Осипов Викторович - Спец
— И что же это за гость будет? — спросил Олег.
— Олег, ты сам звонок помнишь?
— Я что пьяный был, что ли? Конечно помню! Твой друг Василий, обещал завтра прислать человека и всё уладить. Сам приехать не может, дела у него.
— Молодец, помнишь. Ну в общем, чтобы для вас не стало сюрпризом… Василий, собственно говоря мне не друг. Это некто Бродников, Василий Александрович, директор Федеральной Службы Безопасности России. Вроде бы генерал армии, но точно не знаю.
— Да ну нах… Ты шутишь? А разговаривал ты с ним, как с корешем… Я и подумал… Бля, я же его вроде Васькой называл!
— Это не страшно, не бери в голову. Ладно, что сделано, то сделано. Придёт завтра ФСБшник и решит все вопросы. И он, я уверен на двести процентов, будет очень вежлив, внимателен и предупредителен. Вы перед ним не тушуйтесь, он с вас пылинки сдувать будет. И вообще, придётся привыкать, раз уж так случилось, что ваша дочь не нашла себе никого поприличнее меня, вы теперь совсем на другом уровне. Теперь все местные воротилы, будут перед вами на задних лапках ходить… Не удивлюсь если и ваш губернатор, на днях заедет засвидетельствовать вам своё почтение.
— Что вы такое говорите, Александр?
— Что слышите, Полина Антоновна. Так теперь и будет. Жень, расскажи пока родителям про сегодняшнее утро. Ну про переговоры, ты же в курсе… А мне нужно пять минут переговорить с одним хитрож… в общем, кое с кем переговорить…
Я вышел на балкон.
— Спец!
— Слушаю Босс! Я весь во внимании!
— Слышь, Спец, я правильно понимаю, что если я спрошу тебя, почему ты не вмешался и позволил мне пьяному звонить директору ФСБ, ты ответишь, что во первых, я сам отменил распоряжение на ограничение алкоголя в организме, во вторых ты не можешь что либо запрещать мне, а в третьих, это было прикольно?
— А в четвёртых, Босс, ты отменил запрет на выполнение твоих команд отданных по пьянке. Так что… сам понимаешь…
— Ага. Всё отменил, а проявлять здоровую инициативу наоборот, запретил, да?
— Нет Босс. Но это же было прикольно!
— Короче, я сам виноват?
— Босс, можно я промолчу?
— Гад ты, Спец. Так подставил меня…
— Да, Босс, что случилось — то??? Какое тебе дело, что ОНИ про тебя подумают? Да ФСБшник с президентом рады, что ты позвонил, а не сам стал решать проблему! Ты бы такого мог наворотить по пьяни!
— Что, президент уже в курсах?
— И не только он, Босс. Как раз, когда ты звонил, у президента было совещание. Весь его «ближний круг» собрался, а ФСБшник включил громкую связь…
— Пипец… Ой, мля…
— Да забей на них, Босс!
— Да забью, что ещё остаётся… Но я же теперь ДОЛЖЕН директору!
— Ну и что? Дашь ему здоровье персонально. Он, на фоне некоторых других собравшихся у президента, белый и пушистый, ему так и так здоровье бы дали!
— Ты уверен, что он не захочет не только здоровья, но и молодости? А мы договорились, что её получают только прошедшие отбор.
— Вряд ли, Босс. Президенту вы откажете, а он себе попросит? Он не дурак. И потом Босс, ты же босс. Разве ты должен перед кем либо отчитываться в своих действиях? В том числе и перед своими людьми? Ты НАД законом, не забывай. Вернее, ты сам закон… И они все до единого согласны с этим.
— Нет, так нельзя. Так можно вообще берега потерять, если постоянно помнить, что я сам закон. Но это не главное, главное, что я Олега тестем назвал! Бля, что делать???
— Босс, ну давай я подкорректирую им память?
— Нет Спец, хватит. Не хочу больше заниматься этим. Иначе войдёт в привычку, понравиться решать проблемы таким образом, и я однажды заставлю тебя сделать всех вокруг марионетками… Пусть будет, что будет.
— Да ничего страшного. Босс. Обещать, не значит жениться. К тому же ты даже не обещал. Мало ли что наговоришь по пьянке?
— Спасибо, утешил… Короче, слушай приказ. Опять вводится правило «триста грамм». А если я, когда — нибудь захочу снова расслабиться по полной, то после трёхсот граммов, все мои команды опять утрачивают силу. Этот приказ может быть отменён, только если я абсолютно трезвый. Если в организме ни капли спиртного. Это понятно?
— Понятно, Босс. Принято.
— Ещё. Если я нажрался, а обстоятельства потребуют моей личной встречи, или хотя бы телефонных переговоров с кем — то не входящим в свой круг, то есть наши пятьсот восемь человек, плюс Женька, ты немедленно протрезвляешь меня, без специального приказа. Этот приказ тоже может быть отменён только в абсолютно трезвом виде. Понятно?
— Есть Босс. Принято.
— Ну и ладненько. Что там Иван?
