Наруто - Кровавые тени войны (СИ) - "Zang"

Посмотрев на три с лишним десятка свитков, сваленных подчинёнными на небольшом каменном столе в углу помещения, я вздохнул и пошел в них копаться. Отмеченные сверху ироглифами «тело» откладывал в сторону, а вот без всяких пометок разворачивал и изучал печати с небольшими комментариями под ними от тех, кто запечатывал, отыскивая всех погибших джонинов. Больше всего попадалось чунинов, которых я пока игнорировал, но некоторые приписки подчиненных к печатям вызывали нервный тик и мимолётное сожаление, что вообще заморочился с подобной практикой.

«Шикарная куноичи Кумо, за воскрешение плачу сто тысяч рьё, Кисао.»

Эту самую Кисао Сенджу я неплохо знал — опытный джонин двадцати трех лет, талантливая и очень сильная, года через два точно преодолеет планку А-ранга, если раньше не убьют. Но при этом, сия дамочка души не чает в своем младшем брате, пару лет назад получившем звание чунина и даже не спрашивая, можно догадаться, для кого предназначена данная куноичи. Движимый неожиданно проснувшимся любопытством, я коснулся пальцем печати и подал немного чакры — недостаточно, чтобы активировать распечатывание, но в самый раз, чтобы обследовать ее содержимое. И на мгновение замер, получив отклик, после чего хмыкнул — стало понятно желание Сенджу заполучить вражескую куноичи в свои руки, и я теперь даже не уверен, что как подарок для брата, а не себе в полное и безраздельное пользование. Запечатанное в свитке обнаженное тело принадлежало самой прекрасной девушке, что мне доводилось видеть, а уж красавиц я повидал не мало. Лет пятнадцать-шестнадцать, она еще полностью не расцвела, но уже сейчас пройдя по улице, такая ослепительная блондинка с пышной гривой волос до попы и идеальными округлостями фигуры заставит сворачивать шеи не только мужчин всех возрастов, но и большей части женщин. Как такую красоту вообще пустили на войну?

Сокрушенно покачав головой, я просмотрел свиток до конца и взялся за новый, стараясь не обращать внимание на подобные приписки, хотя не сказать, что таких случаев оказалось действительно много — примерно одна печать на два-три свитка. Правда, если я ожидал, что возвращать к жизни будут стремиться только вражеских девушек, через несколько минут мне пришлось поменять свое мнение — джонин из Суны нацелилась на парня, отписавшись весьма оригинально:

«Беру красавчика на развод, 100 тысяч, Томико.»

Тяжело вздохнув, я закатил глаза к потолку. Почему мне кажется, что подчиненные, узнав о моем умении даже мертвых поднимать на ноги, кроме совсем уж запущенных случаев, вовсе не стесняются этим пользоваться для удовлетворения собственных желаний? Ладно родственники, друзья или соклановцы. Даже наших красивых куноичи понимаю, но собственноручно убитых врагов, добавляя мне лишней работы⁈ По-моему, это уже слишком. Хорошо хоть деньги предлагают неплохие по нынешним временам.

Устало потерев переносицу, я продолжил поиск, очень скоро наткнувшись на печать Нанасэ.

Исследовав содержимое, непроизвольно поморщился — даже беглый внешний осмотр показал, что подчиненной здорово досталось, и голова оказалась самой целой частью тела.

— Ну нет, дорогуша, лишать себя такого толкового заместителя я не желаю, — пробормотал себе под нос.

Небольшое усилие и рядом возникают три клона, сразу же усаживаясь по углам усовершенствованной Чикатсу Сайсей но Дзюцу (Техника лечебной регенерации жизненной силы), а я распечатал тело израненной куноичи и поместил его в центр сияющего комплекса печатей.

— Мозг находится в удовлетворительном состоянии, доступ кислорода прекращен шесть минут назад.

— Позвоночник перерублен, спинной мозг серьезно поврежден, в ране следы от райтон чакры, полное восстановление возможно, но потребует дополнительных затрат на поклеточное выращивание новых нервных тканей.

— Критическая потеря крови, ушибы большинства внутренних органов, мочевой пузырь лопнул, а печень разорвана, три ребра с правой стороны сломаны и одно проткнуло легкое.

