Александр Логинов - Разбойник
Хлеб, полученный татарами от купца, поможет спасти род. Женщины новых детей нарожают. Главное – спасти мужчин. А новых женщин татары себе добудут. Вот подсохнет земля, можно будет попытать счастья в набеге на земли урусов. Главное сейчас – выжить.
Рядом с костром, где расположились ближники Андрея, ошивался мальчишка неопределенного возраста. Лука бросил ему сухарь. Парень на лету его поймал и, усевшись прямо на голую землю, стал с жадностью поглощать сухой хлеб, вгрызаясь в него крепкими зубами. Андрей сделал приглашающий жест, подзывая парня к костру. Сенька освободил место для парня. Кузьма огромным черпаком зачерпнул из котла горячее варево и поставил деревянную плошку, полную до краев гречневой каши, на землю.
Татарчонок несмело приблизился к страшным урусам, уселся на землю и стал, обжигаясь горячим варевом, быстро засовывать горстями кашу в рот. Подождав, когда парень утолит голод, Андрей стал расспрашивать пацана, кто его родители. Уж больно он мало походил на степняков. Но вызнать, кто он и откуда, не получилось. Парня приметили, и старый татарин в рваном засаленном халате прогнал пацана от костра, огрев его по спине плеткой.
Лука поднялся, намереваясь вступиться за паренька, но Андрей остановил воеводу. Не хватало еще им ссоры с татарами. Лука сплюнул и побрел к берегу. Сев в лодку, воевода отправился на ушкуй. Вскоре он вернулся с мешком и отправился к стойбищу татар.
Вернулся он под утро. За воеводой семенили давешний пацан и девчушка лет восьми от роду.
Лука приказал детишкам раздеться догола. Тем временем Кузька, несший вахту, сгонял на корабль, притащил ворох одежды, кусок мыла. Детей тщательно отмыли, ножом срезали волосы и побрили головы. Совсем не лишняя предосторожность. Рваную одежду сожгли в огне. Не хватало еще заразу подцепить – паразитов на телах детей аж кишмя кишело.
Утром Андрей обнаружил сладко спящих детей у костра.
– Вот купил, – виновато развел руками воевода в свое оправдание.
Кузьма с Афанасием встретили слова товарища громким смехом. В добрые старые времена, когда они разбойничали на Каме и Волге, воевода, не смущаясь, продавал полон в рабство татарам. Среди полоняников часто попадались дети – это никого не смущало.
– Сколько отдал? – поинтересовался московский купец, кивая на спящих детей.
Сурожанин почти не спал этой ночью, лег поздно, встал рано, успев уже наведаться в лагерь татар с очередной партией товара.
– Сироты они. Отец помер, а мать еще в прошлом году скончалась, – сказал Лука.
– Ты скажи, почем купил? – повторил купец.
– Дядьке ихнему отдал три сабли да четыре ножа, – ответил Лука. – Да старейшине еще саблю пришлось подарить, чтобы разрешение получить.
– Дорого, – хмыкнул сурожанин.
– Пускай, – беспечно махнул рукой воевода.
Когда дети проснулись, их накормили горячей едой и поручили Неждану. Парень с зимы отъелся на княжеских харчах, а еще меньше чем полгода назад мало чем отличался от этих татарских заморышей. Неждан по возрасту старше татарчат и, главное, выше по статусу. Парень с гордым видом продемонстрировал гололобому татарчонку свою короткую саблю и кинжал на поясе. Оружие привело мальца в восторг, и его глаза загорелись азартным блеском.
– Главное, ты во всем воеводу слушайся, делай все, что прикажет. Потом, если что, я за тебя словечко замолвлю, возьмет тебя Лука Фомич в дружину к себе. Ты главное не перечь хозяину, не то живо в деревню сплавит. Будешь тогда в земле ковыряться, – услышал Андрей наставления Неждана.
Слова юного новгородца, подобранного зимой в Новгороде, погибающим от голода и холода, услышал не только князь. Все сидящие вокруг костра встретили слова паренька громким хохотом.
– Работорговец хренов, – прокомментировал Андрей поступок своего воеводы. – Хватит ржать, не лошади, – прикрикнул Андрей на своих ближников. – Пора в дорогу нам. Время уходит.
Потушив костры, быстро собрались, все ждали, когда москвич закончит погрузку купленных у татар кож. Попрощавшись с татарами, как с лучшими друзьями, напоследок подарили им мешок сухарей и пару паршивых ножиков. У татар была скверная привычка клянчить подарки. Не дашь – смертельно обидятся.
