Григорий Шаргородский - Заблудшая душа. Переселенец
– Работайте, я просто понаблюдаю.
Так как главный стол был полностью завален картами и всякой дребеденью, я присел в мягкое кресло у окна и принялся созерцать одно из трех действий, от которого не устают, то есть работу полутора десятков чиновников и военных.
Через полчаса наблюдений удалось осознать две вещи: правильно, что сразу не вмешался, и то, что взгляд со стороны – очень неплохая штука.
В империи сложилась довольно интересная ситуация с управлением войсковыми соединениями. Армиями командовали генералы, которые в мирное время появлялись в войсках лишь изредка. В свою очередь легионами, из которых и состояли эти армии, руководили сентары, тоже больше полагавшиеся на центурионов, а уже центурионы «рулили» своими подопечными как хотели. Не знаю, насколько хорошо работал этот принцип в прошлом, но в данный момент три престарелых генерала тормозили весь процесс с удивительным для старческого маразма энтузиазмом. В то же время главный военный советник с помощниками выдавали довольно разумные мысли, хотя мое первое знакомство с этим человеком не внушало оптимизма. С другой стороны, на мое мнение в тот день сильно влияли эмоции генерала.
Еще немного понаблюдав за постепенно разгоравшимся скандалом, я встал и решительно подошел к столу.
– Так, господа, давайте заканчивать этот балаган. Вот скажите, генерал, – обратился я к одному из старперов, – почему вы решили, что десятый и восьмой легионы должны двигаться не по основной дороге, а по второстепенной?
– Дабы показать силу имперской армии тем городам, что не лежат на главном южном тракте, – без запинки, трубным командным голосом ответил обладатель шикарных седых усов и такого количества морщин на лице, что ему позавидовал бы любой шарпей. Голос-то был трубным, а вот дыхалка старческой, поэтому конец речи оказался смазанным.
– А вы, советник, что скажете? – повернулся я к главному военному советнику, явно робевшему в присутствии блистательных полководцев, хотя в свое время ему хватало наглости орать на генерала Сакнара.
Канцлер, зараза, наблюдал за всем этим с легкой ироничной улыбкой. К подобному цирку он был привычен, потому и не растрачивал нервов.
– Ну, – робко начал военный советник, – мне кажется, что срочность задачи важнее доказательств имперской мощи.
Седые усы – главная гордость генерала – встопорщились, как пук соломы, а глаза засверкали, как у молодого жеребца.
– Так. Стоп! – задавил я скандал в зародыше. – Мне кажется, что генералам есть смысл немедленно отбыть к месту будущего сражения, а такую мелочь, как продвижение армий, мы оставим менее важным и не настолько занятым людям.
Никто так и не двинулся с места, поэтому мне пришлось добавить к своей речи выразительный жест в направлении двери.
Когда больше похожие на городские ворота створки вновь сошлись, я повернулся к главному военному советнику:
– Мы не можем отстранить генералов, обладающих, без сомнения, бесценным опытом, но приготовьте приказ об избрании нескольких сентаров постоянными заместителями генералов, и каждый приказ легионам должен быть одобрен этими сентарами. Надеюсь, мне не нужно уточнять, что случайным людям на этих постах не место? За каждое неправильное назначение ответите лично.
Судя по выражению лица советника, уточнение было нелишним.
– Ваше величество, – все же решился на инициативу советник.
– Слушаю вас.
– Генерал Сакнар создал дополнительную следственную службу без согласования со мной.
– Мне это известно, – благосклонно кивнул я. – Эта группа уже вызвана в столицу.
Советник заулыбался, услышав то, что ему хотелось услышать, но, боюсь, реальность в скором времени разрушит его иллюзии.
Дальше совет пошел значительно быстрее и спокойнее, так что вскоре мерный и деловой разговор без вскриков и эмоций начал убаюкивать.
Мою полудрему прервал какой-то резкий, как детская неожиданность, хлыщ, которого я только через несколько минут опознал как церемониймейстера.
Не знаю, интернациональна ли это особенность, но шоу-деятель и в этом мире оказался не совсем той ориентации.
Церемониймейстер, разодетый как павлин, если не использовать более обидного сравнения, создал вокруг себя настоящий водоворот из красок, движения и эмоций. Буквально за несколько минут меня раздели и начали одевать, и только тогда я осознал, что солнце уже взошло. Брызнувшие в глаза лучики света окончательно разбудили уставший мозг, и мне удалось прийти в себя – соответственно ушлый парень был отодвинут подальше, а для процесса одевания к телу императора были вызваны две симпатичные фрейлины.
