Олег Филимонов - Уходя, гасите всех!
– Что скажешь? – кивнул я Когорше на останки людей.
– Что тут думать… – протянул домовой. – Колдовали здесь и жертву принесли. До сих пор чувствуется. Теперь это очень плохое место.
И чуть ли не просительно добавил:
– Давай уйдем лучше!
– Пожалуй, ты прав, действительно задерживаться не будем. Нечего тут делать.
Я испытывал схожие ощущения. Испоганили, гады, место, теперь тут и находится неприятно. Паршивая атмосфера, и эманации какие-то остались. Что здесь произошло, я примерно догадывался – с большой долей вероятности, варлоки пробивали проход в мой мир с помощью человеческих жертвоприношений.
В подавленном настроении мы направились обратно к лагерю. Там плотно позавтракали, и я начал готовится к исходу в населенные места. Будь у меня поменьше вещей, можно было бы и пешком отправится. А груз – да хоть вперекид таскать. Дня через три к границам заповедника бы добрался. Но с такой горой имущества, что вместе с трофеями образовалась, такой вариант был совершенно неприемлем – неделями отсюда выбираться буду. Я видел только одну возможность вывезти отсюда все добро: сделать плот! Значит, приступим.
Прихватив моток веревки и топор, я направился к вытекающей из озерца протоке. Она тут гораздо полноводнее, чем в Одрино – река натуральная, так что проблем со сплавом быть не должно. Оружие тоже не забыл, – без него тут никак нельзя, – только на этот раз взял трофейный автомат. Он компактнее, чем винтовки: если за спину закинуть, то работать мешать почти не будет, а на изготовку взять – одна секунда. На случай столкновения с нечистью был еще «Ремингтон». Его в открытом чехле за плечом пристроил: сразу выхватить можно, и тоже не мешается. К нему у меня есть немного патронов, снаряженных рубленной серебряной проволокой, – вчера днем, пока отдыхали, перезаряжал, зная, куда иду. Ну, а на самый крайний случай, на бедре заговоренный кинжал.
Я двинулся вдоль берега речки, высматривая прямые, сухие деревья – ели и сосны сантиметров по тридцать в диаметре. Подходящие сушины тут же и рубил. Завалив ствол, очищал его от сучьев, разделывал на бревна и стаскивал их в одно место у протоки.
Закончив с заготовкой материала, перешел непосредственно к строительству. Подогнав стволы по размеру, вырубил недалеко от торцов пазы. Потом, по очереди стаскивая бревна в реку, по пояс в воде вязал сам плот. Попытайся я собрать его на берегу, в реку столкнуть могло и не выйти – настолько здоровенная и тяжеленная махина получилась. Конструкция плота самая наипростейшая – бревна с помощью веревочных стяжек собраны в став накладными перекладинами. А по верху я навалил гору лапника. Вместе с заготовкой и перетаскиванием стволов, провозился больше трех часов, а готовый плот выглядел хоть и неказисто, но крепко. В общем, не «Кон-Тики»[101], конечно, но и океаны ему не бороздить.
В довершении всего я вырубил себе длинный шест.
Пока я занимался постройкой плавсредства, домовой тоже времени даром не терял – отправился посетить своих лесных родственников, собрав рюкзачок с подарками. Я выделил из своих запасов конфет, шоколада, обожаемых Когоршей бульонных кубиков, «змеиных» супчиков и «бомжпакетов»[102]. Теперь понятно, для чего мохнатый так тщательно трупы «лосей» потрошил – не для себя, выходит, мародерил, а презенты готовил, вот оно как! Глядя, как он складывает в рюкзак фонарики на брелоках, часы, перочинные ножики, зажигалки и прочую подобную мелочь, я не удержался и спросил:
– А фонарики и электронные часы-то зачем? Они же не работают?
– Лешакам сменяем, они всякие красивые штучки любят.
Насколько я знал из рассказов Когорши, лешаки к Лешему – Хозяину леса – отношения не имели, а были какой-то отдаленной, диковатой и дремучей родней домового племени.
– Тогда понятно. А своих ты сюда зови. Тебе за раз все не утащить, а я им еще трофейного сухпая подкину. Заодно, что тут происходило, порасспрошу.
– Хорошо, приглашу.
С этими словами домовой взвалил на плечо здоровенный мешок с гостинцами и, тяжело переваливаясь, скрылся в лесу. А «Кедр» он так и не снял – понтежник!
Когда я, пришвартовав к берегу готовый плот, вернулся в лагерь, делегация от домовых была уже тут как тут. Похоже, та же пятерка, которую я видел в прошлом году. Хотя, могу и ошибаться: домовые – кроме Когорши – для меня на одно лицо, только расцветка меха и спасает.
