Санька-умник 3 (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич

Пришел в сознание, а состояние организма — как с глубокого похмела…

Голова не варит, на белый свет бы просто не смотрел.

Не, повторять такие опыты — уже без меня…

К первитину ещё и привыкают. Недаром, в моей прежней жизни это препарат был запрещен для применения.

Те, кто его бойцам дает, их совершенно не жалеет, использует как расходный материал.

Кстати, в Корее, а потом и во Вьетнаме, штатовцы психостимуляторы будут использовать, а потом и огребут за это. Уровень самоубийств у ветеранов — одно из тому подтверждений.

На следующий день я принял уже десять капель бабочковой настойки.

Ничего качественно нового с моим организмом не случилось. Всё было как в предыдущий день. Единственное — более выраженную реакцию проявила моя скелетная мускулатура. Силы я чувствовал в себе немалые, готов был подковы разгибать и лом в узел завязывать. Что-то подобное и вчера у меня было, но не столь выраженное.

Уже к сумеркам меня торкнуло…

Причем, в положительном смысле этого слова.

В мыслях возникла необычайная ясность, я готов был в уме перемножать шестизначные цифры.

Тут я про Вершинина и вспомнил…

В СССР принято знатными земляками гордиться, брать с них пример и стремиться их высот достичь.

Николай Васильевич Вершинин, как и Санька Котов — уроженец Слободского уезда. В Лекме он родился. Известнейшим фармакологом и академиком стал, создал при советской власти много новых противовоспалительных, кровоостанавливающих и сосудорасширяющих препаратов из лекарственных растений нашей необъятной Родины.

Говоря языком двадцать первого века, занимался он самым настоящим импортозамещением.

Впервые в нашей стране под его руководством был разработан способ получения высококачественной камфары из пихтового масла, благодаря чему был прекращён импорт немецкой и японской камфары. Детальное фармакологическое и клиническое изучение русской камфары показало, что она не только не уступает японской и немецкой, но и значительно превосходит их по своей активности.

Тут у меня вся цепочка внедрения в практику бабочковой настойки в голове и вырисовалась.

Отрабатываю я методологию приема препарата, всё излагаю на бумажном носители и отправляю в Томск Николаю Васильевичу. Он сейчас там на благо нашего народа трудится.

Откуда я знаю, где сейчас Вершинин? Да из газет! Интернента здесь нет и советские граждане новости и про состояние жизни в СССР из газет узнают.

Человек выделяет в первую очередь личностно значимую для него информацию, ну и я тоже, про Вершинина и прочих великих земляков, от первой до последней строки читаю. Ещё и другим рассказываю, вот де какими людьми богата наша вятская земля. Тем более, Николай Васильевич родом даже из нашего уезда. Считай — сосед.

С внедрением камуфляжа такой «письменный» метод у меня сработал, и тут тоже должно получиться. Однако, в данном случае я таиться уже не буду. Обставлюсь только понадежнее.

Узнал де я об этом чудодейственном средстве от одного местного китайского монаха, перенял у него метод его приготовления.

Где монах? Откуда я знаю! Был и нет его. Бродит дорогами войны…

Испытал препарат на себе как настоящий советский человек, чтобы дорогое время у занятых важными делами людей зря не тратить. Вот сейчас, Николай Васильевич и сообщаю об этом.

Если так оно и есть, как тот монах говорил, то — берите и пользуйтесь на благо. Тем же нашим летчикам препарат очень нужен, так как фенамин далеко не безобиден. Это я Вам, Николай Васильевич, как военный медик говорю. Пусть американцы свой бензедрин глотают, а нам бабочковая настойка помогать будет. Японский филопон, что нам с трофеями достался, тоже применять не лучший выход…

Глава 13

Глава 13 Переборщил…

— Двадцать девять, тридцать…

Шепотом, едва слышно, я отсчитывал капельки, падающие в чайную ложку.

Почему шепотом? Так, происходящее — дело-то тайное, никому о нем знать пока не надо.

— Тридцать три, тридцать четыре, тридцать пять…

Я продолжаю свои опыты. Сегодня у меня — сорок капель бабочковой настойки.

