Александр Башибузук - Хроники Горана. Прознатчик
Чародей мельком глянул на меня, его лицо исказилось негодованием, он вскинул руку…
Стремительная стрела, скрученная из чистой Силы, столкнулась с пепельно-серым облаком, выпущенным колдуном, и с диким грохотом взорвалась. Куски гранитного ложа мертвой девушки со свистом пронзили воздух, меня что-то ударило в плечо и грудь, а потом швырнуло на пол. Рот наполнился кровью, по всему телу стала разливаться пронзительная боль. Не в силах удержать рвущийся из груди крик, я перекатился, стал на четвереньки и уставился на лужу крови подо мной.
А потом друман закричал. В его крике было столько боли, горя и ненависти, что я невольно крутнул головой в поисках причины – и неожиданно ее увидел. Куски гранита разбили в щепки дерево в центре площадки, и теперь из чаши торчал только измочаленный кусок ствола.
Удовлетворенно хмыкнув, я собрал все оставшиеся силы и прыгнул на колдуна, на лету выхватывая чекан из-за пояса. Сбил тщедушное тело на пол, оседлал его, ударил клевцом, но друман дернулся, и вместо затылка граненое острие вонзилось ему чуть повыше лопатки.
Замахнулся опять, но вдруг почувствовал, как вздымаюсь в воздух – клятый чародей стал трансформироваться, и я, сидевший у него на спине, скоро оказался между громадных перепончатых крыльев. Гигантский нетопырь, по-иному это существо нельзя назвать, яростно визжа, попытался достать меня когтистой лапой, а когда не смог, просто грохнулся на спину, пытаясь придавить нежеланного седока своей тушей.
В глазах поплыли кровавые облака… уже практически теряя сознание, я намотал на кулак длинную шерсть на загривке чудовища и, вырвав чекан, вонзил его опять, теперь уже в шею. Оружие раскалилось добела, вспыхнула редкая шерсть, чудовище пронзительно заклекотало и, медленно хлопая крыльями, стало подниматься в воздух.
– А вот хрен тебе!!! – удерживаясь одной рукой за рукоятку клевца, я подтянулся, вытащил пясть из ножен и до рукоятки вогнал клинок в морщинистый затылок нетопыря.
Клекочущий вопль, кожистые крылья опали, и, кувыркаясь, мы полетели вниз, к стремительно приближающейся крыше башни.
А потом… Потом боль ушла, куда-то исчезли злоба и ярость, я взвился вверх и со стороны увидел распластанную на каменных плитах неподвижную тушу с изломанными крыльями. Под нетопырем быстро расплывалась черная лужа, скрюченные лапы мелко подергивались в последней агонии. Рядом с ним, безвольно раскинув руки, на спине лежал молодой парень с русыми, слипшимися от крови длинными волосами и сильно изуродованным лицом. Его доспех был страшно искорежен и залит кровью, глаза закрыты; казалось, что он мертвый, но неожиданно на бледных губах появилась улыбка. Кривая, измученная, но в этой улыбке хорошо просматривалось счастье и облегчение.
Я прекрасно понял, кто это, что есть сил забарахтался, стараясь вернуться в свое тело, но ничего не получалось.
– Эй, эй!!! Да живой я, живой! – заорал что есть мочи. – Верните назад, кикимора вас дери. Рано еще!
Никто не ответил, а я так и продолжил висеть над своим телом, не в силах что-либо сделать. Ну что же, пора так пора. Не скажу, что особо хочется помирать, но… но…
Мысли предательски сбились, я уже было собрался выругаться, но вдруг увидел, как на верхушке башни появилось несколько фигурок в синодских хламидах. Еще мгновение – и ее заполонили латники с алебардами и еще какие-то люди. Два человека, совершив несколько пассов над тушей нетопыря, что-то сказали остальным, после чего все обрадованно загомонили и бросились проверять девушек. Ко мне почему-то никто даже не подошел.
– А не пошли бы вы!.. – Неожиданно я всерьез обиделся и совсем уже собрался отвернуться, но на верхушке башни появились новые действующие лица. Сам предстоятель Белого Синода при Добренце прелат Акакий. Толстяк выглядел странно: с какой-то стати он обрядился в кирасу с длинной, до самых пят, кольчужной юбкой и перепоясал обширные чресла поясом с массивным мечом и кинжалом. Круглый, похожий на тарелку шлем с наушниками завершал картину. Все бы ничего: вооружился человек да вооружился, но экипировка сидела на нем как на корове седло, и прелат от этого выглядел презабавнейшим образом.
– Ваше высокосвятейшество! – кинулся к нему один из латников и пал на колени. – Смею поздравить с победой! Мерзкий чародей мертв, девы, за исключением одной хазарейки, живы. Выказываю восхищение вашей прозорливостью. Это было гениально!
