Никита Баранов - Чужеземец
Хотя о последнем пункте забывать было все-таки очень тяжело. Ведь все делалось именно ради этой девушки. Именно ради нее Виктор вновь рискует жизнью, свободой – да всем, что у него есть. И совсем не потому, что она его родич по миру. Совсем не потому, что она относилась к нему так долго с почти материнской заботой. А потому что он был в нее влюблен. Он осознал это спустя столько времени, когда стало уже поздно для какого-либо развития отношений. Но все это еще можно было вернуть, считал иномирец. Надо только сосредоточиться на поединке, одержать победу, убежать из ханства, а дальше идти куда глаза глядят и делать то, что заблагорассудится. В разумных пределах, разумеется.
Как Крамм и обещал, со следующего дня начались усиленные тренировки. Эманой сражался с Роджером с утра и до самого вечера, пока Даша, волнуясь и переживая за своего спутника, глядела за всеми этими боями с высоты балкона. Тренировки прекращались два раза в неделю, когда наемнику, по мнению хозяина, требовался усиленный отдых.
Кормить стали еще лучше. Даша была вне себя от радости, потому что она наконец могла предаться блаженному чревоугодию, о котором так долго мечтала. Большую часть еды употребляла именно она; Роджер же, наблюдая за почти анорексичной худобой боевой подруги, всегда отдавал ей часть своей порции, и меньше чем за месяц на лице Даши вновь стали видны милые щечки, чему наемник радовался даже сильнее, чем своим успехам на тренировках.
Эманой хоть и считался лучшим воином на всей плантации, частенько пропускал удары и проигрывал тренировочные поединки с Роджером. Но наемнику было на это наплевать. Он желал только того, чтобы с Дашей все было хорошо. Ему было плевать, для какой цели его тренируют настолько усердно. Ему было плевать, что с ним случится дальше. Наемник не задавал никаких вопросов и просто дрался, дрался и еще раз дрался, удивляя окружающих па’вухарренов, слуг, стражников и саму семью Крамма своими удивительными навыками рукопашного боя.
Время летело быстро и практически беззаботно, лишь изредка случались небольшие неприятности, в основном на почве злобы па’вухарренов за убийство их любимого чемпиона. Но Роджер не обращал на это ровно никакого внимания: сражаться с ним в честном бою никто не решался, а вне отведенного на тренировки времени наемник всегда был настороже. Более того, сам Крамм позволил ему носить с собой повсюду короткий клинок, чтобы всегда иметь возможность дать отпор поддавшимся эмоциям мстителям.
Через три недели хозяин наконец изволил сообщить, что, собственно, происходит. Он взял Роджера на вечернюю прогулку по плантации среди аркебу и объяснился:
– Дорогой друг! Ты, наверное, заметить, что что-то идти не совсем в привычном ключе.
– Да что вы, все ведь как раньше, – иронично пожал плечами наемник.
– Не сметь мне язвить, – нахмурился Крамм. – Так вот, слушать. Так как ты одолеть моего любимого чемпиона… не надо так на меня смотреть, это не упрек! Так вот, так как ты одолеть моего любимого чемпиона, теперь ты и есть мой новый чемпион. И завтра же ты участвовать в играх на арене! Ты радоваться?
– Я? Ну… да, конечно. Большая честь, господин. Я… приведу ваш дом к славе и процветанию!
– Отличный настрой, мне по нраву. Я надеюсь, ты хорошо готовиться к боям, потому что сражаться тебе приходи́ться с очень сильным противником. Пусть это стать для тебя сюрпризом. Я не стать углубляться в подробности и сообщить тебе только то, что действительно важно. Ты должен знать, что твое дело – красиво сражаться, красиво убивать и красиво умирать. Но умирать надо только тогда, когда этого пожелать лично я. До этого момента ты умирать даже не сметь. Иначе твоей подруге будет очень плохо, даже хуже, чем до того, как я поместить вас в гостевую комнату для знатных персон.
– Прошу вас, не надо мне угрожать. Я и без того не хочу умирать лишний раз. Я не подведу вас, клянусь Светом.
– Ты же знать, что нам чужд ваш человеческий Свет, – сплюнул на землю хозяин. – Не упоминать его название в моем обществе, тебе ясно?
– Да, господин.
– Так вот. Все, что тебе нужно, – это забыть обо всех и обо всем, проводить всего один-единственный бой так, как я тебе это сказать, и ты получать великолепную награду.
– Господин, позвольте узнать, что за награда? Золото? Отдых и много еды?
– Брать выше, юный чемпион, брать выше! Еда и золото – это мелочи, сравнивать с самым настоящим, незабвенным, неповторимым вкусом полнейшей свободы!
