Осипов Викторович - Спец
— Просто Александр, — ответил я. — По отчеству меня называть ещё рановато, не находите?
В зале засмеялись. Женщина запунцовела…
— Ну как же, — растерянно сказала она, — мама говорила что вам…
Оп — па, началось… Сейчас Женька получит обещанный сюрприз. Эх блин, не так я планировал просветить её насчёт своего возраста!
— Ваша мама сказала вам абсолютную правду. Я уже прошёл курс омоложения и мне на самом деле почти шестьдесят лет. Точнее — пятьдесят девять с половиной.
Глаза Женьки услышавшей эту новость увеличились до размеров чайного блюдца. Нихрена себе, а я думал, что больше чем они стали от услышанных ранее вопросов и ответов, расширить их невозможно. Ошибался, оказывается возможно.
— Как вам это доказать, я не знаю, — продолжал я. — Могу пустить по рядам свой паспорт, но вряд ли это кого либо убедит. Ваши родители поверили, так что, всем сомневающимся остаётся сделать то же самое. Буквально через три дня, а учитывая, что уже вечер, значит даже раньше, из капсул выйдут семь человек, первыми последовавшие моему примеру, тогда надеюсь убедятся все сомневающиеся. Ещё вопросы ко мне есть? А то у моей девушки сейчас будет шок, она не была подготовлена к таким откровениям, я хотел просветить её в более щадящем режиме.
— Нет, спасибо, — торопливо ответила задавшая вопрос женщина и опустилась на своё место. А я повернулся к Женьке.
— Ну как тебе сюрприз? Не надумала бросить старичка? — шёпотом поинтересовался у неё.
— Ты… ты… Это что, правда??? Тебе почти шестьдесят лет???
— Ага, правда. Извини Жень, я действительно хотел подготовить тебя, а потом рассказать. Но сама знаешь, нас прервали.
— Ты… ты не старик, вот!
— Конечно нет. И даже ни капельки не похож.
Она не ответила. Слава богу, глаза хоть стали нормального размера, а то я уже хотел попросить Спеца проконтролировать её состояние. Вроде шок прошёл.
— Саша, а почему все на меня так смотрят? Ты так и не ответил!
— Жень, давай потом, ладно? Вот закончится собрание и поговорим. Ты уже придумала, что скажешь родителям, почему тебя не будет дома?
— Ой! Нет, не придумала.
— Вот и думай пока, хорошо?
— Хорошо. А ты, вернее вы, правда собрались уходить в прошлое?
— Правда. Но это ещё не скоро. Ты давай думай, почему ты не явишься ночевать домой…
В это время в зале поднялся очередной желающий задать вопрос.
— Меня зовут Кривцов Никита Максимович, — начал он. — Мои родители, оба и мама и отец прошли ваш отбор и уходят с вами. Я пытался прояснить этот вопрос у них, но они сами ничего не знают. Поэтому хотелось бы получить ответ от компетентных товарищей, — он улыбнулся. — А вопрос вот в чём — означает ли ваш уход в прошлое, билет в один конец? Увидим ли мы ещё когда нибудь своих родителей, или перед вашим уходом нам придётся попрощаться с ними навсегда?
Глаза всех сидящих в зале устремились на меня, мои соратнички, сидящие «в президиуме» тоже повернулись ко мне. Бля, а вопрос — то действительно важный, как это никто не поинтересовался раньше? Странно, потом спрошу. А сейчас нужно отвечать, порталами командую я, значит мне и отдуваться.
— Однозначно ответить на ваш вопрос я не могу. Потому, что просто не знаю на него ответ, так что, не обессудьте. И я ещё поинтересуюсь у всех, в том числе и у ваших родителей, Никита Максимович, почему раньше никто не задался подобным вопросом и он не был вынесен на общее обсуждение… Пока же могу высказать лишь собственное мнение, — я думаю, что у всех вас будет возможность увидеться и не один раз. Конечно, межмировой портал имеет ограничения по открытию, но я полагаю, что мы найдём приемлимый выход. Я такие вопросы в одиночку решать не намерен, вон сколько у меня помощников, — я обвёл рукой зал, — вот они пусть и думают. Это всё, что я пока могу вам сказать. Но обещаю, перед нашим переселением в новый мир, вы, и все заинтересованные получите полный ответ на поставленный вопрос.
Никита сел и сразу же вскочил другой желающий задать вопрос и снова мне. На вид студент, скорее всего чей то внук.
— Скажите, Александр Владимирович, а можно ли будет попасть к вам, потом, позже? Ведь вам ещё нужны будут люди? Специалисты?
