Алексей Переяславцев - Негатор
Еще кивок.
– Вы не имеете права поджарить противника «Молнией» или наложить на него «Красную сеть», поскольку поединок не смертельный – так?
– Так.
– А рвать связи вы не можете, поскольку эти связи идут под землей. – Так?
– Вы точны до тошноты.
– Вывод: вам придется пускать в ход щиты против магии земли. Вы в них не сильны, верно? Я так и думал. Поэтому расход энергии будет велик. Вот он и начнет творить одно заклинание за другим, пока у вас не кончится энергия на щиты. А теперь разбейте мои аналитические выкладки.
Броня бесстрастия треснула.
– Чтоб тебе провалиться к темным! Ты все описал верно. Думаешь, мне это нравится?
– Нет, я так не думаю. Это ты думаешь, что подставляешь меня. Так вот – ты не права. Сейчас не стоит вопрос о том, какой тактический вариант нравится, а от какого с души воротит. Вопрос в том, который из тактических вариантов оптимальный. Ответ: тот, в котором я выступаю в качестве твоего заместителя. Ставка, натурально, сохраняется. Отсрочку, надо полагать, вы истребовали?
Кривая ухмылка.
– Я так похожа на дуру?
– Вроде не очень – если не приглядываться, – гневный высверк глаз. – Шучу, Моана. Каюсь, когда я изучал «Основы теоретической магии», то раздел магии земли я пропустил. Думал, он не пригодится. Мне понадобится пара часов, не более.
– И еще кое-что, господин великий знаток, – омерзительно ворчливым голосом. – Я вам дам «Справочник по теоретической магии». Это рассчитано уже не на лиценциата. В него порою даже я не гнушаюсь залезть.
– Благодарю вас, особо почтенная. Не премину воспользоваться столь щедрым предложением.
Я всеми силами постарался скопировать интонации собеседницы. Подействовало. Она расхохоталась.
– Тогда рекомендую собрать всех и на конкретном примере показать распределение долей.
– Почему вы всегда первой высказываете мысли, что я придумал?
– Чтобы вы побольше мне льстили.
Выделение долей произвело нужное впечатление, особенно на младших. На их долю пришлось по тридцать восемь сребреников с лихом. Таких денег Ирина точно никогда не видела, а Сафар, может быть, и видел, но в руках уж наверное не держал. Тарек изо всех сил старался делать равнодушное лицо, но и его проняло. Сарат, как мне показалось, на деньги не посмотрел вовсе, зато с неприкрытым обожанием смотрел на источник доходов.
И снова дела насущные пришлось отставить в сторону ради дел насущнейших. В «Основах…» я нашел много чего интересного, но… для того, кто вздумал бы вести поединок чисто магическими средствами. А вот «Справочник…» дал куда больше пищи для размышлений. Освоив его, я стал подбирать площадку.
Сразу же отпали площадки с каменистой почвой. Магия земли позволяла, среди прочего, выхватывать каменюки (вплоть до солидных валунов) и швырять ими в противника (или хотя бы катить в его сторону). Точно так же я сразу забраковал неровные площадки – иначе моему противнику было бы нетрудно ямки превратить в ямы, а кочки – в противопехотные бастионы. Глина и песок с вариациями – вот что требовалось (с моей стороны), и с помощью разведчиков я нашел четыре подходящих площадки. Впрочем, одна осталась под вопросом, поскольку имела в длину примерно девяносто ярдов. Противник мог на нее не согласиться.
Потом мне пришла в голову мысль еще больше затруднить жизнь вражескому доктору. Обдумав идею, я попросил вызвать ко мне магиню жизни.
– Моана, можно ли вырастить на предполагаемой площадке растения с разветвленными корнями? Это чтобы труднее было манипулировать почвой. Я подумал, что вы можете в этом посодействовать как маг жизни.
Реакция собеседницы прочиталась на ее лице без индикаторной бумаги.
– Вряд ли. Это стародавняя ошибка в классификации. Очень давно… я тогда еще не родилась… когда создавали эту классификацию, то магию, относящуюся к изменению растений и животных – не лечению, а изменению – отнесли к магии жизни. И поменять классификацию крайне трудно, потому что для этого требуется… короче, требуется много бумажной работы.
Это как раз насквозь знакомо: законы бюрократии одинаковы во всех мирах.
– Но оттого, что эти виды магии ЧИСЛЯТСЯ одинаковыми, не значит, что они ЯВЛЯЮТСЯ таковыми.
– Подробнее, пожалуйста.
– Когда создается порода домашних животных или сорт растений – изменения идут на уровне… на уровне очень малых частиц.
Ну да, на уровне генов. Это знакомо.