Мы вежливо раскланялись, я предложил гостям чая и сладости, а потом начал задавать вопросы. Единственное неудобство, что иногда вопросы плохо понимали, а я, в свою очередь, периодически не врубался, что мне отвечают. Пришлось толмачить пообтесавшемуся за время общения со мной и хлебнувшему цивилизации, Когорше.
Многого домовые не знали, потому как опасались отираться возле зимовья, пока там находились варлоки – подглядывали издали. Но кое-что мне выяснить все же удалось…
Пожить в домашних условиях у мохнатых не сложилось. Сразу после того, как мы с Когоршей ушли на Землю, у зимовья появились варлоки – целая дюжина. Ну, да я их и сам видел, в спину уже дышали. Порадовало, что самострелы я настораживал не зря – одного из врагов серьезно подранило. Непонятно только, насмерть или нет…
Часть колдунов отправилась дальше, в погоню за Святополком, а двое остались в избушке с раненым.
Вернулись преследователи только на следующий день, но неизвестно, была ли погоня успешной. Склоняюсь к мнению, что нет. Во всяком случае, пленного князя с собой не привезли, а варлоков вернулось столько же, сколько и уходило – мне почему-то кажется, что если бы Святополка догнали и начали убивать, у врагов бы непременно потери случились, а их не было…
Варлоки пробыли рядом с зимовьем еще два дня, что-то непонятное наколдовывали, а потом отправились восвояси, увозя с собой раненного. А может, и труп. В последующие месяцы было тихо…
Жить в зимовье после того, как там творилось колдовство, домовые не рискнули, но перетащили к себе в норы всю немудреную утварь и запасы из погреба. За что были мне очень признательны. Неудивительно: мы с Когоршей действительно изрядно закрома набили, было там, чем поживиться.
Снова суета вокруг зимовья началась около трех месяцев назад. Варлоки зачастили сюда целыми отрядами, не меньше десяти человек в каждом. Подолгу никогда не задерживались, но постоянно сменялись, и здесь всегда находился кто-то из них. А колдовство творилось и вовсе непотребное – иногда колдуны привозили с собой каких-то людей и, проводя обряды, убивали. В такие дни лесной народ старался держаться подальше от этого места, но, что там происходит, прекрасно знал.
А не слабые у меня противнички, если их даже нечисть остерегается! Уточнив этот вопрос у домовых, я выяснил, что все немного не так – просто те, кто что-то соображают, на рожон не лезут, да и какой-то непонятной, несвойственной местным обитателям магией, от варлоков несет. Безмозглая же нечисть, типа упырей, целому отряду колдунов совершенно не страшна, а стаями упыри не ходят. Есть, правда, в этих местах и другие, гораздо более опасные твари, но об этих редких чудовищах даже Когорша говорить отказался, отбоярившись тем, что можно накликать…
Наконец, после пары недель подготовительного колдовства и обрядов, варлоки принесли в жертву сразу несколько человек, сжегши их заживо в зимовье. Кости этих людей я и видел. Тогда же, видимо, несколько колдунов и прошло в мой мир. Дело было сделано. Сколько варлоков ушло на Землю, домовые не знали, потому что не отслеживали количество людей в постоянно приходящих и уходящих отрядах. А жаль…
В тот же день, остальные мерзавцы покинули эти края, возвращаясь к себе… уж не знаю, откуда эти твари повыползали! Опять наступило затишье, колдуны больше не появлялись. Такая вот, вкратце, история… Конечно, в изложении гостей, вдобавок с артистичным переводом Когорши, она выглядела гораздо живее и напряженнее, и заняла немало времени.
Поблагодарив домовых за обстоятельный рассказ, я, как и было обещано, щедро одарил их НАТОвскими ИРП[103], предварительно ими же гостей накормив и показав, как разводить лимонад или заваривать кофе, ну и как пайки разогревать, естественно – восторг был полный! На том и распрощались. Когорша отправился провожать соплеменников, помогая тащить многочисленные подарки, а я занялся перетаскиванием к реке своего скарба.
За чертову уйму ходок я, наконец, перенес весь груз и тщательно закрепил его на плоту. Тот хорошенько просел, но, к счастью, не затонул. В щелях между бревнами поднялась вода, так что подушку из лапника я правильно придумал, и полиэтилен под груз настелить догадался – иначе быть ему подмоченным. День давно перевалил за середину, и я изрядно подустал, но отплытие отменять не собирался. Когорша вернулся от родни, поэтому здесь нас больше ничего не удерживало, а до вечера сплавиться довольно далеко сумеем.
Отвязав плот, я оттолкнулся шестом от берега, и мы отчалили. Домовой устроился на куче груза впередсмотрящим, а я изображал кормчего. Уродоваться, стараясь разогнать тяжеленный плот, я не пытался, а только слегка помогал течению и подруливал.
