Егор Чекрыгин - Хроники Дебила. Свиток 6 (СИ)
Практически в каждом портовом городишке, а то и большом поселке, стоял аиотеекский гарнизон. И капитан каждого прибывшего судна, обязан был отчитываться перед начальником этого гарнизона, о том кто он такой, откуда прибыл, и какой груз везет. И крайне жестоко карали тех, кто вызывал у них хотя бы малейшее подозрение. Все-таки аиотееки, — хозяева побережья, но не контролирующие море, — всерьез опасались подвоха, от своих данников. …Так что о моих мечтах, скромно затеряться в толпе местных, — можно было сразу смело забыть…
Но с другой стороны, — что ни говори, а торговля в аиотеекской империи, которой не мешали ни границы, ни войны между разными народами, — процветала как никогда. Потому-то иные грузы, которые успели побывать в трюме корабля Ясьяяака, иной раз приходили из таких несусветных далей, что даже этот матерый путешественник, считал сказочными, названия тех земель.
Ах да. — А еще у аиотееков были деньги! И не какие-нибудь там, — а настоящие золотые! Причем разного номинала, от крохотной, с ноготь большого пальца квадратной пластинки с отчеканенной руной. До здоровенной плитки, килограмма три весом, на обоих сторонах которой оттискивались целые барельефы. Причем очень высокого художественного уровня. — Мой добрый приятель Ясьяяак, вез одну такую, и любезно согласился подарить ее нам, в знак признательности за то что мы его не убили.
У вот у нас, признаться, на Том берегу Моря, — денежная реформа шла довольно туго. Сколько я не толковал на всех уровнях о пользе внедрения некоего эквивалента материальной стоимости разных товаров, — от царских дворцов, до палаток скотоводов, — все со мной соглашались, но с практическими результатами было туговато.
Бронза, — она же бронза. …Нет конечно, какой-нибудь Царь Царей, может хранить запасы целого народа в своем дворце, разумно распоряжаясь ими от лица своих людей. Это его стратегический запас, который можно пустить в дело, изготовив множество полезных вещей. Либо обменять на что-то более важное. Так что как валюта, бронза использовалась только при расчетах между царствами и племенами.
Но вот для каждого отдельного хозяйства, это было чересчур накладно. — Из бронзы можно сделать кучу полезных вещей, так что хранить ее просто как заначку… — это как-то очень не практично.
Выпущенные мною монеты, которыми я так гордился, либо очень быстро переплавили, наделав ножей, наконечников копий, или топориков. Либо разобрали на талисманы «от Великого Шамана», и в этом качестве хранили как очень ценные предметы культа. А обмениваться талисманами, — только Духов гневить.
Так что вести торговлю, все по прежнему предпочитали с помощью производимых собственными усилиями товаров, обменивая кожи на ткани, ткани на крупу, крупу на горшки, и так далее…
Я было пошел другим путем. — Наделал кожаных жетонов с выжженной печатью, и объявил что каждый из них стоит одну меру аиотеекской каши, попутно уговорив Лга’нхи и Старшин, создать из наших запасов, что-то вроде хлебного банка. Жетоны эти я раздал тем кто работал на постройке очередной плотины, некоторым шаманам-ремесленникам, и даже практически насильно всучил одному племени песиголовцев, в обмен на часть, принесенной ими с Реки, добычи.
При этом, помня прошлые ошибки, я не забыл старательно всем объяснить, что никакие это не талисманы, а…
…Увы, спустя месяц, все эти жетоны вновь вернулись ко мне, потому как, — нафига хранить бесполезную кожаную хреньку, коли ее можно обменять на целую меру зерна, и хорошенько набить брюхо?!
…Ну да, зато когда Совет принимал решение сделать какую-нибудь работенку, вроде строительства новой плотины, — все без проблем приходили поработать на общее благо, не требуя ничего взамен. А потом еще и бахвалились перед друг дружкой, кто больше сделал… — Коммуняки пещерные, — угробили мою светлую мечту заделаться банкиром и капиталистом!
Я, правда и на этом не успокоился, и решив что просто неправильно подобрал тип валюты, — начал экспериментировать, испробовав разные варианты, — от ракушек до жемчуга. Но уж больно по разному ценились эти вещи в разных уголках нашего мира, так что, опять ничего не вышло.
Прямо хоть езжай в Вал’аклаву, к Мит’ококу, и узнавай у него как он умудрился ввести свои ракушковые деньги… — Не так это просто оказывается, — быть банкиром!
А вот у аиотееков, — деньги уже были в ходу. — Может потому что были большие запасы золота? А из золота, кроме денег, ничего полезного толком не сделаешь?