Роджер остановился и, отвесив челюсть, переспросил:
– Что-что, простите? Сво…
– Свобода, мой друг, свобода! Если ты побеждать в завтрашнем бою своего противника, я снаряжать… или снарядить?..
– «Снаряжу», – помог хозяину наемник.
– Да! Я снаря-жу-у вас всем самым необходимым, дать экипаж, лошадей и отпустить. Вы быть свободными. Только заезжать ко мне иногда в гости, я быть вам очень рад.
Роджер жадно глотал ртом воздух. Вот он – прекрасный шанс! Вот он – тот случай, которого они с Дашей так долго ждали. Именно завтра наконец решится судьба двух страдальцев, человеческих рабов – девушки с Земли и простого наемника, которого эта девушка спасла от верной смерти. Именно завтра состоится решающий бой, в котором главное – это по максимуму применить все свои навыки. И победить в сражении нужно обязательно. Такой шанс упускать никак нельзя.
– Сейчас ты сходить к кузнецу, – молвил Крамм. – Сказать, что я послал тебя, чтобы он подобрать тебе подходящую броню и оружие. Также сказать Брахти, что она тоже едет на игры – болеть за тебя!
– Понял вас, господин. Разрешите идти?
Хозяин прищурился, как-то странно ухмыльнулся и, похлопав своего нового чемпиона по плечу, ответил:
– Идти… ид… иди, мой друг, иди!
Игры на арене частенько приурочивали к определенным праздникам, которых в ханстве хватало с избытком. Если вникать в суть, то можно было найти повод для очередной гулянки практически каждую неделю, хотя устроители боев чаще всего начинали игры лишь по самым важным праздникам. Но и их всегда находилось достаточно. Хотя бы раз в месяц трибуны арены забивались доверху, а на самом ристалище проходило кровавое зрелище, где безжалостные и готовые к смерти па’вухаррены убивали друг друга самыми разными способами.
К каждому такому празднику с внешних стен арены снимали «украшения» в виде мертвецов, проигравших бои в прошлый раз, и зачищали мясные крюки для новых тел. Вывешивались новые флаги и знамена – гербы тех знатных домов или па’вухарренских школ, что сегодня будут выставлять своих бойцов. Сегодня также были сняты несколько знамен тех, кто выбыл из соревнований во время прошлых игр, и вывешены новые. В том числе и «родовой» герб Джамафа, который пришлось придумывать в срочном порядке прямо перед самым началом торжества крови и в спешке вышивать на грязной льняной ткани некое сборище абстрактных символов. Получилось так себе, но формальности оказались соблюдены, и нынешнему устроителю все пришлось по нраву.
Светила уже закатились за горизонт. Повсюду зажгли факелы и светильники, зрители битком загрузились на трибунные скамьи и, оживленно разговаривая, стали ожидать начала. Все было готово к первому бою, и на знатном балконе появилась небольшая группа важных персон. Сам устроитель, несколько спонсоров, а также владельцы бойцов, которых сегодня выставят на бои. В числе владельцев были Крамм и Джамаф, усевшиеся поближе друг к другу. Разговаривать на авельонском не было нужды, так что старые знакомые перебрасывались фразами на своем родном языке.
– Твой боец готов сегодня умереть? – усмехнулся Крамм. – Уверяю тебя, затея была хороша, но потеха выйдет мне на руку.
– Посмотрим, посмотрим, – загадочно ответил отшельник. – Скажите мне, господин, почему этот бой для вас настолько важен? Почему вы готовы расстаться с экзотическими рабами только ради того, чтобы ваш чемпион сразился с моим? Какой в этом толк? Вы ведь прекрасно знаете, что я натаскиваю своих учеников так, что они потом могут ломать стены голыми руками. И поверьте, своего бойца я натренировал так, что он готов сразиться с самими богами, лишь бы освободить ту человеческую женщину, что сейчас томится на вашей плантации в качестве рабыни?
– О, дорогой мой Несломленный! Скажу тебе так: я останусь доволен как в случае победы моего чемпиона, так и в случае его поражения. Объясню тебе немного позже, хорошо? Кстати! Тот приз, что ждет тебя в случае победы твоего бойца, находится сейчас здесь. – Крамм обратился к своему слуге, что стоял у него за спиной. – Эй, ты, приведи сюда Брахти. Пусть она смотрит на представление свысока.
– Я все равно ничего не понимаю, господин. Если мой боец победит, вы потеряете своего чемпиона и отдадите мне очень дорогую… рабыню. В чем же резон?