Татары сворачивали лагерь. Старейшина смотрел вслед уплывающим кораблям и думал, что урусы спасли его род от голода. Род давно уже оскудел, уже не тот, что был прежде. Предки, старейшины кочевали в этих землях испокон веков, еще татар не было и вся земля до самого моря принадлежала предкам рода. Потом пришли татары. Принесли зло на эту благословенную землю. Часть родов откочевала на заход солнца. Часть осталась на земле предков. Захватчики заставили оставшиеся племена покориться и идти войной на урусов. Прошли века. Все смешалось в этом мире, и лишь род серого волка смог соблюсти чистоту крови, не смешиваясь с завоевателями. Но с каждым поколением женщины рожали все меньше и меньше, тогда старейшины приняли решение брать жен среди урусов, как прежде брали предки.
– Отчего они хлеб не купят в низовских землях? – спросил Андрей москвича, разглядывая в бинокль фигуру татарского старейшины, стоявшего на берегу. Татарин не мог видеть Андрея, но князь словно чувствовал на себе его благодарный взгляд.
– Дурные они, что ли, вниз кочевать, – усмехнулся Михайло Романович. – Изгои они. Ушли от царя всем родом, вот и кочуют тут. Как орда объявится, они уйдут в леса прятаться.
– А чего им бояться? – не понял Андрей.
– Женщин отберут, мужчин убьют или в рабство продадут фрягам, – усмехнулся купец. – Дело известное. Чужаков нигде не любят.
Когда корабли скрылись за горизонтом, а татары, собрав лагерь, откочевали подальше от реки, на берег выехал одинокий всадник. Тщательно осмотрев покинутый лагерь, обладатель голубого халата стал рыть землю на месте, где была воткнута веточка с привязанной шелковой ленточкой. Из мягкой земли был извлечен герметичный футляр. Издав радостный вопль, татарин вскочил на коня и помчался, словно ветер, спеша доставить послание своему господину.
Глава 3
Через несколько часов бешеной скачки таинственный всадник был на месте. Бросив загнанного коня у коновязи, он незамедлительно был пропущен к мурзе. Пав на колени, вестник почтительно протянул футляр господину.
Мурза поднял взгляд на своего нукера, охранник принял футляр из рук гонца и передал его господину. Внутри искусно сработанного футляра лежала грамота, писанная кровью. Мурза понимал арабскую вязь, еще бы ему не понимать, вся татарская элита просто обязана знать грамоту. Еще мурза мог свободно читать и писать на языке урусов и фрягов. В свое время он получил блестящее воспитание, учась у лучших учителей Багдада.
Царская служба наскучила ему довольно быстро, тем более что царей стало слишком много. Вместо денег за службу вполне реально получить нож в спину или удавку на шею. Мурза увел своих людей, когда понял, что власть Улу-Мухаммеда пошатнулась – царь надолго задержал выплату жалованья его воинам. Силой взяв причитающееся ему за службу, мурза покинул Орду, откочевав на земли, лежащие за Доном. Воины из рода Улу-Мухаммеда и остальных многочисленных родов, оставшихся верными царю, не мешали уходу трех сотен воинов.
Царь, по совету своего беклербека, решил, что не стоит связываться с наемниками, и благоразумно не стал провоцировать их на открытый бунт. Неизвестно еще, чью сторону примут остальные наемные отряды, которые также не получали причитавшееся им серебро за службу. Хан слишком хорошо помнил, чем может обернуться открытый конфликт с наемниками в своей ставке. Судьба противника его великого деда – достаточное тому доказательство. Пускай голодные шакалы уходят. Осенью хитрые урусы вновь привезут выход и подарки, тогда можно будет вновь нанять храбрых воинов. А пока пускай мурза пограбит улус московского хана или земли его двоюродного брата. Сговорчивее Москва станет и быстрей привезут выход.
На худой конец резанский хан поймет, что рассчитывать на братскую помощь не стоит и пора вновь отправлять, втайне от брата, поминки в Орду. Богато жить стал резанский хан, послухи донесли, что объявился в его улусе пришлый князь из далеких земель и успел уже отметиться во многих битвах. Именно он зарубил царского зятя, сидящего у хана словно кость в горле. Большую силу стал брать зятек, слишком вольно вел себя. Впрочем, все эмиры, мурзы и беки словно с цепи сорвались, беспрестанно клянчат серебро у хана, даже угрожая податься в казаки в случае отказа в серебре.
Мурза резко хлопнул в ладоши. Молниеносно в шатре объявились верные нукеры, почтительно ожидая приказаний господина.
– Выступаем немедля. Урусы везут казну, – сообщил мурза новость.