— Тридцать девять, сорок.

Всё.

Достаточно.

На большее в настоящий момент замахиваться не будем…

Пока всё идет нормально, нужный эффект возникает, отрицательного последействия нет. Хватает препарата на десять часов.

Почему я увеличиваю дозу? А вдруг что-то более хорошее получаться будет?

Что?

Кто его знает…

Когда увеличение количества принятого препарата дает качественно новый эффект, ожидать можно чего угодно.

И — хорошего, и — плохого.

Здесь главное — не переборщить.

На нашем аэродроме нынче опять тишь да гладь. Начались вылеты, но похоже — пока не боевые.

Или — боевые? Лётчики на МиГах в воздушное пространство Кореи пока не забираются, патрулируют только в районе китайской границы. Летают над зоной противовоздушной обороны с целью перехвата и уничтожения вражеских самолётов до того, как они достигнут своей цели.

Цели у американцев — мосты. Их наши сверху и прикрывают.

Наверное, всё же эти вылеты можно считать боевыми, хоть советские летчики и не стреляют по противнику…

Вот, опять…

Это ещё одно действие бабочковой настойки. После её приема на всякие-разные рассуждения пробивает.

Раньше такого за собой я не замечал, а теперь — самым настоящим философом становлюсь, любомудрствую во всю матушку.

— Что-то доктор у нас плохо кушает. — притворно вздохнула Мария-повариха. Колыхнула при этом своим богатством и гордостью. Коровьими глазами меня буквально раздела до состояния, в котором я на свет появился.

Да, есть такое…

Кормят в ВВС сытно и вкусно, меня в том числе. Раньше я частенько за добавкой подходил, а сейчас, после начала моих фармацевтических изысканий, аппетит у меня пропал. Необходимое количество жиров, белков и углеводом, а также прочего, я буквально в себя вталкиваю насильственным образом. Какая уж тут добавка…

— Что, хлебушка, совсем не берете? — опять вздыхает Мария. Ещё и ресницами хлопает и своими пальцами-сосисками мочку правого уха терзает.

— Один кусочек взял.

Больше мне сейчас и не надо.

— Давайте, ещё котлетку положу. Мужчина должен хорошо питаться, мясом. От крахмала только воротнички стоят…

Говорит, а ещё и подмигивает мне, кикимора.

— Положите…

Не отстанет ведь, поддаюсь я уговорам поварихи.

У неё ко мне особое отношение. Когда я в столовую прихожу, она с кухни на раздачу даже прибегает.

Нет… Не отколется тебе ничего, голубушка. Не в моем ты вкусе…

Отсутствие аппетита — это единственное отрицательное действие бабочковой настойки, которое мною выявлено к настоящему времени. Началось оно с двадцати пяти капель.

За последние дни я даже немного похудел. Кстати, при приеме других психостимуляторов подобное частенько бывает.

Так, всё. С воспоминаниями про повариху заканчиваем, пора зелье принимать.

Я перекрестился и ввел экспериментальный препарат в свой организм через предназначенное для этого отверстие.

Пять минут, десять…

Я сидел и прислушивался к своему организму. Пока, вроде, всё как заказывали…

На пятнадцатой минуте… меня бросило в жар…

Э, э!!! Не надо такого!

За грудиной как будто холодная железная лапа сжала сердце, боль стрельнула в левую лопатку.

Доэкспериментировался…

Через несколько секунд боль в груди исчезла, а самого меня буквально подбросило над табуретом.

Не знаю, как правильно описать происходящее со мной, но мне казалось, что я сейчас переполнен энергией, которую если не начать немедленно тратить, то меня просто порвет на части.

Перебор… Многовато-то сорок-то капелек…

На тридцати пяти бы следовало мне остановиться.

Но, кто же знал?

В течение следующего часа я бегом наматывал круги по периметру аэродрома.

В процессе этого забега я даже ловил на себе осуждающие взгляды. Дескать, все делом заняты, а капитан медицинской службы решил физподготовкой заняться, в форму себя привести, а то зажирел от безделья…