Георгий Лопатин - Барон Гаремский
Опасался, что посох не станет в чужих руках душами питаться и будет работать просто как мифриловый лом, но нет, глазки в черепе при каждом ударе алчно вспыхивали.
Добил не только адептов Неназываемого – надеюсь, я его убил, хоть и сомнительно, главгады так просто не подыхают, – но и людей архимага.
Печально, однако… Когда я сюда попал, даже орка после боя вряд ли смог бы вот так хладнокровно добить. А сейчас иду и людей дырявлю…
Остается надеяться, что это не я таким черствым стал, а шок после битвы.
Ну вроде всех оприходовал.
Помог раненым оборотням. Этим парням досталось по полной. От дюжины осталось всего четверо. Амулеты на них обратил, теперь дело за Олграной, когда очнется.
Стало быстро темнеть, и я разжег костер из прихваченных с собой дров.
Что касается цепей, их удалось снять довольно легко – просто взял и тюкнул по замку посохом Литии, они и открылись.
Раны у вампиров стали быстро заживать. Действительно заклинания на цепях мешали регенерации.
Огонь, похоже, сработал как будильник, все тут же зашевелились и стали удивленно озираться по сторонам.
– Но как?! – удивилась Олграна.
– О! Это была великая битва сил добра и зла… – приготовился я вешать лапшу на уши и даже устроился поудобнее.
Честно сказать, меня самого несколько удивило игривое настроение. Кругом трупы валяются, дважды чуть не похитили, а я тут дурью маюсь. Думаю, это своеобразная защитная реакция психики, попытка смехом выдавить из души ужас.
Но меня уже знали как облупленного и потому дурью маяться не дали.
– Кэррэл! Киррил!! Ксиррел!!! – крикнули мои подруги хором, только Мягкая Лапа промолчала – еще недостаточно вжилась в наш коллектив и не знает, как реагировать на те или иные моменты, но чувствую, это ненадолго, и вскоре мне придется совсем худо.
– Ну ладно-ладно… Когда нехороший дядя архимаг Тарногар нас приложил, так что вы вырубились и его люди спеленали наши тушки, пришел другой плохой дядя, известный как Неназываемый, и прогнал первого плохого дядю. А потом я прогнал второго плохого дядю…
– Кэррэл! Я тебя сейчас придушу, честное слово!!! – действительно схватила меня за горло орчанка и начала душить, с силой мотая из стороны в сторону мою тушку. – Рассказывай толком!
– Хр-р… хорошо… только пощади… – взмолился я. – А то мозги взболтаешь в гоголь-моголь… и я вообще ничего не расскажу, превратившись в дебила.
Олграна меня отпустила, но смотрела многообещающе, на тот случай если я вновь начну выделываться.
– И как, демоны тебя подери, ты смог избавиться от цепей?! – в изумлении спросила Ссашшиллесса, кивнув на цепочки, валяющиеся рядом с нами.
– Это интересный вопрос…
– Ну и?
– Похоже, как раз без демонского влияния не обошлось, а именно – кажется, даже разовой связи с демонессой хватило, чтобы я…
– Ты обрел демоническую силу?! – ахнула Лития.
– Угу…
Все посмотрели на меня как на чудо-юдо. Наверное, искали рога, копыта и хвост.
Действительно, подумалось мне, появились ли у меня хоть намеки на их наличие в момент, когда ко мне прилила демоническая сила?
«Вряд ли, ты же не демон», – с сомнением высказало свою точку зрения мое второе «я».
– Так что там с Неназываемым? – напомнила орчанка. – Как ты его победил? Только давай без великой битвы. Не поверю.
– Так же, как и некроманта, – похлопал я по кобуре с ракетницей.
Все, кроме Мягкой Лапы и вампиров-приемышей, понимающе хмыкнули.
– Вопрос только в том, убил я его окончательно или…
– Вряд ли ты его убил, – сказала вампиресса. – Ранил, сильно ранил, это без сомнений. Вот если бы ты его в истинном виде поразил, а не через призывающего, то да… и то сомнительно. А так…
– Что ж, никто не говорил, что будет легко, – кивнул я с легким сожалением. – Олграночка, спали, пожалуйста, всю падаль… нервируют они меня как-то, ну и оборотням помоги, а то совсем забыли про них. Нехорошо…
– Без проблем.
Олграна пошла заниматься санитарными делами, и тут с легким хлопком, чуть не словив смертельные подарки от всего нашего отряда, кто на что горазд, появилась Хайллейса за причитающейся ей дневной нормой маны.
– О! А чего это у нас тут такое творится? – удивилась она, озираясь, демонстративно при этом не замечая наших приготовлений по отражению возможной угрозы.
Поле боя в сгустившихся сумерках и впрямь впечатляло. Вокруг десятки трупов. Из-за темноты казалось, что их многие сотни.