Мне оставалось только присвистнуть на масштаб ранений Нанасэ — как будто через мясорубку пропустили, не упоминая обе сломанные руки и правую ногу — и приняться за привычное дело. Возобновление питания мозга первым делом, а потом уже прекращение кровотечения и закрытие всех ран. Два пакета плазмы в артерию и вену на шее, восполняя критический уровень крови, затем запустить в замедленном темпе сердце и взяться уже за органы, оставив позвоночник и переломы на последнюю очередь.

Восстанавливая подчиненную по кусочку и вновь запуская организм, я провозился около трех часов, что само по себе говорит о сложности случая. Тем не менее, смотря на бледную женщину с едва заметно вздымающейся от дыхания грудью, покрытую потеками засохшей крови, но полностью здоровую, разве что истощенную, довольно улыбался. С текущим уровнем мастерства в ирьёдзюцу, мало кто может сбежать от меня в царство Шинигами. Конечно, при наличии головы и хоть в минимально целом состоянии тела.

Без дополнительных указаний, один из клонов завернул пациентку в простыню, чтобы прикрыть наготу и потащил в общий зал, где Нанасэ будет восстанавливаться под присмотром других ирьёниниов. Ее же место занял следующий джонин — матерый шиноби под сороковник с множеством шрамов на теле, отрубленной левой рукой, разрубленным боком и кровавой улыбкой на шее. Сэдэо Сарутоби одной своей принадлежностью к клану бывшего Хокаге искушал меня объявить невозможность воскрешения и сразу перейти к следующему пациенту.

Сарутоби в прошлую войну не гнушался посылать ниндзя других кланов и меня в том числе буквально умирать, своими телами сдерживая наступление ивовцев, ничуть не переживая по данному поводу, так может ответить ему той же монетой? Долгую секунду я колебался, но в конце концов, тяжело вздохнув, кивнул ожидающе смотревшим клонам и приступил к работе. В конце концов, мужик честно тянул свою лямку в моем отряде и даже погиб, выполняя приказы и стремясь остановить врага. Вовсе не его вина, что глава клана Сарутоби считает всех политических противников за разменные монеты, которыми можно пожертвовать при любом удобном случае, совершенно не ценив на посту Хокаге человеческие жизни. Поступать так со своими подобно старой обезьяне или покойному Данзо мне просто претит, не говоря уж про ответственность командира и недостаток джонинов. Потеря каждого окажется весьма чувствительной вместе с теми, кто уже оказался убит с гарантией.

Глава 49

На несколько дней я почти выключился из жизни лагеря, занятый исключительно спасением жизни раненых с раннего утра до позднего вечера и делая только краткие перерывы на еду и естественные надобности. Тратить всего четыре часа на сон было нормой для всех ирьенинов, но даже с таким бешеным графиком работы, несколько десятков бойцов пришлось упаковывать в свитки, чтобы не допустить ухудшения состояния — мы просто не успевали заняться всеми пациентами, которым требовалась экстренная помощь. Тем не менее, боеспособность армии постепенно восстанавливалась. Из двенадцати джонинов, мне за два дня удалось вернуть к жизни одиннадцать, снизив потери среди них до вполне приемлемой цифры в шестнадцать человек, из которых шестеро оказались суновцами. После того месива, что моим силам устроила тысячная армия ветеранов Кумогакуре, подобный результат виделся откровенно потрясающим. Но, это была лишь кружка меда в бочке дегтя — из предоставленного подчиненными отчета, я знал, что с чунинами ситуация сложилась значительно хуже. Двести тридцать один человек погиб, против трехсот с лишним убитых кумовцев и количество раненых лишь за минусом семерых не достигло трех сотен человек, только треть из которых в ближайшую неделю встанет в строй. Остальным — тяжело раненым и воскрешенным — понадобится пара-тройка месяцев на полноценное восстановление и возвращение в форму, так что небольшими караванами под усиленной охраной, раненых переправляли в штаб, тех, кто уже прошел через руки ирьёнинов. Естественно, с первым караваном ушел и мой очень краткий отчет о прошедшей битве с общим положением дел на вверенном участке фронта.