– И эти изменения наследуются, пусть даже со временем они и становятся менее выраженными.
Вырождение, знаем.
– А вот когда лечится человек, то… как бы это вкратце описать… поврежденный орган заменяется магическим эквивалентом, пока на этом месте не вырастет здоровый. И до этого момента магический эквивалент нужно поддерживать. Думаете, маги жизни зря получают свои гонорары?
– Я вовсе так не думаю. И долго ждать?
– Порядочно. Да вот вам пример: одному магистру сильнейшим образом обожгло кисть руки. Экспериментировал он, понимаете ли. Я обследовала то, что от нее осталось, и просчитала, что дешевле восстановить кисть полностью, чем возиться с исцелением горелых костей. Эти кости я удалила, а кисть вырастила. Три недели работы, между прочим. Кости-то как раз самым трудоемким элементом были. Ну конечно, я включила ускорение роста. А когда кости выросли, то дело пошло веселей. Но учтите: чем тяжелее повреждение – имею в виду, чем более ответственный орган нужно поддерживать – тем больше усилий это требует. В теории все что угодно можно вылечить. Мы с подругой как-то ради смеху подсчитали: что нужно для того, чтобы восстановить оторванную голову. Результаты вышли грустные. Бригада из пяти докторов магии жизни, работы – от полугода до года. Их гонорары – лишь прямые расходы, а есть еще расходы на кристаллы, потому что при такой интенсивной работе они взрываются один за одним. Кроме тех, что вашей работы, понятно, эти простояли бы куда дольше… Короче, такие расходы никому не под силу.
– Учту, спасибо. Постараюсь не подставляться. Так что же корни растений?
– То, что в этом деле я работаю на уровне хорошего лиценциата. Или магистра, но из самых скверных. Впрочем, попробовать можно, но только после того, как площадка будет выбрана. Лишние энерготраты мне ни к чему.
На следующий день появился секундант. Я не знаток, но примерно таким я представлял себе хорошего дипломата: идеально вежливый, невозмутимый, замечающий все.
На сообщение о том, что биться в поединке будет не сама вызванная, а ее заместитель (себя Моана объявила моим секундантом), он ответил, что доведет эту информацию до сведения особо почтенного. Само собою, он отверг предложение о площадке нестандартного размера. Разумеется, он пожелал осмотреть предлагаемые площадки. Он даже выбрал одну (видимо, полномочия на это у него были), но ни я, ни кто-либо из нашей команды так и не догадались, какими критериями руководился этот господин. Критерии явно были, очень уж тщательно он осматривал площадки.
После этого оба секунданта приступили к списку запрещенных заклинаний. Для вида Моана долго и умело отстаивала право на применение мною «Красной стрелы». Главный ее аргумент состоял в том, что это заклинание, вообще говоря, не смертельно. Оппонент упирал на то, что при попадании в некоторые части тела это заклинание безусловно смертельно. Компромисс состоял в том, что мне это заклинание разрешили, но при условии, что если в результате его применения возникнет угроза жизни, то сама же Моана берется вылечить пострадавшего, но это не будет засчитано поражением.
На следующий день секундант появился снова и с небольшой дозой торжественности объявил, что его доверитель согласен на наши условия. Моана со своей стороны сделала такое же заявление.
Накануне дуэли я испугался собственного к ней отношения. В нем преобладала несерьезность. Меня так и тянуло позубоскалить на эту приятную тему. Пару раз я так и сделал. В результате произошло ожидаемое: мое настроение заметила даже Ирина (стыдоба!) и силой напоила каким-то злодейским отваром. Запах у него был неприятным, а вкус – гораздо хуже. По уму этот отвар стоило бы запить, но самогонный аппарат еще даже не прошел техиспытания. Впрочем, «отрава» подействовала: я лег спать как никогда рано, а наутро чувствовал себя свежим, бодрым и готовым идти на дело.
С утра я обговорил с Моаной порядок действий и систему знаков. Мне очень не хотелось светить перед посторонними свой акцент. Пришлось переговорить также и с другими членами команды. Само собой, им был отдан приказ не вмешиваться, пока и поскольку или я, или Моана не скомандуют обратное. Расположение секундантов и зрителей было стандартным – на равном расстоянии от поединщиков, так что дуэлянты и секунданты образовывали ромб.
Мой противник выглядел солидным кандидатом наук – то есть таким, у которого за плечами не только защита диссертации, но и практический опыт. Ни малейшего следа самоуверенности, не говоря уж о пренебрежении, – наоборот, внимательность и сосредоточенность. Никакой простецкости в облике – передо мной стоял знающий себе цену специалист. Пожалуй, он даже вызывал симпатию.