– Этого… – Акакий осторожно коснулся носком сапога туши нетопыря. – К нам в лаборатории. А этого… – Палец прелата небрежно ткнул в мое тело. – Этого передать в отдел канонизации. Они знают, что делать. Да, и не забудьте им передать, чтобы частичку его мощей поместили в мою личную коллекцию.
– Ах ты, ублюдок! – от души возмутился я. – Сволочь ты редкостная! Какая, к кикиморе под хвост, канонизация?! Какие мощи? Да я…
Но меня ожидаемо никто не услышал. Тогда возмущение сменилось полным безразличием к происходящему.
– В сторону! – закричал внизу кто-то пронзительно и гневно. Голосом Алисии Филомелы Горотелии, то бишь Явдохи Блямберд.
Алвка яростно растолкала латников, провела ладошкой над моим телом и возмущенно воскликнула:
– Да он живой!
Прелат досадливо крякнул, но промолчал. И жестом остановил своих помощников, собирающихся вмешаться.
– Живо, Охримий, живо сюда! – властно приказала Алисия. – Делаем круг, живо, живо! Он должен жить!
Несколько чародеев быстро встали на колени вокруг моего тела и протянули друг к другу руки. Как только их пальцы соединились, мое сознание померкло…
Эпилог
Двое могучих служек в серых рясах бережно сняли меня с носилок и усадили за богато сервированный стол. После чего, повинуясь небрежному жесту священника, беззвучно исчезли из кабинета.
– Как себя чувствуешь, Горан? – поинтересовался предстоятель и тоже примостил свое седалище в кресло.
– Нормально: лекари говорят, скоро пойду. Но… – Я вопросительно посмотрел на священника. – Пожалуй, ваше святейшество, пора вам ответить на некоторые вопросы…
– Да, так и есть. – Акакий предварил мой вопрос. – Мы использовали тебя. С самого начала. Вернее, с момента твоего появления в Добренце. А еще точнее, с момента появления в этом мерзком сосредоточии порока под названием бордель. Далее мы отслеживали каждый твой шаг и по мере возможности направляли твои помыслы. Ты же понимаешь, что стояло на кону?
– Ага… – буркнул я и царапнул вилкой ломоть рыбы. – Зачем тогда хотели убить меня около усадьбы Алисии?
– Разве? – искренне удивился прелат и отпил вина из хрустального бокала. – Надеюсь, ты понимаешь, что, если бы мы хотели, ты бы уже давно был мертв. А это… это была провокация, небольшая проверка. Я тогда еще немного сомневался в том, что ты тот, кто нам нужен.
Я хотел выругаться, но сдержал себя и вместо этого взял бокал в руки. Неприятно быть использованным как последняя шлюха, но… но…
– Но после этого мы только помогали тебе, – мягко добавил священник, заметив злость на моем лице.
– Арамий и Партос?
– Так и есть, – обыденно кивнул Акакий. – Они и еще восемь пар наших людей вошли в Топи с разных сторон, стараясь отвлечь внимание от тебя с инокиней Купавой.
– Выжил кто?
– Не все, но многие, – спокойно и торжественно ответил прелат. – Павшие отдали свои жизни во славу Старших Властительниц. Их жертву никто не забудет. Как и жертву восьми сотен героев, погибших при штурме замка.
– Купава?
Прелат улыбнулся и опять кивнул.
– Она служит, вернее, служила нам. Но… как бы сказать точнее… скажем, ее личные желания совпали с нашими. Все устроилось к обоюдному удовольствию. Ты же не будешь отрицать, что она очень помогла тебе? Впрочем, как и ты ей.
– Франка?
Священник досадливо поморщился:
– Нет. Мало того, эта… женщина… доставила нам множество проблем. Но позволь ее мы оставим на потом. Ты ешь, ешь. Икра на диво хороша…
Прелат, давая понять, что разговор о Франке закончен, зачерпнул серебряной ложечкой черной икры, обложенной на блюде листиками салата и колотым льдом.
– Значит, пророчество Дамуса было верно?
– Пророчество? – с легкой улыбкой переспросил священник. – А оно было, то пророчество? Безумец лепетал в пьяном угаре все что попало. Юродивый, что с него возьмешь. Но некие совпадения я все же не стану отрицать. Повторяю в последний раз. Мы следили за этим друманом уже давно. Но по определенным причинам взять его не могли. Ты невольно создал ситуацию, при которой это стало возможно. Вернее, не ты, а Старшие Сестры, вложившие свою волю в тебя. Да, ты его убил, признаю, но даже без тебя лич Сур Кхам был уже обречен. С того самого момента, как нам удалось открыть порталы в сердце Топей. Пусть ценой сотен жизней, но все равно мы бы его уничтожили. На этом закончим объяснения.
Последние слова он произнес жестким тоном, мгновенно сбросив личину гостеприимного хозяина.