— Сидит на базе, ждёт тебя. Уходить и не помышляет… Никому ничего не сказал. Семью отправил домой. Пытался позвонить тебе пару раз, но я сказал, что ты занят важным делом и разрешил тебя отвлекать, только в случае начала Третьей Мировой. Тогда он попросил Елену позвонить тебе, подумал, что ты просто не хочешь с ним разговаривать. Ей я ответил то же самое. Вот и всё. Сейчас весь личный состав и гости ждут тебя, чтобы проводить желающих лечь в капсулы. Босс, желают почти все, сегодня здесь останется всего двадцать два человека, включая Сергея с Еленой и Ивана с Александром.
— Нифига себе! Вот здорово! А эти, кто ещё остаётся, почему сегодня не хотят?
— А это Босс, самые сомневающиеся. Те, кто хочет лично встретить первых семерых, а потом уже вместе с твоими помощниками и пойдут на омоложение.
— Фомы неверующие? Ну пусть, нам никакой разницы. Значит завтра у меня выходной, так всем и скажу. А ты в случае чего, поможешь если потребуется, моим заместителям. Договорились?
— Замётано Босс. Переговорник у них есть, в случае чего, обратятся.
— Ну всё, пора разобраться здесь и на базу.
Я вошёл в комнату в хорошем настроении. Во первых, Спец убедил меня, что хрен с ним, со звонком директору ФСБ. Ничего страшного! Во вторых, Иван наверняка всё понял, и не будет рефлексовать по поводу «обработки» всех наших Спецом. В третьих — затра выходной и мы с Женькой проведём его вдвоём! А насчёт «тестя»… Ну и хрен с ним, я же не говорил, что прямо завтра женюсь на Женьке? К тому же, мы уходим в другой мир, она сама захочет уходить со мной? А родители обрадуются, если их дочь уйдёт?
Женька заметила моё настроение, улыбнулась и спросила: — Хорошие новости, Саша?
— Ага, Жень, хорошие. Потом расскажу. Олег, Полина Антоновна, — обратился я к её родителям, — вы извините, но меня ждут несколько сотен человек, среди них много детей. Так что, скоро пора уходить, спрашивайте, что вам непонятно? Жень, ты со мной, или останешься?
— С тобой!
— А зачем они тебя ждут? — спросил Олег.
— Просто сегодня хотят лечь на процедуру омоложения почти все наши люди. Остаётся всего пара десятков человек, они лягут послезавтра. А с теми кто ложится сейчас, — дети, внуки и другие родственники, в общем, провожающие. Вот и набирается несколько сотен. Кстати, если хотите, можете пойти с нами, тоже посмотрите. И вам наверное интересно своими глазами увидеть, куда я увёл похищенную у вас дочь? Там и поговорим…
— Мне нужно одеться! — тут же заявила мать Женьки.
— Ма — ам, ты же одета! Ты же ждала прихода Саши и приоделась, — ехидно ответила на её слова Женька.
— Так, утихли обе! — вмешался Олег, — Полька, тебе там этот… как, его… дрист код, мать его, проходить…?
— Пап, это называется дресс — код, — просветила отца Женька.
— Да мне плевать как он называется! Поля, ты нормально одета, а если тебя запустить переодеваться, ты за час не управишься, а там люди ждут!
— Пойдём, мам, — Женька потянула мать в свою комнату, — Саша, мы быстро. Двадцать минут, ладно?
За двадцать минут они конечно не управились. Как не преминул сообщить Спец, им понадобилось двадцать семь.
Женька выпорхнула из комнаты первой и мне снова остро захотелось уединиться с ней. Схватить в охапку и шагнуть на дачу. Бля, ну почему она на меня так действует, а??? Почему мне никак не успокоиться? Спец, сделай что нибудь, бля, я же не могу при её родителях ходить с бугром на штанах!
— Сейчас всё будет нормально, Босс.
Я почувствовал, что напряжение в паху и в штанах падает. Слава богу, ну неудобно же!
— Ну, как я тебе? — Женька крутнулась вокруг себя. Она одела обтягивающие белые брючки, футболку, (бля, соски заметны, бюстгальтер она не носит) светлые босоножки. Ох, как смотрится обтянутая тонкой тканью попка! Интересно, она что, без трусиков? А, нет, наверно надела эти, «невидимки».
— М — ммм… — застонал я. — Ведьма! — И увидел, как у её мамы, выходящей из Женькиной комнаты, отвисает челюсть и округляются глаза. К счастью, Женька это тоже заметила и тут же пришла мне на помощь.
— Мам, успокойся. Саша вовсе не оскорбляет меня, а говорит комплимент. Если ты не знаешь, то ведьма, это вовсе не сморщенная, горбатая и страшная старуха. Ведьмами называли и сжигали на кострах самых красивых девушек! И только за то, что в их присутствии, на других женщин, мужчины не обращали внимания. Вот дурнушки — завистницы и называли их ведьмами и писали доносы в инквизицию. — И Женька подойдя ко мне, чмокнула меня в щёку, тут же вытерев её платком.