— Да, люди ещё долго будут нужны, перенаселение нам вряд ли грозит, даже в очень отдалённой перспективе. Но есть одно большое «НО». Это отбор. Его критерии ещё требуется подкорректировать, но одно могу сказать сразу — никакой либералистической заразы, никаких «общечеловеческих ценностей» и толерантности мы к себе не допустим.
— Как — то не логично получается, — заявил «студент». — Вы говорите, что все вопросы решаете сообща, то есть самым демократическим путём, а с другой стороны вы противники демократии. Парадокс, не находите?
— Нет, не нахожу. Если вы не в курсе, то даже Иосиф Виссарионович Сталин, самый великий правитель в истории государства Российского, и символ тоталитаризма для демократов, никогда не принимал единоличных решений по глобальным вопросам с бухты — барахты. Он всегда выносил вопрос на Политбюро, или советовался со специалистами. А я, хоть и не правитель, и не собираюсь им быть, но принимаю. Например критерии отбора в наши ряды придуманы мною единолично. О том, ЧТО получат прошедшие отбор, — тоже решил сам. Я единолично выбрал мир для нашего переселения, один из трёх возможных. Единолично принял решение о том, что халява будет только на старте. К примеру — как только мы начнём сами обеспечивать себя хлебом и маслом, поставки от Спеца хлеба и масла прекратятся. Как только начнём сами производить станки в достаточном количестве, соответственно прекратится поставка станков «по моему хотенью, по щучьему веленью». Как только начнём производить стройматериалы, — все необходимые здания и сооружения будут строиться своими руками. Надеюсь, объяснять, что сподвигло меня принять такое решение, не нужно?
Я всегда готов выслушать по этому поводу советы и рекомендации товарищей, возможно им удасться меня переубедить и я изменю своё мнение. Но принимать окончательное решение, опять же буду сам.
— То есть, вы ставите себя выше государства?
— Ну да, — я пожал плечами. — Все в курсе этого и согласны с таким моим правом. Но только в вышеперечисленных вопросах. Всё остальные насущные вопросы будет решать наше правительство и его глава. На местах — местные советы и руководители. Как собственно и было в СССР. Но у нас это будет происходить без руководящей и направляющей роли Партии. Надеюсь я удовлетворил ваше любопытство?
Собрание продолжалось ещё минут сорок, но меня больше не теребили. Женька, умница, тоже не лезла с вопросами, только внимательно слушала и наблюдала за происходящим в зале. Я хотел было попросить Спеца ознакомить меня с последними новостями, например как прошёл доклад Роберта Леонидовича директору ФСБ? Что предпринял директор после доклада? Как отреагировал президент РФ, узнав, что Россия может стать единственной в мире ядерной державой? Начался ли уже скандал связанный с исчезновением трёх американских АПЛ?
Но потом подумал — данунах! Сегодня больше никаких дел, и так вечер на дворе. А мне ещё предстоит разговор с Женькой, кстати, она придумала, что сказать родителям? Предстоящая ночь с ней меня волнует гораздо больше, чем то, что происходит в мире! Потом, по окончании собрания, пусть все кто пожелает послушают информацию по международной обстановке, а мы с Женькой уйдём в Гималаи и там… — я мечтательно улыбнулся и прикрыл глаза. Это не осталось незамеченным.
— Ты чего так блаженно щуришься? — тут же зашептала мне Женька, — как кот при виде сметаны?
— Ага, — ответил я, — я кот, а ты сметана. Жду не дождусь, когда мы останемся вдвоём. Ты придумала, что сказать родителям?
— Придумала. Они вообще — то понимают, что я уже взрослая и у меня есть личная жизнь. Тем более, живу я в Питере, а не с ними. Скажу, что из Питера приехал мой парень, остановился в пансионате, есть у нас за городом шикарный пансионат, и я сейчас с ним. Ночевать естественно не приду. Вот и всё, почти не придётся врать.
— Ну смотри, солнышко, я твоих родителей не знаю, так что, выкручивайся сама. Может прямо сейчас позвонишь?
— Ой, неудобно же. Нужно отойти куда нибудь в сторонку.
— Неудобно на потолке спать, одеяло падает, — ответил я. — Вот, смотри, это защитный купол, — я показал Женьке на появившееся вокруг нас еле заметное синеватое свечение. — Можешь смело звонить, никто тебя не услышит. Я тоже не буду подслушивать, когда ты начнёшь звонить, купол остался только над тобой. И включится он с началом звонка.
В зале тоже заметили появление над нами свечения. По рядам прокатился шум, Сергей, отвечающий на очередной вопрос из зала, прервался и вопросительно посмотрел на меня. Пришлось пояснять.