– Да, самое интересное ты пропустила… Была великая битва…
– Кийррейл, я тебя умоляю, – отмахнулась демонесса и присела рядом со мной, страстно ко мне прижавшись.
– Ну вот, никто не дает мне попробовать себя в роли великого сказителя, – печально вздохнул я, отстраняясь… особенно от ее волос, что в истинном виде никакие не волосы…
– Зеленоглазке потом напоешь о великой битве, – фыркнула вампиресса.
– Она тоже не поверит…
– Зайчик… – напомнила о себе демонесса.
– Сегодня я тебе тоже не дам, так что коленки мои и то, что выше, своим хвостиком не тревожь, – сказал я и заржал, осознав, насколько идиотски это прозвучало.
Смех подхватили вампиресса, Лития и даже орчанка. Все они слышали песню группы «Балаган Лимитед».
Получив свою долю – я при этом старался не вспоминать, как реально выглядит Хайллейса и чем являются ее волосы, но получалось не ахти, – демонесса ушла на свой план.
Олграна элементалем огня сожгла трупы, кроме тех, кого выбрала себе Лития на создание скелетонов (она была приятно удивлена прибавлением душ в посохе, да еще таких сильных), помогла оборотням, за коими стала более плотно ухаживать Мягкая Лапа, и поставила охранный периметр.
– Посмотри еще мою винтовку… А то Неназываемый все заклинания с нее стер.
– Завтра сделаю как было… и даже лучше.
Я только кивнул. Нет худа без добра.
А врагов сегодня, после такого побоища, вряд ли стоит ждать.
Глава 19
Мягкая Лапа. Новая обитательница замка Гарем
– Если хочешь вернуться обратно в клан после того, что случилось, и того, что еще случится, то я не обижусь, – сказал Кхеррэлл. – Тем более что мы еще не были близки, и значит, ты…
– Нет, господин мой, я твоя наложница по договору, и мой долг идти вслед за своим господином, несмотря на все трудности, – ответила я.
Кхеррэлл только вздохнул и посмотрел на своих… любовниц.
Но они меня не волнуют.
– Что ж, это твой выбор, и он достоин уважения. В путь.
И мы пошли. За полдня преодолели остатки горного перевала и оказались в Топи. Мои соплеменники, сопровождавшие нас от нашей стоянки, попрощавшись с нами и пожелав удачи, повернули обратно. Клан во вчерашней нежданной схватке понес тяжелые потери, но договор есть договор, и они выполнили свой долг до конца.
Впереди шла шаманка из племени орков и, чуть постукивая в бубен, общаясь с духами, выбирала для нас безопасную тропу.
Иногда появлялись «островки» с твердой почвой. Видно, что тут еще совсем недавно жили: остались брошенные жилища, а все куда-то снялись и ушли.
Во время остановок орчанка продолжала камлать, сидя с отрешенным видом, и однажды она заявила:
– За нами погоня…
– Проклятье, – ругнулся Кхеррэлл, беря в руки свое странное оружие. – Сколько их?
– Две дюжины.
– Маги, шаманы?
– Не вижу… похоже, что нет… есть пара одаренных, но они не инициированы…
– Если так, то они нам не страшны.
Через час появились преследователи. Я испытала смешанные чувства – ведь это отверженные неполноценные оборотни, к которым я совсем недавно сама хотела перебежать, но теперь…
Группа преследователей остановилась шагах в ста, и вперед вышел их предводитель с веткой мира в руках. Выглядел он почти как человек, но в нем явственно прослеживались звериные черты: чуть вытянутая морда, наполовину волчьи уши, мощная шея с волосами, переходящими ниже в шерсть, руки тоже наполовину трансформированы в звериные.
– Приветствую, – сказал он, подойдя вплотную. – Прошу прощения, если мы заставили вас понервничать.
– Пустое, – отмахнулся Кхеррэлл. – Зачем вы идете за нами?
– Прежде чем я отвечу, позволь узнать – ты ли тот чародей, что исправил неполноценность новорожденного оборотня?
При этом он посмотрел на меня и моего ребенка на руках.
– Допустим…
– Меня зовут Говорящий, там моя стая, если ты действительно тот, кто исправил врожденную неполноценность оборотня, мы готовы присягнуть тебе и верно служить…
– Как я понимаю, в обмен на то, чтобы я исправил ваши отклонения?
– Да.
– Послушай, Говорящий, даже излечение новорожденного ребенка, у которого его изменения еще не закрепились и он был податлив как сырая глина, далось мне очень тяжело. Что уж говорить о вас, взрослых, полностью сформировавшихся?
– Мы понимаем и не требуем невозможного. Даже если тебе удастся изменить их до моего состояния, они будут бесконечно счастливы и преданы тебе. А уж если ты сможешь исправить детей до нормального состояния, и пусть они смогут перекидываться лишь частично, то преданности не будет границ. Мы ведь тоже давим своих детей, не желая им своей участи, здоровые у нас не рождаются, а все хотят продолжения своего рода.
