Павел Мамонтов - Общий враг
– Открыто, – крикнул я. Похоже, у контрразведчиков всё-таки появились ко мне вопросы.
Я ошибся.
Настюха вбежала, раскинула ручки, обняла меня.
– Дядя Витя! – Звонкий голосок разнёсся по комнате. – Мы к вам в гости пришли, давайте поиграем во что-нибудь. Или посмотрим что-нибудь.
– Не сейчас, Насть. Хорошо?
Вслед за ней вошла Лена, в руках она держала глубокую тарелку, накрытую полотенцем.
– Здравствуй, Витя, к тебе можно?
– Да, – сухо ответил я.
– Вот, Витя, – Лена немного замялась, – я тебе пирожки принесла. Будешь?
– Давай, – ответил я, только чтобы не обижать соседку.
Лена откинула полотенце, я взял один пирожок, машинально откусил, проглотил, как кусок картона, не чувствуя вкуса. Настя тоже схватила пирожок из тарелки, уселась ко мне на колени. Держит пирожок двумя ручками, ест и смотрит на меня доверчиво глазищами своими. Я погладил её по голове. Чудо синеглазое. Я за неё отвечаю и за Лену. И за весь Зелёный Город, чтоб его…
Я дождался, пока Настя доест свой пирожок.
– Лена, спасибо большое, было, правда, очень вкусно, – я аккуратно снял Настю с колен и посадил на диван. – Только сейчас мне очень надо идти, не хнычь, Насть, я скоро вернусь.
Я поднялся, посмотрел на Лену, так и оставшуюся стоять, тарелку с пирожками она поставила на стол, перед этим подстелив салфетку.
– Лена, я сейчас уйду по одному важному делу, присмотри тут, если… – Я осёкся. И вправду, зачем кому-то следить за пустой квартирой? – Нет Лена, ничего не надо. Спасибо тебе. Спасибо тебе за всё. Будь счастлива.
Я обнял девушку и поцеловал её в лоб.
– А я? – спросила Настя.
Я быстро поднял девочку и тоже поцеловал, подбросил на руках, она звонко засмеялась.
– Ты правда вернёшься? – спросила Лена – взгляд у неё был застывший и испуганный.
– Я постараюсь.
На лестничной площадке меня уже ждали. Двое.
– Не надо, капитан, – попросил один.
– Не провоцируй, возвращайся домой, капитан, – сказал другой.
Пришлось применить против них один из трюков Сэнсэя. Я провёл вниз руками расходящиеся линии от пары бойцов вниз. Взгляд охранников стал рассеянным, я осторожно проскользнул между ними и выбежал из подъезда. А там уже побежал во всю прыть.
На входе в Администрацию меня снова остановили: пропуск, который обещал мне Бахрушев, я так и не получил.
– Стоять! – рявкнул один из дежурных, выбрасывая руку вперёд.
– Ты что, ослеп? Не видишь, кто я?! – заорал я, решив сделать ставку на наглость. – Срочное донесение в Совет Администрации. Пропустить быстро!
– Да вы кто, вообще?.. – на мгновение растерялся караульный.
– Ты, мудак, не зли меня! – прорычал я и сверкнул перед его носом своим удостоверением.
Не знаю, что подействовало – моё удостоверение и «огненные» татуировки, мелькнувшие из-под рукава, или то, что Бахрушев, возможно, предупредил, что я могу прийти, но дежурный открыл дверь, и я, прыгая через три ступеньки, влетел по мраморной лестнице, покрытой ковром, на второй этаж Администрации.
А вот у дверей зала, где собрались префекты Колонии, председатели Союза военных, Профсоюза магов, Профсоюза рабочих, Совета окраин и Совета пришлых, меня охрана явно узнала и действовала более решительно. Двое охранников моментально и синхронно засунули руки за пазуху форменных курток, но их остановил окрик:
– Стойте! – В просторный холл из одной из боковых дверей вышел маг Глеб. – Он со мной, пропустите его.
– Этот человек должен находиться под домашним арестом, что он тут делает?
– У него важное заявления, пропустите его, – парировал Глеб и добавил с издёвкой: – Хотите задержать меня? Давайте.
Охранники нервно одёрнули края курток, но руки от пистолетов убрали.
– Пошли за мной, – сказал мне Глеб.
Мы вошли в зал заседаний. Там уже собрался Общий Совет Колонии. Просторное помещение, конусный потолок, яркая люстра, кремовые стены с декоративными подсвечниками, высокая кафедра и круглый стол, за которым разместились высшие чиновники Колонии. И в этот зал меня провёл за собой, как какого-то трусливого сопляка, не кто-нибудь, а маг. Какой позор! Глава Союза военных генерал Валерий Рогачёв не соизволил меня даже заметить. Голубев вздохнул и посмотрел с жалостью, Зубарев одними губами прошептал: «Предатель». Около командующего разместился Говоров, он притворился, что удивился, увидев меня; рядом с ним сидел Виталик, который вообще не понимал, что происходит. Он-то что здесь делает? Вот кто был действительно удивлен. Прости, друг, так надо.
