Андрей Вербицкий - Домен
Идиллию мастерской нарушил Хома. Он громко хлопнул дверью, привлекая внимание к своей до сих пор перебинтованной физиономии.
– Барон велит приготовить големов к бою, – с порога заявил он.
– Что еще случилось? – буркнул Зурим. Всегда так…. Стоит спокойствию обрисоваться в перспективе, как некто сразу стремится его нарушить.
– Армия барона Маргрона прибыла по наши души. Вы что, не слышите этот гомон?
Зурим прислушался, измененные тоже прекратили елозить по деталям. И правда… Снаружи доносился топот множества ног, звяканье амуниции и отрывистые команды басом дядьки Фиша.
– Так что пошевеливайтесь! – убедившись, что все прониклись шумом и суетой на улице, рявкнул Хома.
– Маргрона? – запоздало переспросил механик. – Откуда он тут взялся?
– Я почем знаю? Хочет наказать нас за поражение своих дружинников, – предположил Хома, и Зурим понял, что так оно и сеть. И чего всем неймется-то?
Механик сразу после ухода дружинника бросил дела и быстро поднялся на вершину Серой Башни, в которой находилась его мастерская. Хотел сам оценить масштабы происходящего.
Внизу полным ходом готовились к битве. Маленький двор запрудили беженцы из леса. Они прибывали и прибывали. Замок большой, только он явно не строился для укрытия стольких тысяч. Шлемы дружинников мелькали на башнях и среди толпы. Регулировать поток помогали и воины Рысей, хотя явной нужды Зурим в этом не увидел. Дисциплинированные мутанты продвигались беспокойно, но без паники и потому быстро. Молодой механик на секунду представил, какую давку устроили бы крестьяне и чем это могло закончиться. От нафантазированной картины ему сделалось не по себе. Кстати… Зурим поискал взглядом кого-нибудь из Гвазды и, не найдя, расстроился. Наверное, вражеские солдаты успели заблокировать дорогу из деревни к замку. Ничего не остается, кроме как надеяться, что люди додумаются спрятаться или уйти в Каменное.
– Налюбовался? – спросили сзади недовольным голосом Грава Ласкона.
– А? – Зурим повернулся к господину и виновато потупился. Выбило из колеи еще то, что рядом с бароном стояли три незнакомых мутанта, один из которых колдун. Зурим не хотел себе признаваться, но колдунов боялся не на шутку. Всех детей с детства ими пугали. Тут даже знакомство с Браном Хитрецом не помогало. – Прошу прощения, ваша милость. Я сейчас спущусь и продолжу работать.
– Стой, – потребовал Ласкон.
Зурим замер по стойке смирно, словно солдат со стажем.
– Все ли големы в работоспособном состоянии после перехода из Родхола? Меня не интересует отчет об исправлении повреждений после прошлого боя. Скажи прямо, скольких големов мы можем выставить? Сейчас устроят и частично пригодные, лишь бы они могли участвовать в обороне.
Молодой механик на пару секунд задумался.
– Как вы знаете, два голема восстановлению не подлежат. Шесть големов с наиболее сильными повреждениями… за них я пока не брался. – Зурим отвел взгляд и в оправдание произнес: – Кто ж знал, что они понадобятся так скоро?
– Продолжай, – поощрительно кивнул барон.
– Десяток получится собрать из купленных запчастей, но времени на это, как я понимаю, нет. – Механик почесал затылок. – В общем, если не придираться к мелочам, то использовать можно двадцать два голема и один у нас имелся. Я давно починил того, что случайно активировал по осени. Его только подзарядить надо. Двадцать три, значит, – резюмировал Зурим.
– При защите башен и стен использовать их получится? Понятно, что «Громовержцев» и «Росомах» применить кроме как в поле невозможно, но…
– Ага. По лестницам не поднимутся и внутри башен не пройдут. Размеры велики. Только «Тени» и «Следопыты» пролезут. Но из четырех «Теней» один как раз сломан окончательно, а от «Следопытов», сами понимаете, толку на стенах почти никакого. Они ж больше к войне в лесу приспособлены.
– Спасибо. Можешь идти работать, – отпустил барон механика, и он постарался быстрее покинуть своего бывшего по детским играм товарища. Дядька Фиш тысячу раз прав, когда говорил, что чем меньше ты мозолишь глаза господам – тем живется спокойнее. Напоследок Зурим услышал предложение одного из измененных о том, что не следует настоящим воинам прятаться и надо выйти и дать бой, как пристало настоящим мужчинам. Что там говорили дальше, механик не расслышал.
