволил старику притронуться к его лицу, с горькой улыбкой сказав:
– Да, учитель, я повзрослел. Проживите ещё несколько лет! Неужели вы не хотите увидеть, как мы с Джессикой поженимся, увидеть моего сына, мою дочь?
Смутно услышав своё имя, Джессика улыбнулась старику У и произнесла по-английски:
– Учитель У, хорошенько берегите своё здоровье!
Слыша, что Ян, похоже, переводит её слова, она испытала лёгкий стыд и дала себе зарок, что займётся изучением китайского языка.
– Ха-ха-ха! – вдруг слабо рассмеялся старик У.
Оказывается, находящийся на смертном одре человек может столько всего вспомнить. Ему вспомнился тот день, когда его ученик привязался к нему, прося научить его более мощной боевой технике, чтобы защитить одну девочку… Он произнёс:
– Цзи Фэй, Джессика и есть та самая девочка, которую ты в 9 лет хотел защитить? Ты тогда каждый день дрался, приходился с синяками под глазами…
Ван Ян кивнул, и старик У серьёзно сказал:
– Больше не влезай в бессмысленные драки и не допускай, чтобы тебя снова посадили! И впредь, на ком бы ты ни поженился, твои дети не должны забывать своих корней, даже должны знать китайский. Тебе понятно, Ван Ян?
– Понятно, понятно, – безостановочно кивал головой Ван Ян, трясь лицом о старческую руку и, слегка задыхаясь, сказал: – Учитель, я всё уяснил, я больше не попаду в тюрьму… Всё вам обещаю.
Заметив, что он снова переживает, Джессика тоже приняла страдальческий вид и утешающе взяла его за плечо.
– Тогда я ухожу со спокойной душой, – удовлетворённо промолвил старик У. Его воодушевлённое лицо постепенно вновь потускнело и приняло предсмертное выражение. Глаза Ван Яна покраснели, его захлестнула скорбь. Неужели наставник правда умрёт?
Старик У медленно сказал:
– Слышал от малышки Юэ, что ты вчера выиграл каких-то семь наград.
Ван Ян, вытирая слёзы с уголков глаз, с улыбкой кивнул:
– Ага, учитель, очень много наград!
Старик У с трудом улыбнулся. Мальчишка не разочаровал его, стал выдающейся личностью и не посрамил их, китайцев! Лицо старика приняло ностальгическое выражение, он сказал:
– В те тяжёлые времена мы сели на корабль до Америки. Добравшись до Сан-Франциско сквозь сильные ветер и волны, я был абсолютно нищим. Заморские черти прогнали меня в китайский квартал… Какой толк от того, что ты хорошо умеешь драться? Никакого. Ван Ян! Видя, какого успеха ты сейчас добился, учитель нисколько не жалеет, что умирает.
– Учитель… – из глаз Ван Яна тут же хлынули слёзы.
Старик У вновь напрягся, чтобы упрекнуть:
– Чего плачешь! Вздор какой-то.
Ван Ян шмыгнул носом, стараясь сдержать слёзы, и опять услышал старика У:
– Учитель не совсем понимает фильмы, которые ты снимаешь, но малышка Юэ говорит, что ты незаурядный, какой-то там чудо-режиссёр. Ты появляешься в газетах и на телевидении, получаешь эти необычные награды… Учитель правда умирает без сожаления, без единого сожаления… Как следует снимай свои картины, упорствуй… Тогда, на корабле, мы все говорили, что по прибытии в Америку обязательно должны выбиться в люди… Тогда было очень тяжко. Упорствуй, как следует снимай фильмы, зарабатывай награды…
Слыша, что старик начал бессвязную болтовню, и видя, что его глаза потускнели и стали безжизненными, Ван Ян уже не мог сдержать слёз и зарыдал, крича:
– Учитель, не уходите, хорошо? Проживите ещё пару лет, пару лет!
Его слёзы капали на старческую руку. Он, задыхаясь, говорил:
– Вот увидите, я скоро выиграю «Оскар», это самая лучшая награда за упорство и незаурядность, договорились? Я стану лучшим режиссёром, хорошо? Не уходите… Я стану лучшим режиссёром!
Он крепко сжал руку наставника, продолжая рыдать:
– Получу много-много наград, через два года заработаю свой первый «Оскар», договорились? Обещаю! Не уходите, вы разве не хотите увидеть моё упорство?..
При виде страдающего возлюбленного к глазам Джессики тоже подкатили слёзы, она поглаживала его трясущиеся плечи, молча утешая его.
