Александр Шорников - Тело сдал - тело принял
Заодно он узнал обменный курс валюты Шестиградья к местным "паучкам". Как оказалось местная валюта — золотой "паучок" традиционно котировалось здесь дешевле чем "быки" или "домики" Шестиградья.
За десяток "домиков" давали двадцать и более "паучков". Шестиградское золото было более чистое, а в местных золотых монетах добавляли много меди. Это ему рассказали ребята из каравана, да и местный меняла тоже не стал его особо обманывать после того как он поделился с ним свежими новостями.
Он же и отсоветовал ему брать ему с собой специи, как оказалось, эти специи как раз и выращивались там, куда он направляется.
Никитин разменял у него сотню "домиков" и получил двести местных довольно скверной чеканки. Судя по довольному лицу менялы, в городе курс был явно повыше, но Никитину сейчас это было безразлично.
Поняв тонкости местного рынка, он отправился к купцам-близнецам и после получасового торга продал им топор, за две тысячи золотых, причём "быков". Купцы сперва не хотели давать такие деньги, но после того как он, на их глазах, лихо разрубил старый медный шлем, и мимоходом упомянул, что кое-кто готов дать большее, нужная сумма у них быстро нашлась.
Никитин не поленился пересчитать, шустрые близняшки и здесь попытались обмануть на двадцать монет. Заставив их доплатить, он закинул тяжёлый мешок в рюкзак, распрощался с купцами и, весело насвистывая, отправился закупать драгоценные камни.
Поторговавшись там с час, он вышел из лавки с маленьким мешочком плохо ограненных, но крупных алмазов, рубинов и изумрудов. Плечам стало заметно легче.
Только он вышел на площадь, как попал в пьяные объятья друзей-наёмников которые силком потащил его в одно заведение. Заведение оказалось нечто средним между борделем и рынком рабов, где женщин в серой одежде продавали на ночь или если захочет клиент то навсегда.
Здесь его приятели быстро нашли себе женщин, и ушли на второй этаж забавляться. Торговцы живым товаром наперебой атаковали Никитина, поминутно предлагая ему новых женщин всех возрастов.
Лица женщин и совсем юных и зрелых были безучастны и выражали полную покорность судьбе и мужчине, который их купит.
Никитину было жаль этих несчастных, но он мало, что мог изменить в их судьбе. Разумеется, с его деньгами, он мог их всех купить, только вот куда их девать?. Тащить с собой туда, где свирепствует эпидемия?.
Купцы по-своему истолковали его нежелание брать женщин в серой одежде. Они решили, что он ищет непременно девственницу, но такой, к счастью для него, у них в данный момент не оказалось и Никитин, сделав вид, что недоволен, с облегчением покинул это заведение.
На небе между тем в разрывах туч, начали появляться первые звёзды, но временами шёл мелкий дождик. Спохватившись, что он ещё не ужинал, он отправился в ту же самую харчевню, где обедал и вновь заказал то же блюдо, и ещё горячей воды, предупредив, что бы вода была родниковой.
Птицу ему принесли быстро, а вот с водой пришлось немного подождать. Когда, наконец, принесли закопченный котелок с кипятком, он заварил чай в своей кружке и, не торопясь, стал, попивал его с мёдом. В харчевне было уютно. Здесь горели факелы, слышался ровный гул голосов, иногда прерываемый довольным хохотом или проклятьями, кое-где здесь играли в кости и другие азартные игры. За окнами с тихим шорохом падали капли дождя. Хорошо!.
К Сергею, пока он сидел в таверне, несколько раз подходили знакомые и незнакомые наёмники, предлагали товары, а то и вступить к ним в отряд, но в том направлении, куда ему было надо, никто не рисковал идти.
Все ждали, когда эпидемия закончится, а закончится, она могла не скоро. Старики вспоминали, как однажды торговля с теми землями прервалась на целый сезон.
Отделавшись от очередного вербовщика, Никитин вышел из харчевни. Мелкий дождь, изредка моросящий весь день, утих, и небо очистилось от туч.
Сергей уже довольно далеко забрался на север и теперь с любопытством глядел на небо, отыскивая новые созвездия.
— Сколько я уже оттопал от перехода — подумал он — Наверное, тысячу километров точно.
Потрясающая картина здешнего звёздного неба, заставила его привычно забыть о жизненных неудобствах, и задуматься о вечном. Он присел в тёмный угол, откуда его не было видно, и долго любовался звёздным небом и неторопливым движением спутников.
