Как пятое колесо (СИ) - Сысолов Дмитрий

– Ну хорошо. Я скажу.

– А так идея замечательная. На следующий год нужно больше посадить. Семена-то остались?

– Найдём. Да ещё и с этих кое-что собрать можно. Не подчистую же вынесли.

– И сколько собрать ещё сможете?

– Да кто ж его знает? Никогда раньше не выращивала. А оказалось её растить несложно. Неприхотливая. Но сколько ещё собрать успеем, неизвестно. Но что-то да будет.

– Если семян хватит, можно будет кукурузой засадить ту полоску у леса где мы с зерновыми позорились. Раз она неприхотливая, то и толку будет больше. А с кукурузы и муку можно молоть, и зелень (а ее много) можно на силос пускать. Её обычно ради этого и выращивали. — Вслух размышляю я. — А нам корма для скота, чувствую, скоро понадобятся. Так что проект одобряю. Заниматься этим нужно. А на продажу пускать — запрещаю. Всё на семена! На тот год их много понадобится.

– Хорошо... У нас ещё вот, — девочка берёт у своего помощника третий пакет и протягивает мне

– Что там? — заглядываю я внутрь. Какая то труха... И запах... — Табак, что ли?

– Да. Ваня, — кивок в сторону Круглого, — тоже экспериментальную грядку посадил. И до неё никто не добрался. Мошка какая-то, правда, листья ела, но собрали всё равно прилично.

– И что ты собираешься с этим делать? — я кивнул на пакет с самосадом.

– Продавать, конечно же, — откликнулся Круглый, — у нас-то почти никто не курит, а приезжим можно и продать.

Я задумался. Действительно, у нас почти не курили. Я не курил никогда, ни в этой жизни, ни в той. Не курили и мои основные генералы. И Немец, и Эльба были спортсменами. Шрам тоже не курил. И мы не просто не курили, а и активно не одобряли курителей. Поначалу-то многие баловались электронными сигаретами, (обычные почти никто не курил), но, видя наше неодобрение, (да и жидкости-то для вейпов конечны), постепенно бросали. А вот старшаки в других анклавах смолили только в путь. И, кстати, да. Запасы прежнего мира у них постепенно подходили к концу и доставать курево им было всё сложнее и сложнее. Так что придумка Круглого вполне в тему.

– Лучше продавать не саму махорку, а сигареты, — единственное, что внёс свою поправку я, — самокрутки, так сказать. Причём, качество должно быть такого уровня, чтоб они соглашались брать. Чтоб были лучше, чем они бы сами сделали.

– А как это сделать? — удивлённо хлопал глазами Круглый.

– Настя, помнишь Василиса тогда привозила целый ящик карманных Библий из какой-то квартиры? Сектанты, что ли там жили. Свидетели Иеговы или ещё кто.

– Да, помню. Там ещё брошюр всяких было много с картинками.

– Брошюры побоку. А вот те карманные библии... Ты же помнишь, что там бумага была тоненькая-тоненькая? Буквально папиросная. В книжке тысяча страниц, а она толщиной всего в один сантиметр... Вместе с обложкой. И размер у страниц как раз на одну сигаретку свернуть.

– Как-то это всё... — нерешительно произнесла Настена. — Богохульство... Святотатство.

– А насрать! — отмахнулся я. — Я в бога не верю. Да и если он есть, то после того, что он сотворил, никакого уважения он у меня уже не вызывает.

Настя промолчала. С богами всё было сложно. Прежние религии частично сохранились, но мутировали порой до полной неузнаваемости. Да и действительно: трудно верить в Бога, забравшего у тебя самое дорогое — родителей. Так что официально у нас религии не было (то, что Пасху отмечали, так религиозного смысла мы в то празднование и не вкладывали. Просто, традиция), но неофициально сами собой закладывались ростки новой религии. И я сам дал ей толчок, поставив часовенку на месте, где похоронил свою мать и всех жителей СНТ зимой.

«Дом Матери Всех Живущих» пользовался бешенной популярностью. Особенно после того, как Василиса сумела нарисовать картину... Икону, по сути. Лица было не видно. Свет бил прямо из-за спины женщины и лицо оказывалось в тени. Не разобрать было даже какого цвета у неё волосы Опять же, из-за игры света и тени они казались одновременно и белыми, и золотыми, и рыжими, и даже чёрными... Не разобрать. И каждый, кто видел эту картину, невольно представлял там свою маму... И я намерен был поддерживать этот новый культ Матери изо всех своих сил. По крайней мере, тем девкам, что умудрились залететь, прерывать беременность я запретил настрого. Да, они слишком уж молоды для родов. Но думать нужно было раньше. Теперь будут рожать!

