Вячеслав Ковалев - Хадават
– Он действительно существует? – очень тихо спросил он после долгой паузы. – Вы видели его?
– Нет. Не видела. Слышала. Зато я видела другое. Вы знаете о битве Гнева?
Наместник медленно повернулся к окну.
– Мы прокляты, – он говорил очень тихо, почти шептал, – прокляты. Прошли тысячелетия. И пусть мы всего лишь потомки тех, но проклятие лежит и на нас. Наши предки приняли добровольное затворничество, заперев себя в этих лесах. Заперев вместе с теми чудовищами, которых создали. Пытаясь хоть так искупить вину… будто это можно искупить.
– А смысл?
– Смысл? Вы были там, вы должны были видеть все своими глазами. Там, глубоко под землей, заперто проклятие этого мира. Оно не может выйти на поверхность, пока мы живем вокруг. Как и мы не можем спуститься туда. Печати вечности одинаково держат как их, так и нас.
– Странная штука. Первые давно сгинули. А творения их рук остались, – проговорила Гроздана, разглядывая заходящее солнце сквозь бокал с вином.
– Вы не поняли. Первые не ушли, вернее, не все ушли.
– Вот как? – Гроздана удивленно приподняла бровь. – Поясните.
– Что вы знаете о том, как ушли первые? – спросил он.
– То, что они жили здесь, потом была война, и они создали этих чудовищ, а они стали тупо жрать всех подряд.
– Да, да, так принято считать. Но все было не совсем так. Война длилась очень долго, не одну сотню лет. Противники постоянно совершенствовались в искусстве убивать, придумывали все новые и новые способы. И еще. Они постоянно совершенствовались сами. Они так хотели создать идеальных воинов. Первые не вызвали чудовищ, они сами превратились в них…
В комнате повисла тяжелая тишина. Тайна, будоражившая столько поколений людских историков, оказалась открытой. Для них. Для наемницы из дома умелых и монаха из храма Единого.
– Он назвал вас «взявшими кровь», почему?
Наместник долгим взглядом посмотрел на наемницу. Ему явно был в тягость этот разговор.
– Когда это случилось и появились мутанты, все вышло из-под контроля. Этот процесс был необратим. Это было в чем-то схоже с болезнью. Заразился один, потом другой, потом целые города. И тогда главы кланов заключили мир. Забавно, да? Они воевали сотни лет и заключили мир, оказавшись на грани исчезновения. И тогда появились мы. – Наместник сделал длинную паузу. – Мы не их потомки. Наши предки были людьми. И они согласились помочь им… и себе. Потому что переродившиеся угрожали всему живому. «Взявшие кровь». – Он усмехнулся. – В общем, можно нас и так назвать. Люди не были подвержены этой напасти, которую они прозвали напастью ариман.
– Ариман?
– Так они называли себя сами. Это для людей они – первые. Люди не перерождались, а значит, могли сражаться. Но люди были слабы. И тогда аримане нашли выход. Они смешали свою кровь с кровью людей. Так появились ларги. Мы уступаем по силе ариманам, но куда сильнее людей. Началась еще одна война. Ларгов и переродившихся. Зараза распространялась с неимоверной скоростью. Наступил момент, когда ариман не осталось. Последние представители великого народа, кого еще не коснулась мутация, заперлись в Звездной цитадели. Это была мощная крепость на одном из островов. А потом… – Он снова сделал паузу. – Те, кто дал нам свою кровь, исчезли неизвестно куда вместе со Звездной цитаделью и островом. Остался только один. Сейчас уже никто не знает – почему. События тех лет описывались много позже, поэтому в хрониках существует масса пробелов, ошибок и неточностей. Мы подозреваем, что он был одним из высших магов ариман, которые проводили обряд передачи крови. То, что он остался в палатах, как-то связано с этим. Так что в каком-то смысле он наш прародитель. – Наместник грустно улыбнулся. – Он остается там, а мы остаемся рядом, потому что, если мы уйдем, древнее проклятие вырвется наружу. Переродившиеся и так иногда появляются в солнечном мире, но это капли по сравнению с тем, что… вы меня понимаете, – он смотрел на монаха, – ваше братство тоже когда-то охотилось на них. Когда-то…
– Вас тяготит то, что вы вынуждены жить в этих краях?
– Понимаете, не то чтобы эти леса и горы не нравились моему народу, просто когда понимаешь, что живешь здесь не потому, что тебе это нравится или что это земля предков, а потому, что не можешь уйти, это как-то… Знаете, у меня мурашки по коже бегут, когда я представляю, что здесь рядом – только руку протяни – живет существо, которое принимало участие в рождении моего народа.
– Интересно, – подал голос Горан, – интересно.