Пьяные вопли и женский визг, возвратили его на грешную землю. Его попутчики развлекались вовсю. Он не осуждал этих людей, низкий уровень всегда тянулся к простым и понятным удовольствиям, когда-то много инкарнации назад он и сам был таким. Такие вот дела…
— Убью! Ах ты… — вдруг заорал кто-то пьяным голосом неподалёку от него.
Он вздрогнул и быстро положил руку на кинжал, но до драки дело не дошло. Пьяницы долго ругались и, наконец, помирившись, отправились то ли спать, то ли добирать ещё.
Небо вновь начало затягиваться тучами, вновь вкрадчиво завёл свою монотонную песню дождь. Землянин зевнул и отправился спать, надеясь сегодня выспаться. Кстати, клопы его этой ночью действительно не кусали.
Утром в его комнату довольно бесцеремонно ввалились Зонтер и ещё несколько знакомых наёмников, они хотели сегодня пойти в город. Немного подумав, Никитин пообещал вскоре к ним присоединиться. Начинался новый день.
— Кстати, а сколько я здесь уже нахожусь?. - всплыла вдруг неожиданная мысль.
Он попытался было подсчитать, но вести календарь он давно уже забросил. Хотя, сколько бы он здесь не пробыл, всё равно это не так уж и важно!. Для него по возвращении, всё это уложится в несколько мгновений.
Быстро одевшись, он вышел во двор.
Глава 8
Ну не нравился этот город Никитину!.
Явно не нравился. Во-первых, было жарко и душно, во вторых сильно угнетало обилие мух и пауков, последние, будучи священными тварями, ползали, где им только заблагорассудится, и частенько вместе с клочком паутины летая по воздуху, то и дело норовя свалиться на голову прохожих.
Все они вынуждены, были это терпеть и не причинять вреда арахниду. Хорошо еще, что днём эти пауки вообще не проявляли никаких признаков жизни, они оживали только после захода солнца.
Кроме вышеперечисленных неудобств, у города были и другие недостатки — он был очень грязен и вонюч, из канав, мимо которых они проходили, ощутимо тянуло нечистотами. В этом городе было нечто от муравейника, попадающиеся им навстречу люди суетливо бегали туда-сюда. Только муравьи были более чистоплотными, чем здешние обитатели.
Всевозможные уличные торговцы призывно орали, стараясь перекричать соперников, стоило только появиться их отряду, как крики моментально усиливались.
Общую сумятицу усиливали множество попрошаек, которые увивались вокруг них, но наёмники были настороже и отгоняли их пинками, когда они прижимались к ним излишне близко.
Только иногда шум ненадолго замирал — по улицам важно шествовала процессия — жрецы бога-паука. Стражники древками копий разгоняли толпу и отталкивали наиболее фанатичных верующих, которые стремились припасть к чёрной одежде жрецов.
Так или иначе, город ему не понравился, то ли он отвык от таких толп пока жил в деревне, то ли города которые он до этого посетил, были не так многолюдны как этот, да и не пахло нигде, так мерзко как здесь. Несколько мелководных речек, даже и не речек, а так ручейков не могли очистить город от той дряни, которую в них кидали здешние обитатели.
Проходя по узким мостикам, он всегда задерживал дыхание, и только отойдя шагов на двадцать от берегов, вновь начинал дышать. Особенно плохо здесь было, когда проходил дождь, и вновь начинало палить солнце, тогда казалось, что весь город пропитан запахом нечистот, от мостовой до горделиво возвышающихся над городскими крышами зиккуратов.
Раньше все эти нечистоты уносило в море, а теперь они скапливались вблизи развалин порта, образуя в том месте зловонное непроходимое болото.
Ещё усиливало неприязнь, и тот факт, что стоило горожанам увидеть его светлые волосы, как они торопливо начинали делать охранный знак растопыренной пятерней. Ему теперь приходилось постоянно прятать свои светлые отросшие волосы под шляпу.
Как объяснили ему вечером, словоохотливые близнецы-купцы человек с таким цветом волос считался зачатым от демона. Купцы, конечно, не разделяли подобных верований, в своей жизни им пришлось повидать многое, но простые горожане слепо верили в эти басни.
Никитин после этого старался больше не снимать свою шляпу, или набрасывал капюшон, что бы, не привлекать к себе излишнего внимания. Впрочем, вниманием они и так не были обделены, он обнаружил, что за их отрядом постоянно ходит несколько неприметного вида людей.
Очевидно, это были местные шпики, которые стоило им только зайти в любую таверну, быстро оказывались за ближайшим столом. А почтительное отношение хозяев трактира к этим невзрачным личностям, подтверждало его подозрения.