А кроме культа Матери сам собой создавался более общий культ Предков. То есть, тех, кто был до Беды. Они и умели вон чего и знали больше, и вообще, как не старайся, как не рвись, а до Родителей нам больше никак не развиться. Вот с этим упадническим культом я боролся изо всех сил. Может мы и не сможем достигнуть прежних вершин, но тянуться к ним нужно всё равно.

А третий культ, появившийся в анклаве, стал неожиданностью даже для меня. Культ личности. Моей! Узнал я об этом почти случайно. Шаман проговорился, что Стюарт (тот поваренок из Колизея) устроил у него в клубе музей имени Шиши. Там собрал оружие с турнира, нашёл и ту катану, которой Лео мне морду располосовал. Собрал все видео с турнира. Смонтировал целый фильм и показывал его избранным. Про кровь и мочилово на арене, ага. И собрал целую фанат-группу. То-то при возвращении мой Андрюшка так странно смотрел на меня. С опаской, но, в то же время, и с восхищением. Как на кумира. Честно говоря, я не знал как мне относиться к этой инициативе. Запретить? Но при всей неоднозначности начинание имело положительные стороны. У участников движения резко выросла мотивация к учёбе и спорту. Учителя хвалят. И с дисциплиной стало куда меньше вопросов! Разрешить? Но тогда оно начнёт разрастаться лавинообразно и потеряет свою привлекательность. Ну как с пионерами произошло в моё время. Пока пионером мог стать только лучший, к этому тянулись. А как стали брать всех, так всё и выродилось. Короче, я не знал что делать...

Впрочем, я отвлёкся. Мы же про табак. Так что страницы карманных библий пускаем на сигареты без всякой жалости. И продаём поштучно. А ведь кроме этих самодельных, у нас же есть запас и настоящих, ещё добедовых сигарет. Раз мы не курим, то и тратить нам их особо-то и было некуда. А срок хранения у них практически вечный. А с магазинов мы их неплохо собрали. Да и когда Толстого раскулачили, тоже у него запасец взяли. Можно и их продавать вместе с этими самоделками. Но только ещё более дорого. Или подождать ещё некоторое время? Чем дальше, тем большей редкостью же станут становиться. И тем большую цену можно будет поднять. Нет, потихоньку (чтоб не сбить цену) можно разрешить продавать. Вот пусть с этих самодельных в казну идёт половина выручки, а вторая — участникам проекта, а вот со старых почти всё в казну. И лишь чуть-чуть продавцу. За работу. Процентов 10.

На том и порешили. Ну Настя, ну порадовала меня! Всё остальное тоже неплохо, но вот Настёна... Это же, практически, Эльдорадо. Молодец!

Закончив разговор с Настёной я уже думал что все... Больше претендентов не осталось, но нет. Вон Сова снова тащит под ручки ещё двух девчат. Ну что тут ещё? Снова ценные специалисты? Оказалось, да.

Первая девочка продемонстрировала мне какие-то свои сборные браслетики и фенечки. Ну, не знаю. Красиво, конечно, но к чему это всё? Какова практическая ценность? Никогда не понимал. Ещё ТАМ я никогда не носил ни цепочек, ни крестика на шее, ни очков (хотя они требовались), ни даже наручных часов. Ну раздражало меня всё это, когда оно на мне одето. Не нравилось. Хотелось свободы. Меня и обручальное кольцо бесило. Заимел дурацкую привычку крутить его на пальце. Другой, вон, в носу ковыряется или за мочку уха себя дёргает, когда задумается, а я кольцо теребить начинал.

И в одежде точно так же. Не терпел ничего облегающего и связывающего. Даже трусы (пардон за подробности) никогда не одевал боксеры. А только свободные семейники. И не терпел штанов с резинкой на лодыжках. И всё в таком же духе. Зато обожал одежду просторную и со множеством карманов. Закрывающихся. С клапанами и застёжками. Потому-то, самой удобной одеждой для меня была военная, полувоенная, да и просто рабочая роба (не комбез. Комбинезоны тоже не терпел) Ну удобно в них.