Евгений Щепетнов - Инь-ян
Больше всего на свете он желал быть мужчиной. И не только из-за того, что хотел обладать этой девушкой. Почему-то ее фраза ранила Сергея в самую душу, он и сам не знал почему. Будто ткнула пальцем в открытую, гноящуюся рану…
– Все в порядке, госпожа? – обеспокоенные охранники бросали на Серг озабоченные взгляды, затем, убедившись, что все в норме, стали о чем-то расспрашивать, что-то говорить. Но бледная, хмурая командирша не отвечала ни на один вопрос, и они отстали. До самого дома Пиголя, почти всю дорогу, шли молча, подозрительно оглядывая все подворотни, кусты и деревья на предмет спрятавшихся убийц.
Впрочем, ни по дороге домой, ни у дома Пиголя ничего плохого не случилось, если не считать того, что Ресонг вляпался в дерьмо, когда заглядывал за очередной куст, и теперь от него воняло солдатским сортиром, что окончательно испортило ему настроение. Рес непрерывно ругался и жаловался на жизнь, утверждая, что с детства его преследуют неприятности. И что он-де знает – проживет недолго и умрет, свалившись в канализацию или отравившись дурным вином. И пусть его никто не успокаивает – он знает, что все их слова вранье.
Никто его и не успокаивал, потому Ресонг скоро затих и только что-то заунывно бурчал под нос. Разобрать можно было только: «Ну на кой хрен я родился? Все люди как люди, а я?»
* * *– Ты хочешь начать войну?
– Не хочу. Но ее уже начали. Если мы ее не закончим – будет совсем печально.
– Их больше. Они опытнее в драках. Ты считаешь, что мы можем победить?
– Ну… не такие уж они и опытные. По крайней мере, ничуть не опытнее наших. Как ни странно, ты набрал неплохих бойцов. Разбираешься.
– Не наглей! Я разбираюсь в этом деле гораздо лучше тебя! И люди у меня на самом деле умелые. Почти все.
– Ну а что тогда говоришь? У них – мелкие грабители, трактирные дебоширы, ну и часть умелых наемников. Сегодня мы уложили десять человек, втроем. То есть три на одного. И победили. Почему снова не победим? На нашей стороне неожиданность, нахальство. Ведь они не думают, что мы решимся на нападение.
– А дальше что? Ну вырезали мы их, а потом? Потом – что?! Стража? Расследование? Это тебе не на улице подрезать запоздавшего гуляку! Это уже нападение на дом уважаемого горожанина! Война! Никакая власть не потерпит войны в центре города! Почти – в центре города. Шум будет – просто ай-ай!
– Есть у меня одна идейка, не знаю, можно ли ее осуществить, но мне кажется, проскочит. Только прежде чем рассказать, хочу тебе напомнить – ты не забыл, что мы с тобой работаем пополам? То, что я для тебя добуду, принадлежит нам двоим – не забыл? Винсунг – это чисто твое, ты его строил, ты с него получаешь. А вот то, что я добуду с твоей помощью, пополам, за вычетом расходов. Так, да?
– Так, – Пиголь прищурился, глядя в слегка скуластое лицо Серг, и, криво усмехнувшись, хмыкнул. – Как же я так низко опустился, чтобы стать партнером непонятной девки, еще недавно удовлетворявшей меня в постели? Когда это случилось, демон тебя забери? Впрочем, уже забрал. Ладно, рассказывай, существо из преисподней, чего задумал…
* * *– Ты и вправду демон! Такого коварства от человека ожидать трудно! Вынужден признать, что ты умнее меня, мне такое даже в голову не пришло! Если это получится, то… но не будем загадывать. Рискнем! Будь что будет! Честно сказать, я как в кости играю, азарт! Хочется всех этих тварей, что на меня наседают, выставить дураками! Только… как бы на месте не было охраны из городской стражи… стражу трогать нельзя – опасно. Этот самый следователь, гаденыш, может там ошиваться.
– Сегодня? Вряд ли. Сейчас он, скорее всего, утешает свою невесту… чтоб его паралич разбил!
– Не любишь стражу? – усмехнулся Пиголь. – Ты же вроде в своем мире сам стражником был? Твои соратники, можно сказать!
– И что? Я когда ехал на машине… ну, это повозка такая, без лошадей, сама ездит. Так вот когда ехал на машине, и меня останавливали гаишники… хмм… стражники такие, следят за порядком – чтобы повозки ездили по правилам. Когда останавливал гаишник, мне хотелось сказать ему гадость или стукнуть по башке! Стражников не любят сами стражники. По-моему, они и сами себя не любят…
– Это ты себя не любил, уверен, – усмехнулся Пиголь, – что, жизнь не удалась? Ладно, не строй хмурую рожу. Я понял тебя, сейчас займусь. А ты готовься со своей стороны. Еще какие-то вопросы есть?
