Диана Гэблдон - Барабаны осени. Книга 1. На пороге неизведанного
Они поблескивали в тусклом свете, густые и мягкие; темно-фиолетовый свитер только подчеркивал их цвет. Медных искр было не видать, но Роджер с наслаждением вглядывался в глубокий рыжий оттенок, так напоминающий окрас благородного оленя. Его вдруг охватили та отчаянная тоска и желание, которые он испытал, когда вдруг увидел зверя в горах.
Апостол Павел явно знал, что делал, когда запрещал женщинам открывать волосы. Похоть?.. Роджер вдруг вспомнил пустой коридор и пар, исходивший от кожи Брианны, прохладные пряди, похожие на змей, на ее плечах… Он поспешно уставился на алтарь: священник поднимал плоское блюдо с хлебом, а мальчишка рядом с ним яростно тряс колокольчиком.
Наблюдая за Брианной, когда та пошла принимать Святое Причастие, Роджер с тревогой осознал, что уже давно бессловесно молится. Он слегка успокоился, поняв суть своих чаяний. Не низменное «пусть она станет моей», отнюдь. А более скромное – и приемлемое, как он надеялся, – «пусть я стану ее достоин, пусть я научусь ее любить, позволь мне о ней заботиться». Роджер вдруг почувствовал на себе любопытный взгляд мужчины, сидящего рядом, и выпрямился, смущенный, будто кто-то подслушал его очень личный разговор.
Брианна вернулась. Ее глаза были широко открыты, на губах играла мечтательная улыбка. Девушка преклонила колени, и Роджер опустился за ней.
Она казалась очень трогательной, хотя обычно ее лицо сложно назвать нежным. Прямой нос, густые рыжие брови. Скулы и подбородок будто кто-то высек из мрамора. А вот рот мог изменять Брианну до неузнаваемости – от мягкой и отзывчивой девушки до суровой средневековой аббатисы, чьи губы сжаты с каменным целомудрием.
Низкий голос с произношением уроженца Глазго вдруг затянул «Вот волхвы с Востока идут», оторвав Роджера от созерцания как раз вовремя, чтобы увидеть священника, шествующего обратно в окружении служек в торжественных клубах дыма.
– Вот три волхва с Востока идут… – тихонько напевала Брианна, прогуливаясь с Роджером по набережной. – Большую сигару с собою несут… Огонь поднесли, сигару зажгли… Слушай, ты точно выключил газ?
– Да, – заверил Роджер. – Не волнуйся. Если при такой плите и колонке дом до сих пор не взлетел на воздух, то его явно хранит кто-то свыше.
Брианна рассмеялась.
– Пресвитерианцы верят в ангелов-хранителей?
– Нисколько. Это все папистские суеверия.
– Надеюсь, я не обрекла тебя на вечные муки, приведя на мессу. А пресвитерианцы верят в ад?
– В него верим, – кивнул Роджер. – Как и в рай.
У реки еще сильнее клубился туман. Роджер был рад, что не поехали на машине, – белая завеса скрывала все вокруг.
Они бродили, взявшись за руки, вдоль реки Несс. Город терялся в молочной пелене, словно его и вовсе не существовало. Остальных прихожан Роджер с Брианной обогнали и остались совершенно одни.
Роджер чувствовал себя странно уязвимым, замерзшим, словно кто-то отнял у него то тепло и защищенность, которую он испытывал в церкви. Это просто нервы, решил он и крепче сжал руку Брианны. Время пришло. Он глубоко вздохнул.
– Брианна.
Он развернул ее к себе, и длинные пряди взметнулись в тусклом свете фонаря. Осевший туман превратился в капельки воды, которые блестели, словно бриллианты, на коже и волосах Брианны. Роджера на миг охватило воспоминание о ее жаркой плоти.
Глаза Брианны расширились. Темные, как озера в горах Шотландии, полные тайн, скрытых под гладкой поверхностью. Точно келпи, водяная лошадка с развевающейся гривой и блестящей кожей. А человек, ее коснувшийся, не в силах разорвать прикосновение, и она утянет его на дно озера, которое зовет домом.
Роджер вдруг испугался, но не за себя, а за Брианну. Будто что-то и в самом деле может выплыть на поверхность реки и утянуть ее в глубины, забрать. Роджер сжал ее ладонь. Пальцы оказались холодными и влажными, в отличие от его – теплых.
– Я хочу тебя, Брианна, – тихо произнес Роджер. – Других слов я не найду. Я тебя люблю. Ты выйдешь за меня замуж?
Брианна изменилась в лице, словно в воду кто-то бросил камень, и пошли круги. Роджер увидел ответ так ясно, как если бы смотрел на свое отражение в горном озере.
– Ты не хотела, чтобы я это сказал? – В груди сгустился туман. Ледяные иголочки вонзались в сердце и легкие с каждым вдохом. – Ты не хотела это слышать, правда?
Брианна, потеряв дар речи, качала головой.
– Ясно. Ну, – Роджер с усилием заставил себя отпустить ее руку, – ничего страшного, – произнес он и сам удивился своему спокойному голосу. – Не обращай внимания, ладно?
