Гонщик 2 (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич

— Что скажете? — спросил я Клейста, когда Степанида закончила свой рассказ.

— Это чудовищно! — раздался голос доктора. — Силой выдавать девушку замуж — это варварство! В наше просвещенное время нельзя терпеть такие вещи. Необходимо срочно сообщить в полицию!

Оказывается, он никуда не ушел, а внимательно слушал всю нашу с бабкой беседу.

— Вы чересчур идеалистичны, господин Звонарев, — веско возразил Клейст. — Кому скорее поверит полиция? Вам или князю? Даже если перед ними встанет несчастная невеста и будет кричать, что её насильно выдают замуж, они против дворянина с таким титулом и пальцем не пошевелят. Кроме того, её выдают замуж волею родителя, а он над своей дочерью властен абсолютно.

— И что же делать? — воскликнул доктор, потрясенный этим циничным анализом.

— Как что? Красть! — пожал я плечами. — Но тут есть одна проблема: я не могу отлучаться из столицы, и даже не могу надолго уехать из гостиницы. Завтрашний день будет полностью занят церемонией награждения, вечером в ознаменование завершения гонки, состоится еще один бал. Кроме того, я обещал великому князю Александру прокатить его на «Молнии», а он отличается хорошей памятью.

— Но и в Петербурге оставлять Елизавету Петровну нельзя, — рассуждал вслух Клейст. — Здесь мы можем поместить девицу лишь в гостиницу или меблированые комнаты, где её непременно отыщет полиция. И как только найдут, так в тот же день и повенчают.

— Мы отправим её в Тамбов, — решил я. — Это будет самое надежное. Прадед с удовольствием возьмет на себя заботу о невестке, пока я здесь зарабатываю капитал и славу. Степанида, ты сопроводишь Лизавету Петровну в Тамбов?

План был составлен быстро, и тут же все приступили к его реализации. Степаниду посадили на извозчика и отправили утешать Елизавету и втихую собирать девушку в дорогу. Клейст поехал на вокзал покупать билеты. Я же отправился отбивать телеграммы старому Тенишеву. Разумеется, сам он на вокзал не приедет, но пришлет мобиль с кем-нибудь из слуг.

Операция была назначена на шесть часов утра. Как раз, чтобы успеть приехать на Московский вокзал к отправлению поезда. Начинать раньше не стоило: а ну как спохватятся раньше времени? Нет уж, ничего такого не нужно. В идеале, поиски беглянки должны начаться уже после отправления поезда. А чтобы сбить со следа возможную погоню, Клейст в то же время прокатится на приметной «Молнии» куда-нибудь на северо-запад, в сторону Финляндии.

Без четверти шесть я на сверкающей лаком и хромом «Молнии» к особняку Карамышевых. В одном из окон сдвинулась занавеска, и через пять минут Елизавета сбежала вниз по парадной лестнице. Одета она была все в то же дорожное платье. К её облику добавились только шляпка и ридикюль, который девушка держала обеими руками. Надо думать, в нем большая часть взятых с собой денег, а господину Огинскому оставлена лишь сумма на обратный билет вторым классом. В это же время с черного хода вышла Степанида. Села на извозчика и отправилась на вокзал.

Лиза, то и дело сбиваясь на бег, добралась до «Молнии». Я предложил девушке руку и помог забраться на пассажирское сиденье. Затем сел сам и тронул аппарат с места.

Выбегая из дома девушка явно нервничала, но едва дом Карамышевых скрылся из виду, начала успокаиваться, а потом и вовсе принялась разглядывать салон мобиля.

— У вашего мобиля очень плавный ход, — заметила Елизавета через несколько минут. И вообще он весьма необычен.

— Это естественно. Он ведь изначально создавался для гонок.

— На мой взгляд, как раз-таки странно. Я думала, гоночные мобили делаются весьма аскетичными. Но, насколько я вижу, ваш совсем не такой.

— Для объяснений потребуется специальная терминология. Вас это не пугает?

— Ничуть. Батюшка весьма увлечен гонками, он азартный болельщик и мне поневоле пришлось разобраться в устройстве этих аппаратов. Должна сказать, на самом деле всё не так уж сложно. Так что не стесняйтесь, а если я чего-то не пойму, то переспрошу.