– И весьма расходится с тем, что вы слышали до сих пор, святой брат, не так ли?
Горан кивнул.
– Могу добавить, что те, с кем сражались вы, не имеют к первым никакого отношения. Откуда они взялись, мы не знаем. Перед тем как остатки ариман ушли, они заключили с моими предками еще один договор. Раз в три года мы должны были проводить особый обряд – очень простой: отправлять в палаты вечности двух людей – мужчину и женщину. Считается, что это обряд очищения всего народа ларгов. Постепенно обряд оброс всякими дополнениями: песнопениями, хороводами. – В его голосе послышалось плохо скрываемое презрение. – Но суть обряда нам так и осталась непонятна. Я рассказываю все это вам, потому что вы вошли туда добровольно и, по моему мнению, имеете право знать. Надеюсь, мой рассказ не станет предметом обсуждения на широких просторах империи.
– Я дала ему обещание провести ритуал, – вдруг сказала Гроздана.
Наместник покивал головой.
– Я думаю, что иначе он бы не выпустил вас.
– Значит, все остальные… послушайте, зачем тогда ваши жрецы…
– Так лучше, – прервал он ее. – Добровольцы появляются крайне редко. А остальные, – наместник развел руками, – лучше, если они будут в таком состоянии. Это легкая смерть.
И вот тогда она нагрубила наместнику. Она говорила долго и зло, выливая на него все, что накипело. А он молчал. Как и монах. Теперь Гроздана жалела о своей выходке. О том, что не сдержалась. По большому счету он, родившийся через тысячелетия после битвы Гнева, совсем ни при чем. После того разговора она часто забиралась сюда.
Еще через три дня они покинули ларгов. Горан поправился, Татьяна и Гроздана тоже чувствовали себя великолепно. Наместник пришел их проводить.
– Я проведу ритуал, – сказала Гроздана, прямо глядя ему в глаза.
– Я буду молиться за вас, – ответил он.
– Это что-нибудь изменит?
– Спасет вам жизнь.
Гроздана смотрела на него в упор. Она ждала. И ждала не этого ответа.
Но наместник молчал.
Горан и Татьяна наблюдали за их разговором со стороны. После ухода наместника проводник поинтересовался, на какую из границ они хотят попасть.
– Мы пойдем на север, – глухо протянул монах.
– На север? С чего это? Эй, парень, а с нами посоветоваться? – Гроздана была сильно удивлена таким решением соратника.
– Нам нельзя возвращаться назад, – глухо сказал Горан. Он сидел, ссутулившись, наклонив голову и положив руки на колени, огромные ладони безжизненно свисали вниз. – Нам нельзя назад, никому, – еще раз повторил он, – вчера был третий раз. – Он посмотрел на Гроздану.
Та сразу напряглась, поняв, о чем идет речь. Татьяна смотрела на них, ничего не понимая.
– Что происходит? – спросила она. – Объясните мне…
– Вчера я разговаривал с магистром. – Горан повернулся к ней. – Он приказал мне доставить тебя в храм как можно скорее.
– В храм? Но зачем? Зачем я ему?
Горан только покачал головой.
– Почему ты молчишь? Зачем я вашему магистру? Он ведь выпустил меня, я не нужна ему. Но если так надо, я… пойдем, что здесь такого? Мне все равно некуда идти.
Горан снова покачал головой.
– Если ты вернешься в храм, то вряд ли выйдешь обратно.
– Судя по тому, что ты это рассказываешь, ты отказался от этого плана? – Гроздана стояла, по обычаю широко расставив ноги и чуть раскачиваясь.
– Да, наемница, я отказался, – твердо сказал он, – и теперь я отступник.
– Но зачем? Зачем? – Татьяна никак не могла понять, что происходит.
– Послушай, Татьяна, давай на время оставим святого брата в покое, он нам потом все объяснит, потом. А сейчас нам надо идти, вон ларги уже волнуются.
Татьяна хотела что-то сказать, передумала, просто пожала плечами и взяла свою котомку.
– Тогда пойдемте, – и первой пошла к ждавшему их проводнику.
Монах тоже встал, радуясь окончанию неприятного разговора. Но это был не конец.
– Скажи мне, Горан, – Гроздана положила руку ему на плечо, – а что еще ты отказался сделать вчера?
Монах пристально посмотрел ей в глаза.
– Я отказался убить тебя, наемница из дома умелых, – четко проговорил он.
Они шли на север. Монах, который в одночасье стал отступником, наемница, от которой магистр решил избавиться, и женщина из чужого мира.
Возвращаться обратно смысла не было. Запад был для них закрыт. На юге – дикие, поэтому тоже не вариант.
