Алексей Борисов - Византиец. Смоленское направление
Вечером справляли тризну по Айно. Герой, сумевший в одиночку переломить ход сражения, спасший множество жизней ценой своей, заслуживал самых пышных похорон. Тело, облачённое в полный доспех, положили на трофейную ладью. Класть топор рядом с героем запретил коробейник, на правах родича. Это оружие Рода, секира будет служить дальше, как до этого служила сотни лет предкам Айно. Никто спорить не стал, не тот случай.
Лодку вывели на середину реки, Савелий поджог обмотанную просмоленной паклей стрелу и выстрелил навесом в сторону корабля. Из неё сначала заструился дымок, перерастая в небольшое пламя, ещё мгновенье - и весь корабль был охвачен огнём. Дрейфуя по реке, ладья отправилась вниз по течению в свой последний путь. Душа Айно ещё сорок дней будет находиться между мирами, пока не попадёт в Ирий - такова цена подвига.
12. Освобождение Смоленска.
Эрдвил послал гонца в сторону крепости, куда почти чуть дольше седмицы назад ушёл Швентарагис. Вышли все возможные сроки ожидания, пусть два дня переход туда и три обратно, день на отдых после боя, а остальное время? Гонец, а теперь уже и лазутчик, на лодке рыбака Якова дошёл до крепости, где обозрел совершенную идиллию, при которой разутые мужики, сидя в одних портах на досках причала, удили рыбу. Никаких следов боя; а самое главное - четверо дружинников князя сидят у стены в странных одёжках, похожих на халаты самаркандцев, и считают ворон. Пристав к пристани, Яков попросил продать немного хлеба за шкуру лисы и, оставив литвина на лодке, поднялся наверх, к самым воротам. Вскоре к воде прошли несколько девочек с корзинками полными грибов, а потом из ворот показалась четвёрка лошадей, которых стали купать. Спустя полчаса Яков вернулся обратно с мешком продуктов.
- Они там что, грибы собирают? - Орал князь на своего гонца.
Сбывались самые худшие мысли Эрдвила. Швентарагис, овладев казной, сумел как-то договориться с дружиной и теперь сидит в замке, наплевав на своего господина.
- Кому же можно доверять? - На всю горницу высказался князь.
Взмыленный литвин стоял молча, давать советы - себе дороже. Эрдвил был на грани бешенства. Про грибы гонец не рассказывал, но перечить князю не стал.
- Отправляйся обратно, передай этому ублюдку Швентарагису, что если через пять дней его здесь не будет с казной, то я сам приду за ним и утоплю своими же руками!
Гонец вылетел из светлицы, чуть не споткнулся и побежал к реке, в надежде отыскать приветливого рыбака, который перед поездкой даже угостил печеной рыбой. На его счастье рыбак сидел у своей лодки, неспешно перебирая сеть, больше для вида, нежели с целью заштопать порванные ячейки. Торопиться тому некуда, жена и семья брата накормлена и ни в чём не испытывают недостатка. Дети пристроены, то, что Бог не дал сына, так это поправимо. Про запас отложена целая гривна серебра, скоро корову можно будет купить, не на одной же рыбе жить. Судьба улыбнулась простому смолянину, когда он встретил новгородского купца Пахома Ильича. А тот свёл его с новым знакомым, Лексеем, вот тут счастье и попёрло. Подумаешь, что теперь ему больше приходится работать речным извозчиком, чем ловить рыбу - главное результат. За эти рейсы, которые рыбак будет совершать в эти дни, Лексей пообещал новую лодку. Он даже видел её, одному на ней трудновато придётся, но вдвоём с братом - в самый раз.
- Яков, как хорошо, что ты ещё здесь. Надо обратно, к той крепости, откуда сегодня приплыли. - Гонец говорил, через слово вдыхая воздух, расстояние от детинца до реки приличное, попробуй пробеги, если привык ездить на лошади.
- Так вечереет уже, неужто в ночь пойдём? - Рыбак изобразил недоумение на лице, даже руками развёл, показывая дырявую сеть.
- Ты что, хочешь, чтобы тебя князь приказал утопить вместе с твоей лодкой? Живо собирайся. - Последние два слова были сказаны мягко, пока они плавали к крепости, за это время успели немного сдружиться. Рыбак бы с удовольствием спихнул литвина по пути в реку, но Лексей просил беречь наблюдателя.