— Что ж, извольте. Скорости мобиля во время гонки намного выше, чем во время, скажем, поездок по городу. Вот как у нас сейчас. И поэтому любая неровность дороги воспринимается подвеской колёс намного сильнее. И чем лучше устроена эта самая подвеска, чем более сильный удар она может погасить, тем большую скорость может поддерживать гонщик во время соревнований, не опасаясь того, что мобиль потеряет устойчивость и сойдет с трассы, а то и вовсе перевернётся. А на малой скорости эта гоночная подвеска дает ощущение мягкости хода.

— Спасибо за объяснение. Неужели кто-то может не понять таких простых вещей?

— Конечно. Ведь для этого нужно затратить хотя бы минимальное умственное усилие, отстраниться от привычных вещей, освоить незнакомые понятия. Большинству людей попросту лень делать всё это. Ведь гораздо проще жить в привычном уютном мире, среди привычных вещей и не задумываться о том, что выходит за его пределы. Собственно, так живет подавляющее большинство людей и вполне себе этим счастливы. Их принято называть обывателями.

— Как мне это знакомо!

Это был буквально крик души. Лиза вновь разволновалась, отчего румянец на её щеках ярко вспыхнул.

— Сколько батюшкиных приятелей, сколько моих подруг живут именно так, довольствуясь тем, что имеют и не пытаясь вырваться за пределы обыденности.

— А вам хотелось вырваться?

— О да!

Глаза девушки сверкнули.

— Сейчас ваше желание начало исполняться. Вы покидаете отчий дом, наскучившую вам серую повседневность. Но ведь, может статься, вы просто смените одну повседневность на другую. Чего вы хотите? Какое занятие было бы вам настолько по душе, чтобы оно не превратилось в рутину?

— Вы меня дразните? — подозрительно спросила Огинская.

— Отнюдь. Мне действительно интересно. Вы хотели свободы. Оставим в стороне тот факт, что способ для освобождения вы избрали достаточно спорный: брак во многом свободу ограничивает. Но знали бы вы, сколь многие люди, получивши эту самую свободу, не умеют ей воспользоваться. Ни правильно, ни неправильно — никак. И потому мне хочется услышать, что бы сделали вы, получив такую возможность — самостоятельно распоряжаться собой.

Елизавета Петровна замолчала. Я не мешал ей размышлять, и не спеша вел «молнию» по улицам столицы.

Вырвало её из тяжких дум то, что мобиль остановился у нужного заведения. Огинская очнулась от своих мыслей и повернулась ко мне.

— Владимир Антонович, у меня сейчас нет должного ответа на ваш вопрос. Но я хочу поблагодарить вас за него. Я буду размышлять и непременно найду решение.

— Я рад быть вам полезен. Впрочем, мы уже приехали.

Я остановил мобиль около небольшой церкви. Священик ждал нас, всё было заранее готово. Чин обручения прошел быстро, по сокращенному варианту. Свидетелями же послужили доктор с супругой. Романтическая дама Варвара Тимофеевна была просто счастлива поучаствовать в истории, словно бы сошедшей со страниц рыцарского романа. А потом свидетели уехали, Клейст сел в молнию и отправился осуществлять операцию прикрытия, а мы с Лизой, теперь уже вполне официально жених и невеста, покатили на вокзал.

Степанида была уже там. Вместе с Елизаветой она поднялась в вагон, еще через минуту паровоз дал гудок и поезд тронулся, увозя Лизу подальше от неведомого старого князя.

Я едва успел вернуться в гостиницу и переодеться, как пришло время идти на объявление итогов гонки. Большой зал Зимнего дворца был набит людьми. Стоял неописуемый шум: все разговаривали в голос, обсуждая главную интригу. И если относительно меня и «Молнии» сомнений ни у кого не было, то в категориях вуареток и грузовиков всё было неоднозначно.

В зале появился великий князь Александр, и тут же шум толпы как по мановению руки затих. Что любят большие начальники? Наверное, произносить речи. Вот и сейчас началась скучная пространная речь, наполненная штампами и казенными оборотами. Поняв, что ничего интересного сейчас не будет, я переключился на мысли о Елизавете: всё ли у неё в порядке? Удастся ли наш маневр? Сообразит ли тот старый князь искать свою невесту в Тамбове?