Он уже было снова шагнул вперед, но Брианна схватила его за рукав.
– Роджер.
Посмотреть на нее стоило ему огромных усилий. Роджер не желал слышать пустые утешения и жалкое «давай останемся друзьями». Он даже не знал, сможет ли поднять на нее взгляд, настолько всепоглощающей была его потеря. Однако он все же повернулся, и Брианна обхватила его голову холодными ладонями, а затем крепко прижалась к его губам своими – не столько в поцелуе, сколько в слепом, безумном отчаянии.
Роджер схватил ее за запястья и оттолкнул от себя.
– Бога ради, что за игры ты затеяла?! – заорал он. Лучше злость, чем пустота внутри.
– Это не игры! Ты же сказал, что меня хочешь. – Брианна сглотнула. – Я тоже тебя хочу. Разве я не это говорила днем в коридоре?
– Черт побери, объяснись, – уставился на нее Роджер.
– В смысле… я хочу с тобой спать, – выпалила она.
– А замуж за меня ты не хочешь?
Брианна, белая как простыня, покачала головой. Внутри Роджера закипела ярость вперемешку с тошнотой.
– То есть замуж ты не пойдешь, а трахаться хочешь? Да как у тебя вообще язык повернулся?!
– Не смей при мне так выражаться!
– Выражаться?! Значит, ты можешь такое говорить, а мне нельзя выразиться? Да меня в жизни так не оскорбляли!
– Я не хотела тебя обидеть, – пробормотала дрожащая Брианна. – Я только думала, что ты…
Роджер схватил ее за руки и рывком притянул ближе.
– Если бы я просто хотел тебя трахнуть, то завалил бы уже раз десять еще прошлым летом!
– Черта с два! – Брианна вырвала руку и изо всех сил врезала ему в челюсть.
Изумленный Роджер поймал ее запястье и, прижав Брианну к себе, поцеловал, грубо и глубоко, как еще не делал. Да, Брианна высокая, сильная и злая. Но он выше, сильнее и куда злее. Она вовсю брыкалась, а Роджер все целовал ее, пока ему не полегчало и он наконец смог остановиться.
– Завалил бы, черт возьми, – выдохнул он.
Отшатнувшись, Роджер вытер рот дрожащей рукой и заметил кровь. Брианна его укусила.
Брианну тоже трясло. На бледном лице были видны лишь сверкающие яростью темные глаза.
– Но я не стал, – продолжил Роджер, переводя дух. – Потому что не этого я хотел и хочу по сей день. А если тебе настолько плевать, что ты не хочешь видеть меня своим мужем, то я не хочу видеть тебя в своей постели!
– Мне не плевать!
– Черта с два.
– Мне совсем не все равно, если я за тебя замуж выйду, гад ты эдакий!
– Чего?!
– Потому, что, если я за тебя выйду… если я за кого угодно выйду… это навсегда, понимаешь? Если я принесу такую клятву, я ее сдержу, и неважно, чего мне это будет стоить!
По щекам Брианны катились слезы. Роджер достал из кармана носовой платок.
– Высморкайся, вытри лицо и внятно, черт побери, скажи мне, что ты несешь.
Брианна послушно взяла платок, убирая назад влажные пряди волос. Глупый клочок кружев свалился с макушки и повис на заколке. Роджер снял его и смял в руке.
– Когда ты переживаешь, у тебя появляется шотландский акцент, – пробормотала Брианна, пытаясь улыбнуться, и вернула скомканный платок.
– Интересно, с чего бы, – фыркнул Роджер в сердцах. – А теперь рассказывай, только четко и ясно, пока я вообще по-гэльски не заговорил.
– А ты умеешь? – Брианна потихоньку приходила в себя.
– Да, – кивнул Роджер, – и если ты не хочешь прямо сейчас выучить кучу гэльской ругани… то давай начинай. Это что за предложение такое ты мне сделала… ты, примерная девочка-католичка, только что с мессы! Я-то думал, ты девственница.
– Я и есть! При чем здесь это?
Прежде чем Роджер успел ответить на возмутительную реплику, Брианна выдала очередную:
– Вот только не говори, что не спал с девушками, я знаю, что спал!
– Да, и что? Я не хотел на них жениться, они не хотели выходить за меня замуж. Я их не любил, а они не любили меня. А тебя я, черт побери, люблю!
Брианна прислонилась к фонарю, спрятав руки за спину, и глянула Роджеру прямо в глаза.
– Кажется, я тебя тоже люблю.
Роджер не сразу понял, что затаил дыхание, и поспешил вдохнуть.
– Хм. Вот как. – По шее стекли ледяные капельки. – Хорошо, а ключевое слово здесь «кажется» или «люблю»?
Брианна расслабилась – самую малость – и сглотнула.
– Оба. – Она вскинула ладонь, когда Роджер было снова заговорил, и продолжила: – Люблю… кажется. Но… но я не могу не думать о том, что случилось с мамой. Я не хочу, чтобы такое случилось и со мной.