– Сорок уканов нужно. Для дела. Какого – не скажу, но это важно для тебя. Меньше знаешь – крепче спишь. Кстати, парики пойдут в общую кассу. Тоже для дела купил. Не красоваться в них на балу, это точно.
– Ты решил меня разорить? Ты вообще понимаешь, что такое сорок золотых? Это у вас, демонов, наверное, сорок золотых плевые деньги, а у нас крестьянин несколько лет должен работать, чтобы заработать хоть часть этой суммы! У тебя непомерные аппетиты, тебе не кажется?
– Не кажется. Ты получишь гораздо больше, чем имеешь, не забывай. И не забудь, что половина – моя.
– Не забуду. Иди, готовь парней к делу… будут тебе деньги. Сейчас скажу счетоводу…
* * *– Эй, открой! Открывай, скорее!
Окошечко в калитке открылось, в него высунулась недовольная физиономия охранника:
– Чего надо! Кто ты такая?
– Я поговорить хочу. С главным. Кто здесь главный?
– Ты чего, дура? Я здесь сейчас главный! Пошла на хрен отсюда! Днем приходи! Привычку взяли – по ночам ходить!
– Я от Пиголя к твоему хозяину. С предложением. Открой, идиот! Ты видишь, я безоружна?!
– Откуда я вижу? Может, у тебя под плащом чего спрятано? Эй, парни, вам не видать? Тут какая-то девка пришла, говорит – от Пиголя! Я ее боюсь пускать! Вооружена или нет – не знаю!
– Пусть разденется! Фонарь горит, факелы горят, луна светит – пусть раздевается догола и показывает, чего у нее там… насчет оружия. Какое у нее есть оружие, а какого нет! Хо-хо-хо! Тогда и пускай!
– Раздевайся! Слышала? Давай, пошевеливайся! Платье снимай, башмаки! А это чего такое на тебе? Что за повязка? И ее снимай! Может, ты нож под ней держишь! Вот так! А хороша девка, правда, ребята?
– Я бы ей!.. Хороша, да! От Пиголя, говорит? Пусти ее, если что… позабавимся. Что она может сделать, безоружная?
– Хозяин сказал – без его ведома в дом никого не пускать! Шкуру потом сдерет!
– Болван! Ты и не пускай в дом! Во двор пусти… а там и разберемся, давай, пускай шлюшку! Эй, заходи… и можешь не одеваться! Вернее, запрещено одеваться! Вход бабам у нас – только голыми! Хе-хе-хе…
Охранник на воротах помедлил, что-то проворчал себе под нос, громыхнул засовом, и калитка открылась – ровно настолько, чтобы пропустить внутрь двора девушку, которую привратник буквально вдернул внутрь, схватив за руку.
Она так и стояла нагой, держа в руках узелок со свернутым серебристым платьем и такой же серебристой накидкой. Часовые на стенах, увлеченные разговором привратника с неизвестной, отвернулись, перестав наблюдать за улицей, и, затаив дыхание, следили за тем, что происходит во дворе.
А посмотреть было на что – привратник с удовольствием, сладострастно обшаривал неизвестную, оставшуюся в чем мать родила. Он перетряхнул узелок, помял легкие кожаные башмаки, которые сняла девица, потом приступил к обыску тела, наслаждаясь властью над красавицей. Заставил ее наклониться, расставив ноги, заглянул в зад, приказал выпрямиться и поднять руки вверх, от чего крепкие груди девицы поднялись, вызвав прилив крови у всех наблюдателей, собравшихся на стене и комментирующих каждое движение красотки.
А их было десять человек – с арбалетами, луками, – часовые оставили свои посты по периметру, и все собрались возле ворот, переговариваясь, хихикая и дополняя представление похабными и веселыми, с их точки зрения, замечаниями – по типу: «Хороша сучка! А если ее поставить вот так… или вот так – достанет… или нет?»
Девица беспрекословно выполняла все, что говорил привратник, нежно улыбаясь охраннику, все больше и больше распалявшемуся от своих действий.
Подошел еще один стражник, стоявший на посту снизу, во дворе, – он сидел чуть дальше, возле подвешенного на столбе железного бруса. В его обязанности входило бить в этот брус, как только на дом будет совершено нападение. Ему строго-настрого было приказано не отходить от своего поста, но как удержаться, когда напарник лапает молоденькую шлюшку, а ты видишь это издалека, не в силах принять участие в развлечении? Город уже спит, на стенах куча охранников, что может случиться, если он на пять минут отойдет от сигнального «била»?
– Дай, дай, я проверю ее! – охранник, молодой парень из провинциального городка на севере Острова, никогда еще не лапал такую красотку – ухоженную, чистую, пахнущую благовониями! Портовые шлюхи, которым он время от времени относил свои кровно заработанные деньги, пахли потом, гнилыми зубами и чужим семенем, пропитавшим их дряблые, некрасивые тела. Эта же девка была молоденькой, стройной, чистенькой и такой желанной, что парня вдруг охватила ярость – почему она не принадлежит ему? Почему он не может ею овладеть?