Ни вспоминать, ни описывать процесс приготовления к свадьбе совершенно не хочется. Опомнился я, только почувствовав присутствие рядом закутанной в розовую ткань Лары. В империи именно этот цвет являлся свадебным. На мне тоже был шикарный кафтан этого же цвета с кружевами, но – о счастье! – без колгот. Их сменили странные шаровары.
– Дорогая, ты в порядке? – тихо спросил я, когда открытый экипаж, в котором мы сидели, тронулся вперед.
– Не знаю, – вздохнула Лара. – Все так быстро.
– Мне очень жаль, но так сложились обстоятельства.
Как у любого мужчины – возможно, за редким исключением, – у меня к свадебным церемониям было сдержанное, если не сказать негативное, отношение. При этом я прекрасно понимал, что для женщины все это – апогей жизненного пути, и фразу «Свадьба стоит всей жизни» они произносят с пугающей серьезностью. Так уж случилось, что я не был женат и не знаю сакрального смысла этих слов, но надеюсь, он не в том, что самое главное – отгулять шикарную свадьбу, а потом всю жизнь отдавать долги.
К счастью, в моем случае проблем с шиком и размахом не было, да и с деньгами тоже.
Когда главные ворота дворцового комплекса открылись, я увидел, что весь императорский парк забит многотысячной толпой. Причем вся эта масса народу пестрела яркими красками дорогих одежд. Сначала появился страх за ночную заначку, а уже потом пришло удивление от количества расплодившихся в империи дворян. Хотя чему удивляться – это ведь самое большое государство людей на континенте.
Толпа была большая и стояла вплотную к проезжей части, причем цепь гвардейцев выглядела жидковато. В нашу сторону бросали цветы. Некоторые из них даже влетали в экипаж, а ведь могло прилететь и чем-то острым.
Вот когда нужно было действовать бунтовщикам или у них так не принято? За свою жизнь я не особо переживал, поэтому постарался прикрыть собой Лару. С правой стороны ее немного закрывал высокий задник экипажа.
Наконец-то мы приблизились к большим арочным воротам и, соответственно, границам парка. Как оказалось, «расслабился» я рано, потому что через минуту мы покинули императорский парк и выехали на главную дорогу, ведущую через весь Императорский квартал к храму всех святых, в котором нас и собирались венчать. А вдоль этого пути выстроились все жители квартала и те, кого сюда пустили на праздник.
Хочется отметить особенности местной религии, очень похожей на христианскую: имелся бог-создатель и чуть больше трех десятков святых. Здесь считалось неправильным беспокоить создателя своими проблемами, и обращались с молитвами только к святым, отвечающим за нужное направление народного хозяйства. Им же и строили храмы. Иногда персональные, а иногда – как главный храм столицы, общие. Вот к такому храму мы и направлялись.
Плавные изгибы храма, изобилие изображений святых и пышные облачения священников напоминали привычные православные соборы. Да и сам обряд был знакомо продолжителен и малопонятен по своему смыслу.
Я давно склоняюсь к ставшей уже популярной идее, что Бог един для всех религий и миров. Поэтому ничто не помешало мне обратиться к нему в этом месте, очень далеком от обычного православия как по расстоянию, так и по обрядам. Просил за Лару, за будущего ребенка и немножко за себя.
Никогда не был особо набожным, но в такие моменты и в таких местах мысли сами сворачивают на возвышенные рассуждения и размышления о вечном. Тем более что в плане существования души мое отношение поменялось от «возможно, верю» к «точно знаю».
Если бы служба была хоть вдвое короче, вероятно, мне удалось бы сохранить возвышенное состояние до конца, но, увы, около часа пришлось тупо скучать.
Второй частью Марлезонского балета была коронация. Мне удалось выудить из памяти императора информацию о тайной сути этого действа, поэтому я немного нервничал, даже обратный переезд сквозь толпы народа уже не так настораживал.
Суть опасений была в том, что, несмотря на все запреты, дед Хвана Первого все же сумел легализовать один магический артефакт – императорскую корону. Судя по описаниям, это было нечто наподобие детектора «свой – чужой». Если корону надевал не обладающий нужной цепочкой ДНК, то корона попросту выжигала мозг самозванцу. Так что мои опасения были весьма обоснованными.