***
Демонстративное появление пленных литвинов в госпитальных халатах со шлёпанцами было не случайно. На следующую ночь после тризны, большая часть раненых попыталась бежать. По доброте душевной, после оказания им медицинской помощи, дабы те не испытывали неудобств поставил палатку подальше от казармы у забора, со стороны леса. Вот и поплатился: ночью, перегрызя верёвки, те, кто мог кое-как ходить, дали драпу. Не учли они одного: что с вышки в прибор ночного видения всё прекрасно видно. Двое из бежавших так и провисели прибитые арбалетными болтами на воротах. Провисев до самого утра, в назидание остальным. В стрельбе отличились Кирьян с Семёном. Во время их вахты происходил побег. Вообще, команда Пахома Ильича стала напоминать небольшую дружину какого-нибудь мелкого князька, по оснащённости переплёвывая любую баронскую западных стран того времени. После этого случая в голове возник план, как можно использовать пленных. Потеря большого отряда не могла пройти незамеченной, литвины наверняка будут искать своих. Тем более, что в деле замешаны большие деньги, и рано или поздно возникните вопрос: - а не соблазнились ли люди? Как бы верны не были воины раньше, лояльность пропавшего отряда будет явно под вопросом. Вот и стали прогуливаться раненые в нездешней одежде, чтобы быть более заметными тому, кто с реки, или ещё откуда-нибудь, будет наблюдать за крепостью. А для контроля этого процесса был приглашён рыбак, курсирующий на постоянной основе между городом и нами.
Живинбуд дремал всю дорогу, на лодке укачивало, ему хотелось поскорее попасть домой, не в проклятый детинец, где сидел князь, а в свою родную деревню, откуда по глупости попал сначала в воинский обоз, а затем, ловко наколов на косу, какого-то немца, был примечен дружинником и стал служить на посылках. Нельзя сказать, что сложившееся положения дел было в тягость, просто ностальгия, по привычному для него укладу жизни брала своё.
- Просыпайся, Живинбуд, крепость под носом. - Яков будил своего пассажира, брызгая на того водой.
- А, что? Уже? Ох, только глаза прикрыл, да когда ж это всё кончится? - Литвин нехотя вылез из лодки, растирая затёкшую руку.
Дойдя до ворот, аккуратно постучал, как ни странно - открыли. В воротах стоял бородатый здоровяк, широченный в плечах, в гамбензоне усиленным кольчужным полотном и почему-то в чёрных сапогах. Крашенная юфтевая обувь стоила дорого, даже простые сапоги надевали только по праздникам, но день сегодня обычный и это смутило. Литвин оглянулся по сторонам, снял шапку и попросил проводить к Швентарагису.
- От князя я, гонец. - Произнёс сиплым голосом Живинбуд.
- От Лександра что ли? Занесло тебя, однако. Постой где-нибудь, я доложу. - Здоровяк посмотрел на гонца сверху вниз, покачал головой и повёл к большому терему.
Литвин недоумевал, какой такой Лександр, неужели за ночь князь сменил имя? А может, уже и в самом деле новый князь, что делать-то?
- Я тута обожду. - Литвин показал на лавочку у колодца.
Было раннее утро, многие ещё спали, людей во дворе не было. От колодца к двери терема вела аккуратная дорожка, уложенная ровным камнем, Живинбуд даже пальцем потрогал плитку, настолько было интересно. Вскоре из терема вышел тот же здоровяк, который встречал литвина.
- Поди, не жрамши совсем? - Спросил у гонца.
Живинбуд охотно закивал головой, последний раз есть приходилось только вчера, да и то один раз. Бородатый сходил в соседнюю избу с кирпичной трубой, пошукал там что-то и вернулся с крынкой кваса, тремя перепелиными яйцами и большим куском пирога.
- Ты это, не сори тута, крошки за собой приберёшь. Понял? - Здоровяк передал еду, кусок белого полотна, и стал ждать, пока гость поест.
Живинбуд постучал по яйцу ногтем, разбил скорлупу и попытался выпить содержимое, не тут-то было, - яйца были варёные. Недолго думая, литвин слопал яйца целиком со скорлупой. Как только последние капли кваса были выпиты, из двери терема вышел воин в богатой одежде. На руке, придерживающий меч, перстень с красным камнем, во второй толстая золотая цепь, вращающаяся на указательном пальце. Цепочка раскручивалась и, наконец, соскользнула с пальца и, совершив короткий полёт, упала в не закрытый крышкой колодец.
- Ну что там? - Савелий не выказал ни чуточку сожаления, что дорогая вещица ухнула в криницу, возможно навсегда.
- Князь просил передать Швентарагису, что ждёт его уже через три дня у себя, вместе с казной. Иначе, грозился утопить. - На одном дыхании произнёс Живинбуд.
- Ха, ха, ха... передай своему, этому, который тебя послал, что у Швентарагиса теперь другой князь. - Сотник так рассмеялся над своей шуткой, что вызвал улыбку у всех, кто его слышал.