Ну в смысле, — полезного человеку, живущему плодами своих трудов. — Ни копья, ни мотыги, из золота не получится. — Даже гвозди фиговые получаются. — не ржавеют конечно, — но ведь его хрен куда вколотишь. — Так что, либо на побрякушки, либо в качестве денег…
В общем, беседы с Ясьяяаком, были весьма полезными и информативными. — Мужик реально много знал.
Но и, что ни говори, был себе на уме. Так что все время, исподволь пытался вызнать кто-же мы такие. — И в конечном счете я ему рассказал.
Правда наврал, как обычно, с три короба. — Вроде того, что мы с самого запада «Северной земли», (о существовании которой Ясьяяак, оказывается был хорошо осведомлен). Долго плыли на восток, пока не наткнулись на острова, пересекающие море пополам, прошли вдоль них, нашли некую землю, и поплыли вдоль нее, чисто пошукать Щастья, да разведать что тут да как…
Правда этот засранец быстро вывел меня на чистую воду, задав несколько наводящих вопросов об островах, и о береге вдоль которого мы якобы плыли. Так что мне в ответ оставалось только тупо наехать на него в стиле «Вопросы тут буду задавать я!». Но вряд ли это сильно убедило его в правдивости моих слов.
Зато он быстро смекнул по моим вопросам, и я ему это подтвердил, что аиотеекам мы, вовсе даже не друзья, а наше оружие и доспехи, по большей части трофейные. — Тут признаться Ясьяяак, стал говорить посмелее, и поведал много интересного.
В том числе о Храме, Городе, и Реке, на которой стоят два вышеперечисленных.
Впрочем, по части Реки, у меня возникла прямая аналогия с Нилом, времен фараонов… ну может и чуть более позднего периода.
Судя по всему, местная цивилизация, зародилась именно на ее берегах. Так что те края были не только наиболее заселенные, но и, наиболее продвинутые по части разных наук и технического прогресса. — В том числе и мореплавания.
Город, про который мы столько слышали. — Аоэрооэо его звали, — стоящий в дельте этой Реки, был пусть и самым большим, но далеко не единственным. — По словам Ясьяяака, так же выросшего в тех местах, — городов схожего уровня, на реке было шесть. Благо, по его словам, вверх по этой реке свободно можно было плыть шесть месяцев, не спотыкаясь о мели, или пороги. А еще у реки было множество больших и малых притоков, на которых стояли сотни маленьких городишек, и бессчетное множество поселков и деревенек.
Именно на этих берегах придумали валюту, узелковую письменность, научились делать большие лодки, выращивать аиотеекскую кашу, строить плотины и каменные дома, лить бронзу, ткать и красить ткани. Постигли немыслимые тайны геометрии и арифметики, пути звезд в небе, а также проникли в суть множества мистических знаний, даже разговаривать о которых, простому смертному было запрещено.
— А Храм Аиотееков? — Хм… При чем тут аиотееки? Этот Храм мы построили, и он завсегда наш был… А Амулет… Откуда ты знаешь про Амулет? Да что же вы все-таки за люди такие, — откуда пришли?
…Так вот, и Амулет тот тоже наш. …Был. А потом аиотееки вроде как все под себя загребли и объявили себя его хранителями, и внуками Икаоитииоо.
Ну вот ты сам подумай, — стал бы Икаоитииоо, каждый день ехать по небу, на грязном верблюде? — Каждому же ясно, что он плывет по нему, на своем золотом корабле! А значит именно мы, те кто торит свой путь по волнам, и есть его истинные внуки. И это нас он привел на эти земли с Севера, дав великие знания и подарив Амулет…
А эти аиотееки были тут раньше. Они ничего не знали и не умели, пока мы сами их всему и не научили… На свою голову.
Говорил при этом мой приятель Ясьяяак, на довольно понятном диалекте аиотеекского. Да и выглядел типичным аиотееком. — Черноволосый, смугловатый, и характерный для всех, (кроме меня), в этом мире, своеобразный разрез глаз… Да даже если присмотреться к его одежде, можно было отыскать некие общие с аиотееками мотивы. Особенно в покрое штанов и чуть коротком, но все же типично аиотеекском халате.
Да, чалма, — а скорее своеобразно намотанная на голову тряпка, сильно отличалась от аиотеекских шапок-шлемов. Да и обувка, никоим образом не походила на кавалерийские сапоги с каблуком. Но во всем остальном, лично мне было ясно, что и аиотееки и эти прибрежные ребята, — уоитоиики, как они себя называли, были лишь двумя ветвями некогда единого народа. Просто одни освоили морские просторы, а другие, — просторы степей, а потом столкнулись между собой, в жестоком противостоянии.