– Малыш Ян… – по лицу старика У проскользнул румянец. Он уже давно не называл Ван Яна “малышом Яном” и как будто пришёл в себя, но не успел Ван Ян обрадоваться, как вновь услышал его бессвязную речь:
– Я не жалею… Женись, заводи детей, зарабатывай награды… Упорствуй, не садись в тюрьму, понятно? Помни, что ты сказал, ты пообещал мне… Прибыв в Америку, надо выбиться в люди, надо упорствовать…
– Я помню, учитель, обещаю вам… – плача, то и дело кивал Ван Ян.
Видя, что старик У медленно закрыл глаза, он торопливо надел на него обратно дыхательную маску и громко закричал:
– На помощь! Врача, быстрее…
Джессика быстро нажала на сигнальную кнопку у изголовья кровати и побежала наружу звать помощь.
……
Старик У всё-таки ушёл. Возможно, он оказался в подземном царстве, а возможно, в раю, но он навсегда покинул этот мир.
Похороны прошли спокойно, без истерик. Старику У уже было 87 лет, поэтому его родные, друзья и ученики не убивались горем. Одетый в чёрный костюм Ван Ян в течение всего процесса молчал, наблюдал, как старика У кладут в гроб, наблюдал, как гроб закрывают, наблюдал, как гроб опускают в могилу…
Когда он лично кинул горстку земли на гроб, когда увидел, как установили надгробие с именем старика У, когда положил цветы у надгробия. Ван Ян по-настоящему осознал, что наставник ушёл. Этот, строгий, но добрый наставник, любивший его, ушёл. Он больше не услышит этот серьёзный голос, не увидит это старческое лицо, не увидит, как тот ругается, подбадривает, улыбается… Всё это останется лишь в памяти и на фотографиях.
Он сейчас понял, что такое потерять родного человека: печаль, тяжесть на душе, одиночество… Невыносимое чувство, которое не хочется испытать второй раз! И он по-новому прочувствовал и осмыслил историю трансформации. Когда Викус трансформировался, ни его жена, ни родители, ни близкие ему люди не умерли, зато умер он сам. Он в мгновенье ока лишился всех родных людей. Каково это ощутить такое горе?
Уставившись с балкона отеля на лишившуюся своей большей части луну в ночном небе, Ван Ян с силой скомкал в руке опустошённую банку пива, выкинул на пол, взял другую, открыл и сделал несколько глотков. До ушей вдруг смутно донёсся укоряющий крик: «Ван Ян, человеку, занимающемуся боевыми искусствами, нельзя распутствовать, надо беречь своё тело!» Ван Ян ухмыльнулся и поставил банку на стол, говоря сам с собой:
– Доволен, старый хрен У?
В тот момент, когда он уже погрузился в глубокие размышления, неожиданно завибрировал лежавший на столе мобильник. Он взял телефон и взглянул на дисплей. Натали Портман… Облокотившись о спинку плетёного стула, он спокойным голосом ответил на звонок:
– Привет, Натали.
– Добрый вечер, Ян, – у Натали был мягкий голос, в котором полностью отсутствовала прежняя манерность. Она искренне произнесла: – Я сожалею о утрате твоего наставника, мне жаль. Это горькое событие, но не стоит убиваться, ладно?
Ван Ян пожал плечами и улыбнулся, сказав:
– Ничего, я в порядке. Моему наставнику было 87 лет, он ушёл довольным, ничего страшного, я в норме.
Натали сразу тихо промолвила:
– Ага! Раз так говоришь, тогда я спокойна. Я знаю, ты сильный.
Услышав это, Ван Ян рассмеялся и холодно сказал:
– Натали, непривычно, что ты разговариваешь со мной в таком тоне.
Натали хихикнула, затем оба человека замолкли. Естественно, у них не было настроения отпускать шутки.
Спустя некоторое время, когда Ван Ян уже собирался попрощаться, Натали вдруг сообщила:
– Кстати, Ян, наверное, мне не следует напоминать, но сегодня… эм, сегодня мой день рождения.
Ван Ян тотчас обалдел. Сегодня её день рождения? Далее он вспомнил, что сегодня, похоже, и впрямь было её двадцатилетие. Ранее она даже приглашала его к себе на вечеринку в Нью-Йорк, притом предпочла бы, чтобы он явился без Джессики… В итоге скончался наставник. Ван Ян, тяжело вздохнув, покачал головой. У него не осталось никаких хороших воспоминаний о двадцатилетии обеих девушек, которым он нравился.