В зале тем временем бушевали страсти.
– Вот то, о чём я говорил! – прокричал Бахрушев, вскакивая с места. – Доказательство измены!
– Это подделка, – уверенно парировал Рогачёв, – что бы ни было в этих документах, это подделка.
– То есть вы уже знаете, что там написано? – ехидно поинтересовался Глеб.
– Слушай, ты, щенок! – прорычал командующий.
В зале поднялся возмущённый гул. Все перебивали друг друга, только два человека сохраняли молчание: новый лидер Профсоюза магов и глава Союза военных.
– А можно хотя бы узнать содержание документов? – вдруг пискнул начальник Совета пришлых. На него мигом уставились десятки глаз, наступила тишина.
– Виктор, – шепнул у меня за спиной Глеб.
Я в полной тишине обошёл стол, под пристальными взглядами подошёл к чиновнику, разбирающемуся с людьми, попавшими к нам с Внешней Земли. Открутил крышку цилиндра и вытряхнул ему в руки бумаги. Он тут же погрузился в чтение, потом передал документы главе Совета окраин, а тот, ознакомившись, – далее по кругу. Когда очередь дошла до Рогачёва, он только презрительно фыркнул:
– Я не буду читать это подделку и отвечать на вопросы, связанные с ней, не собираюсь. Кто поручится за подлинность этих документов?
– Подлинность можно проверить, – вмешался Бахрушев.
– Ага, два раза. Кто вот это вот, – небрежный тычок в разложенные листы, – сюда доставил? Ты кто такой, Ахромеев? Капитан, полагаю уже бывший капитан, предавший свой Союз. Да вы знаете, кто его сестра, в чём она замешена, да и наверняка он вместе с ней. Сладкая парочка! – Генерал маслено улыбнулся.
Я дёрнулся – слышать эти слова было… больно.
– И этот человек, опозоривший звание офицера, смеет обвинять меня в незаконных связях с Южной Колонией? Да не смешите меня!
– Кто я такой, здесь всем известно, и, если понадобится, я за всё отвечу. А вот, что ты собой представляешь, генерал, надо ещё разобраться! – с вызовом бросил я.
Рогачёв свирепо посмотрел на меня, лоб его нахмурился, ноздри раздулись, но говорить он ничего не стал. Он не собирался тратить на меня силы, я для него уже не человек.
– Кто может поручиться за подлинность этих документов? – спросил он.
– Я.
В дверях стоял человек, появления которого никто не заметил. Сэнсэй! Он небрежно вернул пропуск охраннику (тот виновато пожал плечами, глядя на генерала) и прошёл к центру зала. У меня на глазах выступили слёзы, я был так рад его видеть! Он живой… Теперь я мог вздохнуть с облегчением, у меня словно гора с плеч свалилась: появился человек, готовый взять на себя всю ответственность.
– Я поручусь за то, что документы, которые принёс Виктор Ахромеев, подлинные.
– Слава, ах ты сука!
– Не пыли, Валера, – спокойно ответил Сэнсэй. – Я могу засвидетельствовать и документально подтвердить, что главнокомандующий армией Зелёного Города, военный префект Валерий Рогачёв вёл тайные переговоры с правительством Южной Колонии.
– Ну что ж, факт измены налицо, – сиплым голосом высказался лидер Профсоюза рабочих. – Сами по себе переговоры с Южной Колонией необязательно измена Зелёному Городу, но военный префект скрыл это от нас.
– Безусловно, преступление требует наказания, но не такого уж строгого, – добавил начальник Совета окраин, – может быть, ряд взысканий, штрафов, переход на менее ответственную должность.
Рогачёв затравленно огляделся. Зубарев старательно смотрел в папку, лежавшую перед ним на столе, Говоров демонстративно отвернулся в сторону.
– Да вы что, да вы охренели! Да я вас всех тут! – взревел он, рука дёрнулась к кобуре.
– Валерий Павлович, что вы… – Говоров попытался удержать его руку.
Но тут Рогачёв схватился за грудь и повалился вместе с Говоровым на пол.
Я вопросительно взглянул на Сэнсэя, тот отрицательно покачал головой. А Рогачёв между тем замер без движения на полу. К нему подбежали несколько человек, попытались сделать искусственное дыхание. Я заметил, что Сэнсэй колебался, он уже хотел сделать шаг вперёд, но остановился, и черты лица его исказились, как от нестерпимой боли.
– Всё, – сказал один из тех, кто пытался оказать помощь генералу, – умер. Инсульт, кажись.
– Сэнсэй, – сказал я, подходя к своему наставнику. – Всё нормально? Ведь всё произошло так, как и должно было быть. Ведь так?
– Да, Виктор, всё случилось так, как должно было случиться, но от этого не легче.
