Суда не будет (СИ) - Федин Андрей Анатольевич

— …

— Баловался с молотком, — ответил я. — Несколько раз неудачно упал…

— …

— Девушка, да какие шутки? — сказал я. — Всё очень серьёзно. Приезжайте и убедитесь сами.

В гостях у Олега Самойлова я пробыл сорок пять минут — засёк время по наручным часам, во избежание повторной встречи с Семёном Петровичем.

От улицы Лесная я поехал домой. Выгрузил там сумку с купленными на городском рынке продуктами, пообедал.

Пил кофе, когда позвонил Вовка. Младший брат поинтересовался, наведаюсь ли я сегодня к нему в гости.

— Девчонки обрадуются, если ты появишься, — сказал он.

Добавил:

— У меня сегодня интересные новости появились. Не для телефонного разговора. Они касаются твоего воскресного подарка.

— Загляну, — пообещал я. — Вечером. С удовольствием.

После обеда я отправился в родительский гараж. Загнал туда «копейку». Спрятал на полке в навесном шкафу свёрток с охотничьим ружьём (предварительно вынул из вертикалки ИЖ-27 оба патрона). Снял с металлических крюков висевший на стене велосипед «Урал» — до покупки «копейки» это было любимое папино средство передвижения. Мы с Димкой тоже вдоволь покатались на нём в детстве. В прошлой жизни я подарил этот «Урал» Коле Синицыну. Потому что Колин велосипед украли со двора его дома в апреле девяносто второго года, а машину Синицын купил лишь незадолго до своей гибели: в девяносто пятом.

Я прогулялся вдоль гаражей, принёс от колонки ведро воды. Выкатил велосипед за гаражные ворота, вооружился тряпкой. Смыл толстый слой пыли, скопившийся за десяток лет на отцовском велосипеде «повышенной прочности». Папин чёрный железный конь заблестел, как новенький. Ножным насосом я накачал колёса до указанного на покрышке давления, закрутил на вентилях ниппелей колпачки. Подправил положение руля, чуть приподнял сидение. Вспомнил, как свалился с этого велосипеда, когда поехал на нём впервые (тогда я едва доставал ногами до педалей). На этот раз я прокатился вдоль гаражей без проблем.

«Копейку» я закрыл в гараже.

В гости к брату поехал на велосипеде.

Первой меня встретила Лиза.

Племянница обняла меня. Виновато посмотрела мне в лицо.

— Димочка, — сказала она, — я не дописала свой новый роман. Не успела. Прости.

Она пожала плечами.

— То мультики по телевизору показывали, — сказала Лиза. — То подружки отвлекали.

Племянница вздохнула.

— Но завтра я его обязательно закончу! — пообещала она. — Вот увидишь! Честное пионерское!

Наши голоса привлекли внимание Лизиных родителей.

Из дома выглянул Вовка. Удивлённо повёл бровями.

— Папин велосипед, — произнёс он. — Давно я его не видел.

Брат улыбнулся, пожал мне руку.

Спросил:

— Твоя «копейка» сломалась?

— Всё с ней нормально, — ответил я. — Она и ядерную войну переживёт.

Похлопал железного коня по раме и сообщил:

— Веду здоровый образ жизни. Совершаю велопрогулки.

Увидел улыбку на лице выглянувшей из дома Нади.

— Молодец, — с сомнением в голосе произнёс Вовчик.

Через полчаса мы уселись во дворе за стол.

Как обычно, я примостился по правую руку от хозяина дома. Надя — по левую сторону от Вовки, ко мне лицом. Лиза сидела рядом со мной, жевала порубленную на мелкие куски халву.

Вовка взглянул в сторону забора (поверх собачьей будки) и сообщил:

— Сегодня был обыск у нашего соседа. Того, что жил в двадцать четвёртом доме. Димка, твоя информация полностью подтвердилась. Мы обнаружили там настоящий оружейный склад. Женька Бакаев до хрипоты спорил с хозяином того оружия, какие из найденных в его доме образцов огнестрела рабочие. Он же у нас любитель всего стреляющего. Они с нашим соседом неплохо подискутировали на тему оружия. Интересный, оказывается, человек на нашей улице жил. Жаль, что он нашёл себе незаконное увлечение.