Ни в этот день, ни ночью штурма так и не последовало. Тревожное ожидание изредка усугубляли пристрелочные пуски из камнеметов, и все. Однако и этого хватало для нагнетания истерии. Не привыкшие к замкнутому пространству мутанты нервничали и требовали выйти и напасть первыми. Зурима еще несколько раз вызывали на доклад, но порадовать начальство он ничем не мог. Собрать практически с нуля нового голема дело не одного дня. Он старался и подгонял своих нежданных учеников и помощников нещадно, несмотря на то что толку от них почти никакого. Даже наорал на мутантов, забыв, как недавно от одной фразы «мутанты идут» ему становилось дурно. Что примечательно – Рыси никак не отреагировали на крики какого-то «человечишки». Все трудились, понимая, что от их старания зависит, переживут ли они следующий день.
Под утро Зурим забылся тревожным сном там же в мастерской. Поспать удалось едва три часа. С первыми лучами солнца его бесцеремонно растолкал один из учеников с радостными словами:
– Наши пришли!
Ничего не понимающий механик вскочил, подумав, что замок атакуют враги. Но рассмотрел радостно скалящегося парня, и сон как рукой сняло. Зурим молча вскочил и бросился по лестнице на верхнюю площадку башни. Здесь уже имелись наблюдатели. Помимо его помощников пространство занимали пара лучников из Рысей и столько же дружинников с арбалетами. Когда они сюда прошли, он и не заметил.
Посмотреть было на что. В утренней серости виднелись стройные ряды вражеского войска, почему-то развернутые фронтом в сторону реки. Стяги отрядов трепыхались на слабом ветру, до слуха доносились отрывки команд. Вдоль первой шеренги в дорогих доспехах гарцевал на скакуне сам Жорэс Маргрон. Зурим вгляделся в даль и заметил причину столь странного поведения противника. Из редкого леса, не чета лесу за Гиблой, выходили воины Рысей и тут же, подражая людям, выстраивались в линии, поднимали на древках тотемы и наклоняли копья. И было их много. Не меньше, чем в армии Маргрона.
Зурим не сдержался и радостно заорал… Крик подхватили, и уже спустя полминуты, казалось, весь замок ликовал.
Приложение
Денежные единицы Империи и экономически зависимых регионов:
1 золотая корона (корона) = 4 малые золотые короны или 20 серебряных гербов
1 малая золотая корона (малая корона) = 5 серебряных гербов
1 серебряный герб (или просто герб) = 100 медных гербов (медяк)
Самая мелкая монета – номиналом в четверть медного герба (четвертной)
* Золотая монета Империи. На обратной стороне рельеф – корона императоров.
* Герб – общее название монет с гербом на обратной стороне, но в народе так называют только серебряную монету. Распространены не только монеты Императорского Казначейства, но и двух самых крупных провинций, имеющих статус королевств. Внутренний круг стражи Императорского Казначейства пристально следит за весом и количеством выпускаемых гербов монетными дворами Королевств – провинций. Золотые монеты выпускать права они не имеют.
Краткий перечень цен (за основу взяты цены средневековой Европы)
Товары и инструменты
Железный лемех для плуга – 50 медных гербов (медяков)
Лопата – 30 медяков
Топор – 50 медяков
Пила – 20–33 медяка
Наковальня – 10 серебряных гербов (или просто гербов)
Кузнечные мехи – 15 гербов
Кузнечные молоты – 2–2,5 герба
Паровые кузнечные молоты – от 20 корон
Набор инструментов – 3–5 корон
Полный набор инструментов оружейника – 18–25 корон
Боевой конь – 30–90 корон
Рыцарский конь – 15–22 корон
Верховая лошадь – 8–12 корон
Обычная лошадь – 8–10 гербов
Конь-тяжеловоз – 5 корон
Продукты питания и напитки (в столице Империи)
Дорогое вино – 5 гербов/бутыль
Дешевое вино – до 1 герба
Пиво – 2,5–7,5 медяка за кружку
Хорошее пиво – 5–10 медяков
Свежие фрукты (яблоки, груши, персики и т. д.) – от 20 медяков до 1 герба/мешок
Сухофрукты – от 1 герба до 5. Экзотические – до 20 гербов
Специи – от 3 гербов до 1 короны/фунт
Корова – 8–9 гербов
Тучная корова – 10–12 гербов
Бык – 14 гербов
Овца – 1,5 герба
Коза – 1–1,2 герба
Свинья – 2–3 герба
Курица – 10 медяков
Утка – 30–40 медяков
Гусь – 60–80 медяков