— В торговле и распространении оружия он не замечен, — сообщила Надя. — Будет только незаконное хранение и незаконное изготовление. До пяти лет. Судимостей у него раньше не было. Думаю, получит год. Самое большее — два.

— Вовремя мы прикрыли его мастерскую, — сказал Вовка. — Если случится так, как ты рассказывал…

— Обязательно случится, Вовчик.

— … Тогда мы запарились бы отлавливать весь этот арсенал по городу.

— Бед бы эти игрушки натворили немало, — сказала Надя.

Она вздохнула, опустила взгляд.

— А что вы узнали о Василии Яновиче Круминьше? — спросил я.

— Нашли мы этого Круминьша, — сказал Вовка. — Через паспортный стол Женька его разыскал. На улице Красных комиссаров живёт. Это за городским рынком. Завтра к нему наведается Коля Синицын. С фотоаппаратом. Сделает пару кадров с ним на фоне городских пейзажей. К себе мы этого Яновича пока не пригласим. Покажу его фотографию потерпевшей гражданке Лосевой. Надеюсь, она его опознает. А послезавтра к нам в город приедет Паша Бондарев. С фотороботом. Покажу этого Круминьша и ему.

— Проводницы его опознают, — заверил я. — Не сомневайся, Вовчик.

Владимир вздохнул.

— Было бы неплохо, — сказал он. — Мы с Пашей договорились, что посидим в четверг вечером у меня дома. О работе поговорим. Вспомним прежние времена. Заглянешь к нам в четверг вечером, Димка?

Я ответил:

— Не смогу, Вовчик. Исчезну на два дня.

Я заметил, как встрепенулась сидевшая рядом со мной Лиза. Она уронила на стол руку с конфетой (не донесла её до рта). Смотрела на меня удивлённо и едва ли не обиженно.

И Лиза, и Вовка вопросительно приподняли брови.

— Снова поедешь в командировку? — спросил брат.

Я покачал головой, сказал:

— Нет. Отправлюсь на велопрогулку. На обязательную. Вернусь домой в пятницу днём. Так что пару дней меня не ищи.

Вовка кивнул.

Племянница всплеснула руками.

— Димочка, а как же мой роман? — воскликнула она.

— Заеду к тебе за ним завтра днём, — ответил я. — Как и обещал.

Глава 4

Утром я снова занялся приведением в порядок папиного железного коня. Во время вчерашней поездки к младшему брату я обнаружил, что передвигался на велосипеде очень шумно: дребезжали щитки колёс, тарахтела цепь, жалобно скрипели педали и «потёртое» седло. Прохожие при моём приближении настороженно оборачивались. Поэтому я после завтрака вооружился инструментами и маслёнкой, провёл «Уралу» техническое обслуживание. Совсем бесшумным велосипед «повышенной прочности» не стал. Но после ТО он уже не так громко и многоголосо жаловался на свою несчастную жизнь.

Ещё вчера я решил, что в путь отправлюсь с Димкиным туристическим рюкзаком на спине. Сунул в него заполненную кипячёной водой семилитровую пластмассовую канистру и сухой паёк на двое суток. Положил туда же упакованный в видавший виды футляр бинокль Б-8 (нашёл его среди Димкиных вещей) и чистую футболку. Сверху всех этих предметов примостил в рюкзак завёрнутый в старые штаны от советского спортивного костюма пистолет. Импортные полуботинки я в этот раз оставил дома — нацепил на себя вместо них белые кроссовки «Адидас» (уже заметно потрёпанные, но пока относительно целые).

Выкатил велосипед из подъезда дома ровно в полдень. Солнце нещадно жарило, на небе я не заметил ни единого облака. Листва на росших во дворе деревьях и кустах неподвижно застыла: ветра не было. Три седовласые женщины уже сидели около подъезда в тени от древесных крон. Обсуждали последние новости. При моём появлении они на пару секунд умолкли, проводили меня строгими взглядами. Но вскоре снова заговорили: вслух удивились, что я «куда-то намылился в такую жару». Я лихо взмахнул ногой, уселся в седло. Направил железного скакуна в сторону шоссе.

Лиза встретила меня около калитки.

Она всплеснула руками и сказала:

— Димочка, я уже дописала роман. А тебя всё нет!

Мы с племянницей обнялись — на этот раз торопливо, потому что Лизе не терпелось показать мне очередную тетрадь, заполненную рукописным текстом от корки до корки.